От нее пахло духами, с едва уловимой травяной ноткой. Выглядела она собранной.
— Профессор Мартин, — заговорил Майло, — это очень серьезное дело, и обещаю впоследствии информировать вас.
— О чем именно?
— Проблемы мистера Шулля.
— О, у Гордона есть проблемы?
— Вы же знаете, что есть, — заметил я. Она обратилась ко мне:
— Профессор Делавэр, посетив меня, вы сказали, что Кевин Драммонд имеет какое-то отношение к убийству. Это не повседневное явление для серьезного ученого. Вот почему вы произвели впечатление. — Мартин взглянула на Майло: — Теперь подозреваете в убийстве Гордона Шулля?
— Вы, кажется, не удивлены, — усмехнулся Майло. — Я стараюсь не удивляться. Но прежде чем мы продолжим, скажите: моей кафедре грозит что-то чрезвычайно постыдное?
— Боюсь, это так, мадам.
— Очень скверно. Убийца. — Мартин тревожно и печально улыбнулась. — Хорошо, полагаю, когда собирается слишком много мусора, самое лучшее — убрать его. Так что давайте поговорим о Гордоне. Возможно, вам удастся избавить меня от него. Убийца… признаюсь, в этом я никогда его не подозревала.
— Как вы оцениваете его, мадам?
— Считала совершенно бесполезным. Гордон постоянно прикидывается. Много слов и мало дела.
Дверь кухни открылась, и появился мужчина с большим бутербродом на блюде.
— Лиз?
Этого седого мужчину я видел на фотографиях в кабинете Мартин. На нем была белая спортивная рубашка с короткими рукавами, бежевые парусиновые брюки и легкие коричневые ботинки. Он был высок и хорошо сложен, но с уже наметившимся животом. Мужчина выглядел лет на десять старше Мартин.
— Все в порядке, милый. Это полиция.
— Полиция?
Мужчина приблизился к нам. Бутерброд был трехслойный, с зеленью и индюшатиной.
— Что-то связанное с Гордоном Шуллем, дорогой.
— Шулль что-нибудь украл? — Он встал рядом с креслом Мартин.
— Это мой муж, доктор Вернон Льюис. Вернон, это детектив…
— Стуржис, — представился Майло и обратился к Льюису: — Вы тоже профессор, сэр?
— Нет, — ответила Мартин, — Вернон — врач-ортопед.
— Судя по вашему высказыванию насчет кражи, доктор, вы тоже знакомы с Гордоном Шуллем.
— Мне известна его репутация, — ответил Вернон Льюис. — Кроме того, я встречал его на вечеринках кафедры.
— Милый, успокойся, — проговорила Элизабет Мартин. Льюис вопросительно посмотрел на нее:
— Сколько времени это займет, Лиз?
— Не много.
— О'кей, рад познакомиться с вами. Не задерживайте слишком долго мою возлюбленную. — С этими словами он вышел.
— О какой репутации упомянул доктор Льюис? — спросил Майло.
— Общая аморальность. Гордон был проблемой, моей проблемой, с самого начала.
— Аморальность включает в себя воровство?
— Если бы только это, — нахмурилась Мартин. — Только Богу известно, чего мне стоит разговаривать с вами, но правда в том, что безрассудство Гордона я ощутила сполна. У меня на кафедре всего три человека, и мне следовало бы знать, кого я принимаю на работу.
— Вас заставили принять Шулля на работу? — поинтересовался я.
— «Заставили» — слишком сильно сказано. Мне его настойчиво рекомендовали.
— Потому что его семья богата.
— О да! Все всегда упирается в деньги, не так ли? Шесть лет назад меня пригласили в колледж «Чартер», чтобы я создала первоклассную кафедру коммуникаций. Мне много обещали. Я получила несколько других предложений от более крупных учебных заведений, лучше оборудованных. Но все они находились в других городах, а я только что познакомилась с Верноном, практиковавшим именно здесь. Я предпочла романтическое меркантильному. — Мартин слегка улыбнулась. — Выбор правильный, но… Любое решение чревато определенными последствиями.
— «Чартер» не выполнил своих обещаний? — предположил я.
— Невыполнение обещаний — нечто установившееся в ученом мире. Дело в соотношении между правдой и чепухой. Не поймите меня превратно. Я отнюдь не несчастна. «Чартер» — хорошее учебное заведение. В своем роде.
— В каком роде?
— Маленькое, очень маленькое заведение. Это обеспечивает тесное взаимодействие со студентами, что меня до сих пор привлекает. Студенты. Студенты в основном приятные. После пяти лет, проведенных в Беркли, со всеми его левацкими штучками, «Чартер» располагал к себе своей старомодностью. Но порой это становится ограничивающим фактором.
— Какие обещания не были выполнены? — спросил я. — Мне обещали кафедру из пяти человек, а получила я всего троих. Мой бюджет урезали на тридцать процентов, поскольку истощились кое-какие источники финансирования. В то время в самом разгаре была рецессия. Акции доноров упали в цене, et cetera. Спланированный мною курс обучения пришлось резко сократить, поскольку сократилось число преподавателей.
— А какие обещания были выполнены?
— Я получила хорошую работу. Чувствовала себя свободно. Практика Вернона более чем надежна в смысле семейных финансов. Но я училась двадцать три года не для того, чтобы играть в гольф и заниматься маникюром. Поэтому я решила наилучшим образом отработать создавшуюся ситуацию и начала пользоваться тем, в чем мне не отказали, — широкой самостоятельностью в наборе преподавателей. Я удачно подцепила Сьюзан Санторини, потому что ей тоже хотелось остаться в южной Калифорнии. Ее супруг — представитель одной из киностудий. Потом я начала искать третьего члена нашей немногочисленной группы, но декан сообщил мне, что уже есть весьма перспективный кандидат и что мне настоятельно рекомендуют положительно решить вопрос о его зачислении в штат. Гордон Шулль — пустое место. Однако его отчим — один из самых богатых питомцев нашего колледжа. Гордон — тоже бывший питомец.
— «Пустое место» с точки зрения его научных способностей?
— Пустое место, и все тут. Когда заявление Гордона легло на мой стол, я заметила, что он выпускник «Чартера», и отыскала его личное дело.
— Что-то подозревали? Мартин улыбнулась.
— Я была весьма недовольна тем, что мне «настоятельно рекомендовали». Когда же я прочитала архивные записи, мое неудовольствие сменилось глубоким возмущением. Мало сказать, что Гордон не был выдающимся студентом. Его испытательный срок длился несколько семестров. Он получал посредственные оценки по самым легким предметам, и ему понадобилось пять лет, чтобы сдать выпускные экзамены. Тем не менее Гордону каким-то образом, все по той же причине, удалось получить степень магистра. — Мартин скривила губы. — Я получила степень доктора наук в Беркли, стажировалась после этого в Лондонском университете, а потом еще в университете штата Колумбия. Сьюзан Санторини получила докторскую степень в университете штата Колумбия, преподавала во Флоренции и Корнуоллском университете, прежде чем я заарканила ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
— Профессор Мартин, — заговорил Майло, — это очень серьезное дело, и обещаю впоследствии информировать вас.
— О чем именно?
— Проблемы мистера Шулля.
— О, у Гордона есть проблемы?
— Вы же знаете, что есть, — заметил я. Она обратилась ко мне:
— Профессор Делавэр, посетив меня, вы сказали, что Кевин Драммонд имеет какое-то отношение к убийству. Это не повседневное явление для серьезного ученого. Вот почему вы произвели впечатление. — Мартин взглянула на Майло: — Теперь подозреваете в убийстве Гордона Шулля?
— Вы, кажется, не удивлены, — усмехнулся Майло. — Я стараюсь не удивляться. Но прежде чем мы продолжим, скажите: моей кафедре грозит что-то чрезвычайно постыдное?
— Боюсь, это так, мадам.
— Очень скверно. Убийца. — Мартин тревожно и печально улыбнулась. — Хорошо, полагаю, когда собирается слишком много мусора, самое лучшее — убрать его. Так что давайте поговорим о Гордоне. Возможно, вам удастся избавить меня от него. Убийца… признаюсь, в этом я никогда его не подозревала.
— Как вы оцениваете его, мадам?
— Считала совершенно бесполезным. Гордон постоянно прикидывается. Много слов и мало дела.
Дверь кухни открылась, и появился мужчина с большим бутербродом на блюде.
— Лиз?
Этого седого мужчину я видел на фотографиях в кабинете Мартин. На нем была белая спортивная рубашка с короткими рукавами, бежевые парусиновые брюки и легкие коричневые ботинки. Он был высок и хорошо сложен, но с уже наметившимся животом. Мужчина выглядел лет на десять старше Мартин.
— Все в порядке, милый. Это полиция.
— Полиция?
Мужчина приблизился к нам. Бутерброд был трехслойный, с зеленью и индюшатиной.
— Что-то связанное с Гордоном Шуллем, дорогой.
— Шулль что-нибудь украл? — Он встал рядом с креслом Мартин.
— Это мой муж, доктор Вернон Льюис. Вернон, это детектив…
— Стуржис, — представился Майло и обратился к Льюису: — Вы тоже профессор, сэр?
— Нет, — ответила Мартин, — Вернон — врач-ортопед.
— Судя по вашему высказыванию насчет кражи, доктор, вы тоже знакомы с Гордоном Шуллем.
— Мне известна его репутация, — ответил Вернон Льюис. — Кроме того, я встречал его на вечеринках кафедры.
— Милый, успокойся, — проговорила Элизабет Мартин. Льюис вопросительно посмотрел на нее:
— Сколько времени это займет, Лиз?
— Не много.
— О'кей, рад познакомиться с вами. Не задерживайте слишком долго мою возлюбленную. — С этими словами он вышел.
— О какой репутации упомянул доктор Льюис? — спросил Майло.
— Общая аморальность. Гордон был проблемой, моей проблемой, с самого начала.
— Аморальность включает в себя воровство?
— Если бы только это, — нахмурилась Мартин. — Только Богу известно, чего мне стоит разговаривать с вами, но правда в том, что безрассудство Гордона я ощутила сполна. У меня на кафедре всего три человека, и мне следовало бы знать, кого я принимаю на работу.
— Вас заставили принять Шулля на работу? — поинтересовался я.
— «Заставили» — слишком сильно сказано. Мне его настойчиво рекомендовали.
— Потому что его семья богата.
— О да! Все всегда упирается в деньги, не так ли? Шесть лет назад меня пригласили в колледж «Чартер», чтобы я создала первоклассную кафедру коммуникаций. Мне много обещали. Я получила несколько других предложений от более крупных учебных заведений, лучше оборудованных. Но все они находились в других городах, а я только что познакомилась с Верноном, практиковавшим именно здесь. Я предпочла романтическое меркантильному. — Мартин слегка улыбнулась. — Выбор правильный, но… Любое решение чревато определенными последствиями.
— «Чартер» не выполнил своих обещаний? — предположил я.
— Невыполнение обещаний — нечто установившееся в ученом мире. Дело в соотношении между правдой и чепухой. Не поймите меня превратно. Я отнюдь не несчастна. «Чартер» — хорошее учебное заведение. В своем роде.
— В каком роде?
— Маленькое, очень маленькое заведение. Это обеспечивает тесное взаимодействие со студентами, что меня до сих пор привлекает. Студенты. Студенты в основном приятные. После пяти лет, проведенных в Беркли, со всеми его левацкими штучками, «Чартер» располагал к себе своей старомодностью. Но порой это становится ограничивающим фактором.
— Какие обещания не были выполнены? — спросил я. — Мне обещали кафедру из пяти человек, а получила я всего троих. Мой бюджет урезали на тридцать процентов, поскольку истощились кое-какие источники финансирования. В то время в самом разгаре была рецессия. Акции доноров упали в цене, et cetera. Спланированный мною курс обучения пришлось резко сократить, поскольку сократилось число преподавателей.
— А какие обещания были выполнены?
— Я получила хорошую работу. Чувствовала себя свободно. Практика Вернона более чем надежна в смысле семейных финансов. Но я училась двадцать три года не для того, чтобы играть в гольф и заниматься маникюром. Поэтому я решила наилучшим образом отработать создавшуюся ситуацию и начала пользоваться тем, в чем мне не отказали, — широкой самостоятельностью в наборе преподавателей. Я удачно подцепила Сьюзан Санторини, потому что ей тоже хотелось остаться в южной Калифорнии. Ее супруг — представитель одной из киностудий. Потом я начала искать третьего члена нашей немногочисленной группы, но декан сообщил мне, что уже есть весьма перспективный кандидат и что мне настоятельно рекомендуют положительно решить вопрос о его зачислении в штат. Гордон Шулль — пустое место. Однако его отчим — один из самых богатых питомцев нашего колледжа. Гордон — тоже бывший питомец.
— «Пустое место» с точки зрения его научных способностей?
— Пустое место, и все тут. Когда заявление Гордона легло на мой стол, я заметила, что он выпускник «Чартера», и отыскала его личное дело.
— Что-то подозревали? Мартин улыбнулась.
— Я была весьма недовольна тем, что мне «настоятельно рекомендовали». Когда же я прочитала архивные записи, мое неудовольствие сменилось глубоким возмущением. Мало сказать, что Гордон не был выдающимся студентом. Его испытательный срок длился несколько семестров. Он получал посредственные оценки по самым легким предметам, и ему понадобилось пять лет, чтобы сдать выпускные экзамены. Тем не менее Гордону каким-то образом, все по той же причине, удалось получить степень магистра. — Мартин скривила губы. — Я получила степень доктора наук в Беркли, стажировалась после этого в Лондонском университете, а потом еще в университете штата Колумбия. Сьюзан Санторини получила докторскую степень в университете штата Колумбия, преподавала во Флоренции и Корнуоллском университете, прежде чем я заарканила ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104