— Странные опыты, Ленсанна! — сказала Слава, помогая зашивать живот. — Жалко бигля… Выращиваете эмбрион для донорских органов? Тогда почему не в Лорен? Мне кажется…
— Хватить болтать! — цыкнула Лопухина. — Я предупреждала, что до поры не стану афишировать эти эксперименты… Не надо бинтовать живот… Не разгрызет… Он умный… Сделай наклейку, как обычному больному… Проснется, поедем ужинать в пиццерию «Максим» на Соколе…
Под вечер, когда Фрэт пришел в себя после наркоза и встал, Елена спросила:
— Ты в порядке, мальчик?
— Вы собирались в пиццерию, — тускло проговорил он, сильно подрагивая ногами, и улегся опять….
— Мне большую пиццу…, с мясом и грибоми, — сказала Слава.
— Лопнешь! — улыбнулась Лопухина.
— Большую! — и упрямо посмотрела на мальчика-официанта.
— Тогда пицца West на две персоны: сыр моцарелла, парная телятина, ветчина, бекон, грудинка, бастурма… и специально для вас лисички с шампиьонами… Что дамы будут пить? — спросил интеллигентный мальчик, подражая кому-то. — Рекомендую красное итальянское вино… — И произнес невнятно название.
— Я буду водку…, slinger! Двести грамм… — Слава стремилась к независимости, навечно покоряя официанта редкостным жаргоном.
— Водку здесь подают рюмками, — сказала Лопухина и, забирая инициативу, продолжала: — Решим раньше с пиццой… Барышне — ту, что просит, с мясом и грибами, мне — маленькую, с овощами и сыром Пепперони, и стакан белого вина…, лучше рислинг…, и водку… барышне.
— Ты говорила: «Двести граммов», — сказала Лопухина, когда количество пустых рюмок перед Станиславой по объему перевалило за триста.
— Пошто жолеешь-то, Ленсонна… Мне ее без новой водки не осилить, пиццу-то, — проокала девушка и посмотрела на официанта, дуреющего от стараний выказать ей внимание и любовь. — Тощи две рюмки сразу, чтоб не нодрывоться вдругорядь, — и, повернувшись к Елене сильно покрасневшим лицом, положила руку на плечо, близко заглянула в желтые блюдца-глаза и дыша свежей водкой сказала, касаясь губами маленького уха с изумрудной серьгой:
— Хочу Обрашку высвистоть сюда из Питсбурга, штат Пенсильвония… Пожениться решили… Может, поговорите с Ковбоем, чтоб взял его в Виворий… Борщеву в подмогу… Ветеринор клоссный… и животных любит… А, Ленсонна? Поговори…
— Дуреха ты, Славка! Нам тут только негров из Пенсильвании не хватает. Лучше езжай к нему, в Америку сама… Другой мир, прекрасный, как
— она собралась развивать эту тему, но Станислава, вдруг странно трезвея и белея красным лицом, перебила:
— Неееааа… Я русскоя… На кой хрен мне тощиться в Омерику… Иногда чую безошибочно, как Фрэт…, долеко вперед по времени: здесь скоро жизнь станет не хуже…, а лучше, может… Опять.., возможность росту у меня здесь есть… К вам хочу… Меньше двух лет осталося учиться… Буду в Отделении робототь. Мне нравится тронсплонтология… А потом стану зоведовать вместо вас…
— А меня куда?
Слава сразу поскучнела: — Не зною… Вас тогда, вроде, не будет уже… Поговорите с Ковбоем про Обрашку-то, Ленсонна…
— А Ковбой будет?
— А куда ему деться-то. Он вечный, новерное, как Виварий… Скожите правду: зочем Фрэту зородыш Лорен имплонтироволи? Ковбоя омолодить хочите? Ему уже не поможет ничто… Старый очень…, как ящерка и кожей шуршит, как она… Зачем он вам? Воно следовотель тот, что высокий… с волосами, как вокруг увивоется. Митя Борщев про него говорит: «Вожняк!».
— Я тоже научилась у Фрэта чувствовать время вперед… Если Ковбой-Трофиму не имплантировать эмбрион, через несколько месяцев он начнет сдавать… Знаешь, как начинает сыпаться старый автомобиль? Не знаешь… И никто меня тогда… не защитит ни от Прокуратуры, ни от… Ладно… Попроси официанта, пусть еще вина принесет…
— Как ты думаешь, — спросила Лопухина, когда они выпили обе и перешли к мороженному, — может, взять Фрэта домой из Вивария… Там вонь, грязь…
— Он не пойдет. Не захочет оставлять остальных… Будет говорить про долг, про… что должен обеспечить высокую рождаемость, чтобы бигли были и в других вивариях…, и не только в Москве…
— Как ты без Абрама-то обходишься…? — спросила вдруг Лопухина.
— Обхожусь, — уныло сказала Слава. — Beat the dummy — дрочу иногда.
— Фуу…, как грубо… А могла бы с Фрэтом?
— Хотите посмотреть? Могла б, наверно…, если глаза закрыть и руку ему на голову положить… Он ведь…
Слава притормозила, умеряя фантазии, перевела дыхание, снова пьянея, и, сунув кончик языка в ухо Лопухиной, и давая понять подошедшему официанту, что ему здесь не светит, проокала:
— Вы говорили: «Потом на дочу поедем»… Поехоли, Ленсонна… Золоскою… И снутри тоже… Поспешим… Свербит ужо… До мошины б добраться…
Через несколько дней Лопухина поинтересовалась, ощущает ли Фрэт в себе проявления жизнедеятельности эмбриона?
— Ты хочешь знать, не помолодел ли я? Вряд ли… Мне всего три года… — А либидо? — нервно перебила Лопухина.
— У нас, не как у людей… и вместо кавернозных тел в пенисе длинная трехлопастная косточка, у медведей — такая же, которой я управляю по желанию, как ты, к примеру, руками или нижней челюстью… А желание живет во мне всегда…, неудовлетворенное, как, впрочем, и в тебе… Но ты свое реализуешь иногда, мастурбируя под утренним душем…
— Зачем ты говоришь это? Сам ведь тоже вылизываешь собственные гениталии… или ревнуешь к Станиславе…, а может, хочешь предложить свои услуги в сексе?
— Я люблю тебя, Хеленочка, с каждым днем сильнее… Еще недавно знал про любовь не больше, чем про невесомость… Возможно, это чувство жило во мне, но теперь оно стало таким сильным, что невмоготу…
— А Славка?
— А Слава…, she's my gussie mollie — подружка-бигль, которую хочу, но которую на случку почему-то не приводят служители Вивария…
— А что, разве она сама не может прийти?
— Ты серьезно?
— Я бы посмотрела…
— Послушай, Фрэт! — сказала Лопухина спустя месяц, садясь в очередной раз перед биглем, чуть раздвинув колени, нервничая и стараясь скрыть это бравурностью речи. — Похоже, несмотря на все наши усилия, эмбрион Лорен прижился и развивается в тебе. — Что ты чувствуешь? Повышенное либидо, смену сексуальных интересов, вторую молодость, мудрость… Что, Фрэт?
— Ничего особенного… Сексуальным маньяком я не стал, если это ты имела в виду главным… и не помолодел… Маленький бигль растет внутри, но ему, похоже, не хватает женских гормонов Лорен, если правильно поминаю его призывы… К тому же, мне трудно с такой обузой… Видно, бигли-мужчины не приспособлены для вынашивания щенков…
— Значит артериальный кровоток способен преодолеть плацентарный барьер, — сказала Лопухина. — Спасибо, собака!
— Погоди благодарить, — сказал Фрэт. — Жить с эмбрионом в животе не сладко… Давай эмбрион разместим снаружи в защитном чехле…
— Как мобильный телефон…, — задумчиво сказала Лопухина, считая варианты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70