Джули это не понравилось, она позвонила редактору и высказала ему свое неудовольствие. В конце концов журнал опубликовал что-то очень короткое, возможно, лишь для того, чтобы насолить ей.
— Обзорную статью о выставке?
— Нет, это случилось еще до выставки, наверное, за месяц. Насколько мне известно, Джули сама звонила в журнал. Она пыталась добиться положительного отклика. Чтобы вернуть себе доброе имя. — Киппер потрогал свой нос. — Она всерьез полагала, что это ей удастся.
— Не удалось?
Казалось, Киппер вот-вот плюнет.
— Этот мир искусства, я… Так как назывался этот журнал… что-то похожее на «син», дурацкое название… она показывала мне один из номеров. Я счел его полной безвкусицей, но Джули ничего не сказал, потому что она была возбуждена… «син»… «Селдом-син». Что-то вроде этого. А теперь мне пора.
Киппер повернулся и пошел прочь. Полы его пиджака развевались, хотя ветра на площади не было. Турбулентность создавал он сам.
* * *
«Селдомсинатол» был зарегистрирован в западном Голливуде, в Санта-Монике, неподалеку от Ла-Сьенги. Этот адрес принадлежал административному двухэтажному кирпичному зданию, втиснутому между цветочным магазином и узкой аллеей, заполненной автомобилями с их легко возбудимыми владельцами. Майло поставил свою машину, не имеющую специальных знаков, на стоянке, зарезервированной для погрузочно-разгрузочных работ, и мы вошли в здание через дверь, на которой висело объявление «Агентов фирм просят не беспокоиться».
В указателе фирм значились театральные агентства, диетологи, школа йоги, управляющие делами, а в многокомнатном офисе на втором этаже «Наставники ягуаров/ССА»note 6.
— Снимают помещение сообща, — заметил я. — Это далеко не газетная империя.
— «Наставники ягуаров», — прочитал Майло. — Какие инструкции нужны для того, чтобы стать хорошим хищником?
Общий вид помещения свидетельствовал: никто из его обитателей не стал ни звездой, ни здоровым, ни богатым. Серые убогие залы, грязные ковры, рассохшиеся фанерные двери, вонь, характерная для плохого состояния водопроводно-канализационной сети, освещение лифта, не регулируемое нажатием кнопки.
Мы пошли наверх по лестнице, вдыхая запах инсектицидов и выделывая хитроумные па, чтобы не наступить на раздавленных тараканов.
Майло постучал в дверь «Наставников» и, не дожидаясь ответа, повернул ручку. В конце помещения находилась маленькая комнатушка с четырьмя переносными рабочими станциями. Изящные маленькие компьютеры в многоцветных коробках, сканеры, принтеры, фотокопировальные устройства, машины, назначение которых мне было непонятно. На виниловом полу — множество свернутых в мотки проводов.
Стены были увешаны однотипными обложками ССА — с фотографиями молодых недоедающих красивых людей в приталенных одеждах, излучающих презрение к тем, кто будет их рассматривать. Много винила и резины. Все эти лохмотья выглядели дешевыми, но, вполне вероятно, были давно заложены.
Манекены и манекенщицы. У тех и других глаза подведены, как у Нефертити. Темно-красные румяна на щеках худосочных женщин, четырехдневные бороды на лицах их коллег мужского пола.
Чернокожий мужчина чуть старше двадцати с множеством косичек на голове, в черной с желтыми полосками, как у шмеля, майке и в желтых брюках религиозной секты «Карго», согнувшись над компьютером, безостановочно печатал. Я взглянул на его экран. Графики. Ну прямо «Эшер» в виде погремушки. Мужчина не отреагировал на наше появление, а может быть, просто не заметил нас. Что-то в миниатюрных наушниках поглощало его внимание.
Два центральных терминала были не заняты. За самым дальним компьютером сидела женщина лет двадцати пяти, также подключившаяся к источнику звуковой информации, и читала журнал «Пипл». Это была полнощекая дама с детским личиком, в черном, отливающем лаком спортивном костюме и красных туфлях, сделанных словно для прогулки по луне. Казалось, она покачивается в ритме три четвери. Волосы каштанового цвета были уложены в стиле пятидесятых годов с помощью лака. Она повернулась к нам, подняла бровь — татуировку на брови, — и толстое стальное кольцо, пронизывающее центр образовавшейся дуги, сначала подскочило вверх, а потом опустилось вниз. Окружность, образованная ее верхней губой, осталась неподвижной. Такими же неподвижными оставались и сережки в ушах, и небольшая кнопочка посредине подбородка, явно причинявшая ей боль.
— Что? — крикнула она. Потом сдернула наушники, но продолжала покачивать головой. Раз-два-три, раз-два-три. Это был вальс молодых людей, поклонников тяжелого металла. — Что? — повторила она.
Предъявленный Майло значок полицейского выявил татуировку на обеих бровях. Очертания ее губ также были навечно обозначены чернилами.
— Итак? — спросила она.
— Я ищу издателя «Селдомсинатол».
Она ткнула себе в грудь большим пальцем и повторила слова Майло:
— Вы нашли ее. — Нас интересует информация, касающаяся художницы Джульетты Киппер.
— Что с ней такое?
— Вы знаете ее?
— Я этого не говорила.
— Теперь с ней уже ничего не происходит. Ее убили, — сообщил Майло.
Кольцо в брови упало вниз, но лицо ниже его сохраняло непроницаемость.
— Постойте, постойте, постойте. — Она встала, подошла к парню, чертившему графики, толкнула его в плечо. Тот с явным нежеланием снял наушники. — Джульетта Киппер. Мы что-нибудь писали о ней?
— О ком?
— Киппер. Художница. Ее убили.
— Ммм, — пробормотал он. — Что за художница? Девушка посмотрела на нас.
— Она была живописцем, — пояснил Майло. — Нам сказали, что вы писали о ней, мисс…
— Патти Пэджетт.
Широкая улыбка. В ее левом переднем резце виднелась пломба, сверкающая как алмаз довольно большого размера.
Майло улыбнулся ей в ответ и вынул свою записную книжку.
— Ну вот, — заговорила Патти Пэджетт. — Всю жизнь мечтала попасть в официальное полицейское досье. Когда мы, по-вашему, публиковали материал о недавно умершей мисс Киппер?
— Не ранее последних двух месяцев.
— Хорошо, это сокращает поиск. В последние шесть месяцев мы выпустили только два номера.
— У вас ежеквартальное издание?
— Мы банкроты. — Патти Пэджетт вернулась к своему столу, открыла ящик и начала копаться в нем. — Посмотрим, удостоилась ли нашего внимания Джули или как ее там… Как она умерла?
— Ее задушили, — сказал Майло.
— Ух ты, что-нибудь известно о том, кто это сделал?
— Пока нет.
— Пока, — повторила Пэджетт. — Мне нравится ваш оптимизм… великое поколение и все такое прочее.
— То была Вторая мировая война, а он воевал во Вьетнаме, — уточнила шмелеобразная рубашка.
Парень посмотрел на нас, словно ища подтверждения своих слов. Увидев непроницаемые лица, он снова надел наушники и задергался в ритме поп-музыки, потряхивая косичками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
— Обзорную статью о выставке?
— Нет, это случилось еще до выставки, наверное, за месяц. Насколько мне известно, Джули сама звонила в журнал. Она пыталась добиться положительного отклика. Чтобы вернуть себе доброе имя. — Киппер потрогал свой нос. — Она всерьез полагала, что это ей удастся.
— Не удалось?
Казалось, Киппер вот-вот плюнет.
— Этот мир искусства, я… Так как назывался этот журнал… что-то похожее на «син», дурацкое название… она показывала мне один из номеров. Я счел его полной безвкусицей, но Джули ничего не сказал, потому что она была возбуждена… «син»… «Селдом-син». Что-то вроде этого. А теперь мне пора.
Киппер повернулся и пошел прочь. Полы его пиджака развевались, хотя ветра на площади не было. Турбулентность создавал он сам.
* * *
«Селдомсинатол» был зарегистрирован в западном Голливуде, в Санта-Монике, неподалеку от Ла-Сьенги. Этот адрес принадлежал административному двухэтажному кирпичному зданию, втиснутому между цветочным магазином и узкой аллеей, заполненной автомобилями с их легко возбудимыми владельцами. Майло поставил свою машину, не имеющую специальных знаков, на стоянке, зарезервированной для погрузочно-разгрузочных работ, и мы вошли в здание через дверь, на которой висело объявление «Агентов фирм просят не беспокоиться».
В указателе фирм значились театральные агентства, диетологи, школа йоги, управляющие делами, а в многокомнатном офисе на втором этаже «Наставники ягуаров/ССА»note 6.
— Снимают помещение сообща, — заметил я. — Это далеко не газетная империя.
— «Наставники ягуаров», — прочитал Майло. — Какие инструкции нужны для того, чтобы стать хорошим хищником?
Общий вид помещения свидетельствовал: никто из его обитателей не стал ни звездой, ни здоровым, ни богатым. Серые убогие залы, грязные ковры, рассохшиеся фанерные двери, вонь, характерная для плохого состояния водопроводно-канализационной сети, освещение лифта, не регулируемое нажатием кнопки.
Мы пошли наверх по лестнице, вдыхая запах инсектицидов и выделывая хитроумные па, чтобы не наступить на раздавленных тараканов.
Майло постучал в дверь «Наставников» и, не дожидаясь ответа, повернул ручку. В конце помещения находилась маленькая комнатушка с четырьмя переносными рабочими станциями. Изящные маленькие компьютеры в многоцветных коробках, сканеры, принтеры, фотокопировальные устройства, машины, назначение которых мне было непонятно. На виниловом полу — множество свернутых в мотки проводов.
Стены были увешаны однотипными обложками ССА — с фотографиями молодых недоедающих красивых людей в приталенных одеждах, излучающих презрение к тем, кто будет их рассматривать. Много винила и резины. Все эти лохмотья выглядели дешевыми, но, вполне вероятно, были давно заложены.
Манекены и манекенщицы. У тех и других глаза подведены, как у Нефертити. Темно-красные румяна на щеках худосочных женщин, четырехдневные бороды на лицах их коллег мужского пола.
Чернокожий мужчина чуть старше двадцати с множеством косичек на голове, в черной с желтыми полосками, как у шмеля, майке и в желтых брюках религиозной секты «Карго», согнувшись над компьютером, безостановочно печатал. Я взглянул на его экран. Графики. Ну прямо «Эшер» в виде погремушки. Мужчина не отреагировал на наше появление, а может быть, просто не заметил нас. Что-то в миниатюрных наушниках поглощало его внимание.
Два центральных терминала были не заняты. За самым дальним компьютером сидела женщина лет двадцати пяти, также подключившаяся к источнику звуковой информации, и читала журнал «Пипл». Это была полнощекая дама с детским личиком, в черном, отливающем лаком спортивном костюме и красных туфлях, сделанных словно для прогулки по луне. Казалось, она покачивается в ритме три четвери. Волосы каштанового цвета были уложены в стиле пятидесятых годов с помощью лака. Она повернулась к нам, подняла бровь — татуировку на брови, — и толстое стальное кольцо, пронизывающее центр образовавшейся дуги, сначала подскочило вверх, а потом опустилось вниз. Окружность, образованная ее верхней губой, осталась неподвижной. Такими же неподвижными оставались и сережки в ушах, и небольшая кнопочка посредине подбородка, явно причинявшая ей боль.
— Что? — крикнула она. Потом сдернула наушники, но продолжала покачивать головой. Раз-два-три, раз-два-три. Это был вальс молодых людей, поклонников тяжелого металла. — Что? — повторила она.
Предъявленный Майло значок полицейского выявил татуировку на обеих бровях. Очертания ее губ также были навечно обозначены чернилами.
— Итак? — спросила она.
— Я ищу издателя «Селдомсинатол».
Она ткнула себе в грудь большим пальцем и повторила слова Майло:
— Вы нашли ее. — Нас интересует информация, касающаяся художницы Джульетты Киппер.
— Что с ней такое?
— Вы знаете ее?
— Я этого не говорила.
— Теперь с ней уже ничего не происходит. Ее убили, — сообщил Майло.
Кольцо в брови упало вниз, но лицо ниже его сохраняло непроницаемость.
— Постойте, постойте, постойте. — Она встала, подошла к парню, чертившему графики, толкнула его в плечо. Тот с явным нежеланием снял наушники. — Джульетта Киппер. Мы что-нибудь писали о ней?
— О ком?
— Киппер. Художница. Ее убили.
— Ммм, — пробормотал он. — Что за художница? Девушка посмотрела на нас.
— Она была живописцем, — пояснил Майло. — Нам сказали, что вы писали о ней, мисс…
— Патти Пэджетт.
Широкая улыбка. В ее левом переднем резце виднелась пломба, сверкающая как алмаз довольно большого размера.
Майло улыбнулся ей в ответ и вынул свою записную книжку.
— Ну вот, — заговорила Патти Пэджетт. — Всю жизнь мечтала попасть в официальное полицейское досье. Когда мы, по-вашему, публиковали материал о недавно умершей мисс Киппер?
— Не ранее последних двух месяцев.
— Хорошо, это сокращает поиск. В последние шесть месяцев мы выпустили только два номера.
— У вас ежеквартальное издание?
— Мы банкроты. — Патти Пэджетт вернулась к своему столу, открыла ящик и начала копаться в нем. — Посмотрим, удостоилась ли нашего внимания Джули или как ее там… Как она умерла?
— Ее задушили, — сказал Майло.
— Ух ты, что-нибудь известно о том, кто это сделал?
— Пока нет.
— Пока, — повторила Пэджетт. — Мне нравится ваш оптимизм… великое поколение и все такое прочее.
— То была Вторая мировая война, а он воевал во Вьетнаме, — уточнила шмелеобразная рубашка.
Парень посмотрел на нас, словно ища подтверждения своих слов. Увидев непроницаемые лица, он снова надел наушники и задергался в ритме поп-музыки, потряхивая косичками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104