— Не знаю. Меня тревожит то, что мы теряем драгоценное время на поиски этого «мальчика» и его журнала.
— Ты называла его кровожадным.
— В самом деле?
— На совещании, — напомнил Шталь, — ты сказала, что Юрий требовал кровавых деталей. Проявил кровожадность.
— Да, это правда. И что из этого следует?
— Давай еще раз проверим его квартиру, — предложил Шталь.
Было около шести вечера. Петре, привыкшей работать по ночам, часто в это время хотелось принять душ, а потом съесть миску каши. Вся бумажная работа и встречи в связи с расследованием армянского дела, внезапное появление Шталя и сегодняшний ленч с Майло и Алексом, равно как и вся безрезультатная вторая половина дня, внесли в ее биоритм полную неразбериху. Она чувствовала слабость и усталость.
— Конечно, — согласилась она. — Почему бы и нет?
Кевин Драммонд все еще отсутствовал, но в ответ на звонок управляющему прозвучало писклявое «да?».
Петра представилась, и дверь, зажужжав, открылась. Перед детективами появилась невысокая полная женщина лет пятидесяти с лишним, в белой спецовке, черных гамашах и теннисных туфлях. На шее у женщины висели очки с цепочкой. Масса слишком черных волос ниспадала к плечам только что завитыми локонами.
— Что-то случилось? — спросила она.
— Миссис Сантос?
— Гваделупе Сантос.
Открытая улыбка. Наконец-то появился человек с приятными манерами.
— Мы ищем одного из ваших жильцов, миссис Сантос. Четырнадцатая квартира. Кевин Драммонд.
— Юрия?
— Да, так он себя называет.
— Что-то случилось?
— Что за квартирант этот Юрий?
— Милый мальчик. Спокойный. Зачем он вам?
— Нам хотелось бы поговорить с ним в связи с расследованием, которое мы проводим.
— По-моему, его здесь нет. Я видела Кевина… ммм… наверное, два-три дня назад. Встретилась с ним за домом, вынося мусор. Он садился в машину. В свою «хонду».
По данным Управления автомобильного транспорта, у Кевина была машина «сивик» выпуска пятилетней давности. Но, вспомнив о красном «аккорде» на подъездной дорожке у дома Фрэнка Драммонда, Петра спросила:
— Какого цвета?
— Белого, — ответила Гваделупе Сантос.
— Итак, мистер Драммонд отсутствует три дня.
— Возможно, он приезжает и уезжает, когда я сплю, но я его больше не видела. Удобный квартирант, — продолжала Сантос. — Папочка платит за аренду его квартиры за шесть месяцев вперед, сам он не шумит. Хотелось бы, чтобы все они были такими.
— Есть ли у него друзья? Регулярные посетители?
— Любовниц нет, если вы это имеете в виду. Нет и любовников. — Сантос смущенно улыбнулась.
— Юрий что, голубой? Сантос засмеялась.
— Нет, я пошутила. Ведь здесь Голливуд, знаете ли.
— Никаких посетителей вообще? — спросил Шталь.
— Если подумать, вы правы. Никого. Да и ходит Кевин туда и обратно не очень часто. Парень он не самый чистоплотный, но это его дело.
— А в квартире Кевина вы бывали? — спросила Петра.
— Дважды. У него подтекала вода в туалете. А второй раз я показывала ему, как пользоваться обогревателем. В технике он не очень сведущ.
— Неряха, да?
— Не то чтобы грязный, — пояснила Сантос. — Он из этих… как их называют… которые ни с чем не хотят расстаться.
— Барахольщик?
— Вот именно. Холостяк. И все у него заполнено коробочками. Не знаю, что в них. Просто Кевин ничего не выбрасывает. Хотя, да, я видела, что в одной из них. Эти игрушечные автомобильчики… спичечные коробки. Мой сын когда-то тоже их собирал в таких количествах, но не как Юрий. Только Тони повзрослел. Сейчас он служит в морской пехоте. В Кэмп-Пендлтоне. Сержант-инструктор. Некоторое время служил в Афганистане.
Петра кивнула, показывая свое уважительное отношение к сержанту Тони Сантосу. Потом спросила:
— Итак, Юрий собирает и копит всякое барахло?
— Много барахла, но, как я уже сказала, не грязного.
— Что у него за работа?
— Думаю, у него ее вообще нет. При том, что его папочка вносит арендную плату, я решила, что он… ну, вы знаете.
— Что?
— Что у него есть… проблемы. Он из тех, кто не может работать регулярно.
— А что за проблемы?
— Мне не хочется называть… он действительно тихий. Ходит опустив голову. Так, словно избегает разговаривать.
Сильно отличается от того нахального парня, который надоедал Петре своими вопросами. Кевин умел вести себя в разное время по-разному.
Петра показала Сантос фотографию Кевина Драммонда, полученную в Управлении автомобильного транспорта. Нечеткое фото пятилетней давности. Худой темноволосый парень с невыразительным лицом. «Смуглая кожа, карие глаза, рост — шесть футов два дюйма, вес — сто пятьдесят фунтов, нуждается в корректирующих линзах».
— Это он, высокий, носит очки. Не очень хорошая кожа — кое-где прыщи. — Прикоснувшись к подбородку, Сантос добавила: — Это так, будто он имел с этим проблемы, когда был моложе, и они еще не полностью зажили.
Шесть футов два дюйма соответствовали описанию убийцы Беби-боя, которое дал Линус Брофи. Осилил бы худощавый парень Василия Левича? Конечно, если учесть фактор внезапности.
— Застенчивый, — сказала Петра. — Что еще?
— Он из тех, кому нравятся компьютеры и кто любит быть сам по себе. У него здесь тонны компьютерного барахла. Я в этих делах не очень разбираюсь, но все это, похоже, дорого стоит. Хотя за аренду платит его папочка, мне показалось, что он… все равно жилец хороший. Никаких проблем. Надеюсь, у него нет неприятностей?
— Вам было бы очень жаль потерять такого жильца? — спросил Шталь.
— Еще бы. Ведь никогда не знаешь, кто тебе достанется.
На обратном пути к участку, когда начинался закат, Петра обратила внимание на пожилых мужчину и женщину. Они медленно шли по авеню Фаунтин, а за ними шествовала большая белая с желтым клювом утка.
Петра несколько раз закрыла и открыла глаза, желая убедиться в том, что у нее не начались галлюцинации. Потом остановилась и подала назад, чтобы поравняться с этой парочкой. Они едва продвигались вперед, и Петра приноровилась к их скорости. Две бедолаги в тяжелых пальто и вязаных шапочках. Половые различия между ними почти исчезли, как это порой случается у очень старых людей. Им было, наверное, лет по девяносто или около этого. Каждый шаг давался им с трудом. Утка шла без привязи и отставала от них лишь на несколько дюймов.
Мужчина посмотрел на машину, взял женщину за руку, они остановились, и на их лицах появилась робкая улыбка. Старики заподозрили, что нарушили какие-то правила, касающиеся животных. Пусть их.
— Милая утка, — сказала Петра.
— Это Горацио, — ответила женщина. — Он был нашим ребеночком в течение долгого времени.
Утка подняла лапку и почесала брюшко. Маленькие черные глазки так и сверлили Петру. Утка заняла оборонительную позицию.
— Привет, Горацио, — сказала Петра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104