— Конечно, конечно, — закивали головами гости. Они достали свои удостоверения и почти ткнули их в нос олигарху.
— А как я могу проверить, не фальшивки ли это?
— Очень просто, — улыбнулся разведчик, — вы можете позвонить своему послу (именно это и собирался сделать олигарх, как только удалятся странные гости) и сообщить ему о нашем визите. Он свяжется с нашими штаб-квартирами и получит подтверждение, что мы те, за кого себя выдаём. Однако не в ваших интересах, чтобы о нашей встрече знал ещё кто-нибудь, кроме вашей охраны.
— Хорошо, — после некоторых раздумий сказал олигарх. — Я вас слушаю.
— Сначала прочтите записку, которую вам прислал господин Кохлер. Грюнвейс протянул ему сложенный вчетверо листок бумаги. На листке с эмблемой известного Женевского отеля почерком Кохлера было написано: «Володя, нас взяли в оборот. Прошу тебя крепко подумать, прежде чем принять решение. Лично я капитулировал. Алик».
Глава 4.
ОБСТАНОВКА НАКАЛЯЕТСЯ
Многие жестокие убийства так и остаются нераскрытыми. Кроме того, немало уже пойманных преступников уходят от возмездия ввиду недостаточности улик, выявленных следствием. «Где же справедливость?» — вопрошают люди… Этот же вопрос задали себе несколько бывших сотрудников правоохранительных органов и службы безопасности и создали тайную организацию, занимающуюся поиском и наказанием преступников-убийц.
Мир новостей, № 11
Николай Иванович допил кофе и посмотрел на часы. Было половина четвёртого утра, и Бардин начал неторопливо собираться на дачу к Романову, где должно было состояться внеочередное заседание Совета. Накануне ему позвонил Сидоренко и сообщил, что председатель ждёт всех на шашлык, что на «партийном» языке означало необходимость срочной встречи в связи с вновь возникшими чрезвычайными обстоятельствами.
Николай Иванович встал, задумчиво подошёл к раковине и принялся мыть чашку. Внезапно заворчал Зигмунд, единственный близкий друг Кардинала. Но ещё за несколько секунд до этого Бардин почувствовал лёгкое беспокойство. Он неслышно подошёл к двери и посмотрел в глазок. На лестничной площадке никого не было. И тем не менее тревога начала нарастать, а ворчание собаки перешло в тихое рычание.
Зазвонил телефон. Это не удивило Николая Ивановича, поскольку Сидоренко должен был ему позвонить, когда машина будет уже у подъезда. Кардинал снял трубку, но вместо Сидоренко услышал голос Рублевского, который произнёс только одно слово: «Опасность».
Рублевский никогда не звонил Бардину сам, а связывался с ним через одного из своих ассистентов. И тот факт, что он решился «засветиться» через прослушку телефона Кардинала, свидетельствовал о серьёзности положения.
Первым движением Николая Ивановича было выпустить на лестницу собаку, но он тут же отказался от этого намерения, не пожелав рисковать единственным другом. Кроме того, сотрудники Бардина (и в особенности Сидоренко) не допускали отклонений от его указаний или договорённостей. Следовательно, лучше было дождаться телефонного звонка. Через несколько минут в трубке зазвучал бодрый голос Кота:
— Николай Иванович, я подъезжаю. Выходите через пять минут.
— Остановите машину, голубчик, — прикрывая трубку ладонью, негромко сказал Бардин. — Остановились?
— Остановился, — ничуть не удивившись, сказал Кот.
— Вы один?
— Нет, со мной ещё помощник.
— Прекрасно. Дело в том, что, как мне кажется, на лестнице меня кто-то поджидает. Будьте осторожны.
— Понял, — кратко ответил Сидоренко, и в трубке раздались прерывистые гудки.
Прошло ещё полчаса. Бардин сидел абсолютно спокойно. Внешне казалось, что он дремлет, но в действительности его мозг, как компьютер, просчитывал ситуацию. Он всегда предполагал, что рано или поздно кто-то захочет убрать его. Это было обусловлено родом его деятельности, и единственное, что его интересовало, кто же это окажется.
В дверь позвонили, и Николай Иванович подошёл к глазку. На площадке стоял Кот. Кардинал открыл дверь, и Сидоренко со своим помощником Игорем, детиной под два метра ростом, и вездесущим Воиновым втащили в квартиру, как куль муки, какого-то мужика, одетого в спортивный костюм. Сидоренко ногой закинул в прихожую спортивную сумку и захлопнул дверь.
— Вы готовы, Николай Иванович? — спросил Кот, как ни в чем не бывало.
— Разумеется, голубчик, — таким же тоном ответил Бардин.
— Тогда в путь!
Они спустились во двор, и Кот с Игорем аккуратно уложили мужика в багажник «Жигулей».
— При нем было оружие? — спросил Кардинал, как только они тронулись с места.
Вместо ответа Сидоренко вытащил из-под пиджака пистолет с глушителем.
— Кому-то вы сильно насолили, Николай Иванович, — весело доложил он. — Как вы сами понимаете, главное сейчас узнать кому.
— Попробуем, — спокойно сказал Бардин и, вынув из кармана телефон, набрал номер. — Олег, доброе утро. Захвати, пожалуйста, пару ампул «И» и подъезжай… — тут он замялся.
— К председателю нельзя. Пускай подъедет на Кутузовский к магазину «Сантехника» и ждёт меня, — сказал Сидоренко.
— Олег, подъезжай к магазину «Сантехника» на Кутузовском проспекте и жди нашего общего друга, — послушно продублировал Кардинал и дал отбой. — Как вы думаете, Константин Павлович, кто это меня так не любит? — спросил он Сидоренко.
— А за что вас любить, Николай Иванович? — все так же жизнерадостно выпалил Кот. — В компании вы не отдыхаете. В баню вас также не затащишь. Сидите, как сыч, в своей лаборатории и раздеваете людей до самого подсознания. Кому же это будет приятно?
— Да, — задумчиво пожевал губами профессор. — Это мало кому может понравиться. Но ведь не убивать же за это. Ну набили бы морду… А убивать-то зачем? Форменное хулиганство.
— Рассея. Дикий народ, — хмыкнул Константин Павлович. — Игорек, ты за тылом внимательно следишь? Хвоста не было?
— Все чисто, — лениво сказал немногословный Игорь.
— Рекомендую, Николай Иванович, — Сидоренко хлопнул верзилу по плечу. Данилов Игорь Анатольевич. В прошлом офицер ГРУ. Говорит мало, но делает много.
— Редкое качество, — усмехнулся Кардинал. Высадив Бардина у дачи Романова и подождав, когда он войдёт в дом, Сидоренко развернул машину и помчался по направлению к Москве. Николай Иванович прошёл в зал заседаний, как в шутку члены Совета именовали чердак, и застал всю команду в сборе.
— Опаздываете, Николай Иванович, — приветствовал его Романов. — На вас непохоже.
— Виноват, Пётр Алексеевич. Обещаю исправиться.
Глаза профессора, как всегда, весело блестели. Он сел на своё место, после чего все вопросительно посмотрели на председателя. Время совещания (а часы показывали пять пятнадцать) говорило о том, что случилось что-то важное и непредвиденное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84