С наступлением «демократии» кандидат исторических наук Романченко, в меру своих сил и возможностей боровшийся с тоталитарным коммунистическим режимом, получил полную свободу высказывать свои мысли вслух не только перед женой на кухне, но и публично. Однако из человека третьего сорта, коим являлся средний интеллигент в государстве рабочих и крестьян, он перешёл в разряд «социального балласта», иначе говоря, отброса общества. И часто ловя себя на мысли, что тоталитаризм уже не представляется ему чем-то ужасным, он всячески убеждал себя, что не променяет полученную свободу ни на какие социальные гарантии. По мере обнищания убеждать себя в этом ему становилось все труднее. Но вот настал тот радостный миг, когда его старый друг Николаев неожиданно позвонил ему домой и предложил заняться строительным бизнесом, мотивируя компенсацию отсутствия опыта в этой сфере порядочностью и честностью кандидата исторических наук. На фирму, которую учредили Николаев и Романченко, сразу же посыпался дождь заказов, поскольку другие , учредители, которых Юрий Григорьевич не знал даже в лицо, явно имели связи с уважаемыми гражданами славного города Питера.
Сидя за столом из красного дерева в просторной, отделанной по последней европейской моде кухне и поедая ужин, заботливо приготовленный женой, Юрий Григорьевич делился с ней своими успехами и советовался, где им отдохнуть в этом году, на Капри или на Лазурном берегу.
То, что жена относилась к его успехам абсолютно равнодушно, несколько снижало чувство собственной значимости, а главное, радость от того, что теперь он имеет возможность компенсировать семье (жене и дочери) все тяготы прошлой жизни.
— Не пора ли тебе уйти с работы? — в очередной раз спросил он Нину, которая хоть и сократила количество работ до одной, но никак не соглашалась расстаться с университетом, где она преподавала философию, получая гроши, на которые нельзя было даже один раз сходить в ресторан.
— Ты же знаешь, — спокойно отвечала она, — что для профессиональной домохозяйки у меня слишком философский склад ума.
— Чушь какую-то городишь, — пробурчал Юрий Григорьевич и включил телевизор, вмонтированный в стену.
Из телевизионных программ он принципиально смотрел только информационные. Вот и теперь он включил «Новости», чтобы после просмотра выразить свою точку зрения на события, происходящие в стране .ив мире. От этой кухонной привычки он отвыкнуть не мог, что слегка раздражало его домашних, которые не ходили на выборы и вообще были полностью деполитизированы.
«Сегодня президент Борис Ельцин выступил с обращением к россиянам», сообщила дикторша.
Это было то, чего ждал Романченко. Слухи о сенсационном обращении президента к народу, которое якобы долго составлялось в Кремле, уже давно муссировались в городе, к Романченко имел самые неожиданные его варианты.
«Дорогие россияне!» — прозвучал с экрана старческий голос.
Одутловатое лицо с маленькими глазками, поучительно смотрящими куда-то в пространство, выражало полную уверенность в своей значимости.
— Он все больше и больше становится похож на свою куклу, — заметила жена.
— Да нет. Кукла значительно симпатичнее, — высказала своё видение вопроса дочь, которая неслышно вошла в кухню и теперь стояла в дверях, заложив руки за голову. Эту позу она скопировала у отца, который был для неё образцом мужчины.
«Решение, которое я принял вчера, является результатом глубокого анализа состояния общества в настоящий момент и его отличия от того, в котором оно находилось в 1993 году, когда мы принимали первую в истории России демократическую Конституцию. С момента её принятия прошло немало лет. Мы все изменились. Изменилась наша жизнь, изменился менталитет. Появился новый класс. Класс собственников, который с каждым днём крепчает и ширится. В 1993 году, как показали события, ещё возможен был поворот к прошлому. Коммунистический реванш. Сейчас, и мы можем это утверждать с полной уверенностью, возврат в прошлое невозможен.
Мне постоянно приходят письма с рекомендациями относительно совершенствования нынешней Конституции. Давно приходят. Но только сейчас появилась возможность и даже необходимость дальнейшей демократизации нашего общества, которая невозможна без внесения изменений в действующую Конституцию, гарантом которой я являюсь уже не один год. Я согласен, что теперь можно предоставить большие права парламенту, больше суверенитета регионам, больше прав гражданам.
В этой связи мной принято решение и подписан указ о создании Конституционной комиссии по рассмотрению и внесению поправок и изменений в Конституцию Российской Федерации. Председатель Комиссии уже назначен. И он будет работать в тесном взаимодействий с обеими палатами Федерального собрания.
Я высказал свои пожелания относительно ряда статей. Думаю, пришла пора продлить срок полномочий депутатов Государственной думы и глав администраций регионов. Большие права нужно предоставить Думе и Совету Федерации в вопросах формирования правительства. Пора, понимаешь, немного разгрузить президента. Позволить ему сконцентрироваться на других, не менее важных вопросах.
Дорогие россияне! Я призываю всех вас принять участие в разработке поправок к Конституции. Мною отданы строгие указания Шахраю, председателю Комиссии, чтобы ни одно письмо гражданина России не осталось без внимания».
Юрий Григорьевич задумался. В принципе его мало волновала Конституция и все внутриполитические дрязги. Несколько лет бедствий не сломали его морально, но выработали некий жизненный постулат, который предусматривал наличие какого-либо отношения к окружающей его действительности только в том случае, если затрагивались его интересы.
В данной ситуации его интересам ничего не угрожало. Режим, конечно, мерзкий, что и говорить, но он, Юрий Григорьевич Романченко, сумел найти в его рамках свою нишу, а все остальное его мало волновало. Попивая крепкий чай, он с интересом продолжал смотреть программу. Теперь транслировали запись похорон руководителя Администрации Президента, погибшего несколько дней назад от рук террористов. На экране мелькали знакомые лица. У гроба собралась кучка «демократов» второго призыва (так их мысленно окрестил Юрий Григорьевич), которые сменили вывеску «молодые реформаторы» на «Правое дело». Их пламенные речи напоминали фильмы про стойких коммунистов, борцов за народное дело. Подтекст был тот же: «Всех не перестреляете! На место одного убывшего бойца встанут сотни новых».
Это вызывало сомнение. И не потому, что «молодые демократы» воспринимались им как вульгарные аферисты, а просто потому, что всем, и Романченко в том числе, все это уже было до лампочки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84