А его деятельность была много шире, чем мы думали.
— О чем вы говорите? Какой помощник? — Он посмотрел на Таггарта. Тот пожал плечами и подумал: «Джек Варнер».
— Я хочу объединить все обвинения в два основных. Каждое из них тянет на двадцать лет тюрьмы. Двадцать лет, которые не могут быть сокращены за примерное поведение. Я не хотел бы, чтобы ваш хозяин вышел на волю раньше, чем ему стукнет пятьдесят.
— Я не понимаю. Какой помощник?
В комнате было душно. Таггарт взялся за щеколду и с шумом распахнул окно. Несколько секунд он стоял, подставив лицо холодному ветру, затем повернулся к людям, обсуждающим его судьбу. Артур оглянулся, и Таггарт вдруг понял, что при всем желании засадить его в тюрьму министр юстиции стремится спасти карьеру Тони. Адвокат Таггарта сидел, напряженно сжав губы. Тони не удавалось сделать лицо бесстрастным — его глаз подергивался, и это напомнило Таггарту детство.
— Сид, вы можете выйти из комнаты?
— Мистер Таггарт...
— Выйдите! Пожалуйста.
— Я вам очень советую... — Таггарт посмотрел на Тони, и Тони встал.
— Артур, ты не позволишь мне и Крису немного пройтись?
— Это мне подходит. Господин адвокат и я можем вспомнить добрые старые времена, которые были до того, как он ушел со службы в поисках больших денег.
— Не все рождаются в богатых семьях, — парировал Сид. — Мистер Таггарт, то, что вы делаете, опасно. Я очень вам советую...
— Я только немного прогуляюсь с моим братом.
Они спустились на лифте, прошли коридор и пошагали по мощеной площади.
— Никакого эскорта? — спросил Таггарт.
— Ты все еще освобожден под залог. Что ты хочешь? Прогуляться? Промочить горло? — Он кивнул на управление полиции, за которым приютился бар для полицейских. — Гамбургер?
Таггарт поднял голову и глянул на вершины домов.
— Ты не хочешь со мной побывать на «Шпиле»?
— Ты хочешь поговорить со мной?
— Да. Мы можем кое о чем договориться.
Они остановили такси.
— О'кей, — сказал Тони, закрывая дверцу. — Это все верно, не правда ли?
— А ты как думаешь?
— Но почему? Почему ты сделал это?
— Ради отца.
— Месть? — удивленно взглянул на него Тони.
— Я сказал тебе десять лет назад. Они нам должны.
— Это все за отца?
— Все.
— А как насчет денег?
— Каких денег? Я тратил больше, чем получал.
И за всю дорогу до Унион-сквер они не проронили ни звука.
Тони наконец прервал молчание:
— Ты не понимал, что действуешь неверными методами. И до сих пор не понимаешь. Ты продавал наркотики.
— Это была наживка.
— Ты убивал людей.
— Подонков.
— Ты занимался подкупами.
— И меня поймали.
— И ты не понимаешь, что ты делал?
— Понимаю. Я уничтожил самую большую семью мафии в Нью-Йорке.
— Ты не мог это сделать!
— Я сделал это, Цирилло разбиты. Теперь ты можешь собирать куски.
— Этот способ неправилен!
— Но он сработал.
— Ты подрываешь все общественные институты. Зачем иметь правительство, если можно просто убивать всех, кому захочется отомстить? К чему тогда закон?
— Скажи мне.
— Потому что человек всегда может ошибиться. И все должны иметь защиту от этого одного, кто может ошибиться.
— Но я прав, и ты это знаешь. Ты до сих пор стараешься воплотить в жизнь теории. Но сам знаешь, что я прав.
— Не совсем. И ты будешь сидеть в тюрьме.
— Это мы увидим.
— Теперь ты принадлежишь закону.
— Тому закону, который ничего не сделал, когда убили отца?
— Отца! — крикнул Тони. — Да брось ты об отце!
— Они убили отца!
— Отец! Дело идет обо мне.
— Что?
— Ты использовал меня. Использовал мое учреждение. Ты подставил меня, Крис. Ты втянул меня в свою грязную игру.
— Я тебя направлял.
— Я тебе крайне благодарен. Вам обоим. Тебе и отцу. Он тоже меня направлял. Всегда шутил: «Тони честный? Тони прямой? Тони как священник? Это он перенял у матери. Он будет моим адвокатом!»
— Ну и что? Он очень любил тебя.
— Он знал, что я не захочу стать его адвокатом и через миллион лет. И тебе не странно, что в завещании он назначил тебя исполнителем его воли? Я изучал право, но определять судьбу его денег он назначил тебя.
— Это я занимался бизнесом, — возразил Крис, но, несмотря на гордость, которую он почувствовал за выбор отца, он понял, что чувствовал Тони.
— И это потому, что прямой Тони был слишком честен, — горько продолжил Тони.
— Я хотел, чтобы ты был моим адвокатом. Я просил тебя четырнадцать раз.
— Тебе не нужен был адвокат. Тебе был нужен манипулятор. Ты хотел найти пути вокруг закона и принимал закон за игру, где побеждает тот, кто сообразительней. Все это дерьмо. Закон призван защищать беззащитных людей от тех, кто считает, что деньги позволяют делать все. От таких, как ты, братец... Признайся, ты хотел выманить меня из Комиссии, потому что знал, что рано или поздно я тебя достану.
— Все, чего хотели я и отец, — это чтобы ты был частью нашей семьи.
— Ты использовал меня. Ты лгал. Ты говоришь о семье, но ты относился ко мне, как к одной из своих проституток.
— Слушай. Не говори мне о моих подругах. Ты их не знаешь.
— Не знаю?! — взорвался Тони. — Ты самонадеянный ублюдок! Во всем, что бы ты ни делал. Как ты смотришь на жизнь? Если тебе кто-то не нравится — его можно убить? Наверняка это ты убил Рендиди или нанял кого-нибудь. Так? Ты встретил девку из мафии и влюбился. И для нее использовал брата как марионетку. У тебя нет никаких правил. Никаких ограничений. Никакого характера. Посмотри, что ты сделал. Ты разрушил все. Все дело. Нас. Даже отца. Я тоже его любил, ты знаешь. Хоть во многом с ним не соглашался, но я его любил. Ты думаешь, отец одобрил бы все, что ты делал? Как ты не видишь, куда зашел?
— Единственное, чего мне действительно жаль, — это то, что у тебя из-за меня неприятности, — ответил Таггарт. — Мне действительно жаль. Но тебе бы ничего не было, если бы меня не схватили, и поверь мне, Тони, я не собирался быть схваченным.
— Ты кто, Бог? Конечно, тебя должны были схватить, это было неизбежно.
— Только потому, — мрачно заметил Таггарт, — что Эдди Риззоло полез в бизнес с наркотиками. Когда ты будешь расследовать это дело, ты убедишься, что это я подставил Мики. Он был последним. Я убрал дона Ричарда. Я убрал Сала Понте. Я разбил все это вонючее семейство. И вернулся домой. Сделав дело. Отомстив за отца... Нашего отца. Я не жалею, что отомстил за него.
— Но оказалось невозможным уйти из этого дела?! — воскликнул Тони. — Тебе нравилось иметь силу для того, чтобы бороться с ними. Ты захотел стать Говардом Хьюзом всего Атлантик-Сити!
— Я...
— Как Аль Капоне в Чикаго? Или, может, как Муссолини в Италии?
Таггарт молча смотрел на него. Что он мог сказать? Что он хотел этого ради Хелен? Это было бы частью правды. Но он хотел этого и для себя, и это приходится признать. Замок в Европе был фантазией. Он хотел работать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
— О чем вы говорите? Какой помощник? — Он посмотрел на Таггарта. Тот пожал плечами и подумал: «Джек Варнер».
— Я хочу объединить все обвинения в два основных. Каждое из них тянет на двадцать лет тюрьмы. Двадцать лет, которые не могут быть сокращены за примерное поведение. Я не хотел бы, чтобы ваш хозяин вышел на волю раньше, чем ему стукнет пятьдесят.
— Я не понимаю. Какой помощник?
В комнате было душно. Таггарт взялся за щеколду и с шумом распахнул окно. Несколько секунд он стоял, подставив лицо холодному ветру, затем повернулся к людям, обсуждающим его судьбу. Артур оглянулся, и Таггарт вдруг понял, что при всем желании засадить его в тюрьму министр юстиции стремится спасти карьеру Тони. Адвокат Таггарта сидел, напряженно сжав губы. Тони не удавалось сделать лицо бесстрастным — его глаз подергивался, и это напомнило Таггарту детство.
— Сид, вы можете выйти из комнаты?
— Мистер Таггарт...
— Выйдите! Пожалуйста.
— Я вам очень советую... — Таггарт посмотрел на Тони, и Тони встал.
— Артур, ты не позволишь мне и Крису немного пройтись?
— Это мне подходит. Господин адвокат и я можем вспомнить добрые старые времена, которые были до того, как он ушел со службы в поисках больших денег.
— Не все рождаются в богатых семьях, — парировал Сид. — Мистер Таггарт, то, что вы делаете, опасно. Я очень вам советую...
— Я только немного прогуляюсь с моим братом.
Они спустились на лифте, прошли коридор и пошагали по мощеной площади.
— Никакого эскорта? — спросил Таггарт.
— Ты все еще освобожден под залог. Что ты хочешь? Прогуляться? Промочить горло? — Он кивнул на управление полиции, за которым приютился бар для полицейских. — Гамбургер?
Таггарт поднял голову и глянул на вершины домов.
— Ты не хочешь со мной побывать на «Шпиле»?
— Ты хочешь поговорить со мной?
— Да. Мы можем кое о чем договориться.
Они остановили такси.
— О'кей, — сказал Тони, закрывая дверцу. — Это все верно, не правда ли?
— А ты как думаешь?
— Но почему? Почему ты сделал это?
— Ради отца.
— Месть? — удивленно взглянул на него Тони.
— Я сказал тебе десять лет назад. Они нам должны.
— Это все за отца?
— Все.
— А как насчет денег?
— Каких денег? Я тратил больше, чем получал.
И за всю дорогу до Унион-сквер они не проронили ни звука.
Тони наконец прервал молчание:
— Ты не понимал, что действуешь неверными методами. И до сих пор не понимаешь. Ты продавал наркотики.
— Это была наживка.
— Ты убивал людей.
— Подонков.
— Ты занимался подкупами.
— И меня поймали.
— И ты не понимаешь, что ты делал?
— Понимаю. Я уничтожил самую большую семью мафии в Нью-Йорке.
— Ты не мог это сделать!
— Я сделал это, Цирилло разбиты. Теперь ты можешь собирать куски.
— Этот способ неправилен!
— Но он сработал.
— Ты подрываешь все общественные институты. Зачем иметь правительство, если можно просто убивать всех, кому захочется отомстить? К чему тогда закон?
— Скажи мне.
— Потому что человек всегда может ошибиться. И все должны иметь защиту от этого одного, кто может ошибиться.
— Но я прав, и ты это знаешь. Ты до сих пор стараешься воплотить в жизнь теории. Но сам знаешь, что я прав.
— Не совсем. И ты будешь сидеть в тюрьме.
— Это мы увидим.
— Теперь ты принадлежишь закону.
— Тому закону, который ничего не сделал, когда убили отца?
— Отца! — крикнул Тони. — Да брось ты об отце!
— Они убили отца!
— Отец! Дело идет обо мне.
— Что?
— Ты использовал меня. Использовал мое учреждение. Ты подставил меня, Крис. Ты втянул меня в свою грязную игру.
— Я тебя направлял.
— Я тебе крайне благодарен. Вам обоим. Тебе и отцу. Он тоже меня направлял. Всегда шутил: «Тони честный? Тони прямой? Тони как священник? Это он перенял у матери. Он будет моим адвокатом!»
— Ну и что? Он очень любил тебя.
— Он знал, что я не захочу стать его адвокатом и через миллион лет. И тебе не странно, что в завещании он назначил тебя исполнителем его воли? Я изучал право, но определять судьбу его денег он назначил тебя.
— Это я занимался бизнесом, — возразил Крис, но, несмотря на гордость, которую он почувствовал за выбор отца, он понял, что чувствовал Тони.
— И это потому, что прямой Тони был слишком честен, — горько продолжил Тони.
— Я хотел, чтобы ты был моим адвокатом. Я просил тебя четырнадцать раз.
— Тебе не нужен был адвокат. Тебе был нужен манипулятор. Ты хотел найти пути вокруг закона и принимал закон за игру, где побеждает тот, кто сообразительней. Все это дерьмо. Закон призван защищать беззащитных людей от тех, кто считает, что деньги позволяют делать все. От таких, как ты, братец... Признайся, ты хотел выманить меня из Комиссии, потому что знал, что рано или поздно я тебя достану.
— Все, чего хотели я и отец, — это чтобы ты был частью нашей семьи.
— Ты использовал меня. Ты лгал. Ты говоришь о семье, но ты относился ко мне, как к одной из своих проституток.
— Слушай. Не говори мне о моих подругах. Ты их не знаешь.
— Не знаю?! — взорвался Тони. — Ты самонадеянный ублюдок! Во всем, что бы ты ни делал. Как ты смотришь на жизнь? Если тебе кто-то не нравится — его можно убить? Наверняка это ты убил Рендиди или нанял кого-нибудь. Так? Ты встретил девку из мафии и влюбился. И для нее использовал брата как марионетку. У тебя нет никаких правил. Никаких ограничений. Никакого характера. Посмотри, что ты сделал. Ты разрушил все. Все дело. Нас. Даже отца. Я тоже его любил, ты знаешь. Хоть во многом с ним не соглашался, но я его любил. Ты думаешь, отец одобрил бы все, что ты делал? Как ты не видишь, куда зашел?
— Единственное, чего мне действительно жаль, — это то, что у тебя из-за меня неприятности, — ответил Таггарт. — Мне действительно жаль. Но тебе бы ничего не было, если бы меня не схватили, и поверь мне, Тони, я не собирался быть схваченным.
— Ты кто, Бог? Конечно, тебя должны были схватить, это было неизбежно.
— Только потому, — мрачно заметил Таггарт, — что Эдди Риззоло полез в бизнес с наркотиками. Когда ты будешь расследовать это дело, ты убедишься, что это я подставил Мики. Он был последним. Я убрал дона Ричарда. Я убрал Сала Понте. Я разбил все это вонючее семейство. И вернулся домой. Сделав дело. Отомстив за отца... Нашего отца. Я не жалею, что отомстил за него.
— Но оказалось невозможным уйти из этого дела?! — воскликнул Тони. — Тебе нравилось иметь силу для того, чтобы бороться с ними. Ты захотел стать Говардом Хьюзом всего Атлантик-Сити!
— Я...
— Как Аль Капоне в Чикаго? Или, может, как Муссолини в Италии?
Таггарт молча смотрел на него. Что он мог сказать? Что он хотел этого ради Хелен? Это было бы частью правды. Но он хотел этого и для себя, и это приходится признать. Замок в Европе был фантазией. Он хотел работать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92