Бен почувствовал, как в нем нарастает напряжение.
- Перестал бы таращиться на часы, - посоветовал Джимми. - Они от
этого быстрее не пойдут.
Бен виновато вздохнул.
- Сомневаюсь, что вампиры - если они вообще существуют - встают в
момент астрономического захода. Еще не темно, - сказал Джим и все-таки
выключил телевизор.
Тишина опустилась, как одеяло. Они сидели в рабочей комнате Грина, и
тело Марджори Глик лежало на сверкающем стальном столе.
Когда Джимми осматривал тело, он отбросил простыню. Миссис Глик была
одета в домашнее платье и вязаные тапочки. На ее левой голени виднелся
приклеенный кусочек пластыря. Бен старался отвести от него взгляд - и не
мог.
- Что скажете? - спросил он у Джимми.
- Не хочу рисковать своей репутацией, раз часа через три все и так
решится. Но состояние ее тела очень похоже на то, которое было у Майка
Райсона: никакого поверхностного оттока крови, никакого окоченения. - Он
натянул простыню обратно и замолчал.
Было 7:02.
Джимми вдруг спросил:
- Где ваш крест?
Бен вздрогнул:
- Крест? Боже мой, у меня его нет.
- Вы никогда не были бойскаутом, - Джимми открыл чемоданчик, - а вот
я всегда ко всему готовлюсь.
Он вытащил два ларингологических шпателя, снял целлофановую оболочку
и скрепил их клейкой лентой под прямым углом.
- Благословите его.
- Что?.. Я не могу... я не знаю, как, - растерялся Бен.
- Так сочините, - приятное лицо Джимми внезапно сделалось
напряженным. - Вы писатель, вам и карты в руки. Ради Христа, поторопитесь.
По-моему, что-то сейчас произойдет. Разве вы не чувствуете?
И Бен почувствовал. Что-то назревало в пурпурных сумерках, еще
невидимое, но тяжелое и давящее. Во рту пересохло, и ему пришлось
облизнуть губы, чтобы заговорить:
- Во имя Отца и Сына, и Святого Духа... - Подумав, он добавил: - И во
имя Девы Марии тоже. Благословляю этот крест и... и...
Слова вдруг полились со сверхъестественной легкостью:
"Господь - мой пастырь, и я не нуждаюсь. Он уложит меня на зеленых
пастбищах, он проведет меня через тихие воды. Он воскресит мою душу".
Слова падали, как камни в глубокое озеро, и тонули без всплеска.
Голос Джимми присоединился к его голосу.
"Он выведет меня на тропы праведные во имя Свое. Идя через долину
смертных теней да не убоюсь я зла..."
Стало трудно дышать. Все тело Бена покрылось гусиной кожей, волоски
на нем кололись, будто встали дыбом.
"...Ты накроешь передо мной стол при врагах моих, ты умастишь мне
голову елеем. Праведность и милосердие станут..."
Простыня, покрывающая тело Марджори Глик, задрожала. Из-под нее
вывалилась рука, пальцы танцевали в воздухе, раздвигаясь и скрючиваясь.
- Бог мой, я действительно это вижу? - прошептал Джимми, побледневший
так, что веснушки выступили на его лице подобно брызгам грязи на оконном
стекле.
"...иди за мной во все дни моей жизни..."
Бен уже говорил один и вдруг замолчал.
- Джимми, взгляните на крест, - наконец выдохнул он.
Крест сиял. Свет лился на руки Бена волшебным потоком.
Сдавленный голос медленно прозвучал в тишине, скрежеча, как осколки
глиняной посуды:
- Дэнни...
Язык Бена прилип к гортани. Силуэт под простыней садился. Тени в
потемневшей комнате двигались и дрожали.
- Дэнни, где ты, мой дорогой?
Простыня упала с лица на колени.
Лицо Марджори Глик явилось бледным лунообразным кругом с черными
провалами глаз. Она увидела Бена и Джимми, рот ее исказился в ужасном
злобном рычании. Уходящие отсветы дня замерцали на ее клыках.
Она сбросила ноги со стола, один тапочек свалился и лег подошвой
вверх.
- Сиди на месте, - велел ей Джимми. - Не двигайся.
В ответ снова прозвучало собачье рычание. Она соскользнула со стола,
качнулась и пошла к ним. Бен поймал себя на том, что смотрит в эти
сквозные глаза, и с трудом оторвал свой взгляд от них. Это были черные
галактики, обрамленные красным. В этих омутах удобно тонуть.
- Не смотрите ей в глаза, - сказал он Джимми.
Они отступали от нее и позволили прижать себя к двери, ведущей в
прихожую.
- Попробуйте крест, Бен.
Бен почти забыл о кресте. Он поднял его - и крест сверкнул новым
сиянием, от которого пришлось зажмуриться. Миссис Глик издала шипящий звук
отчаяния и рывком закрыла лицо руками. Черты ее, казалось, извивались, как
гнездо змей. Шатаясь, она отступила назад.
- Есть! - закричал Джимми.
Бен наступал, держа крест перед собой. Она выбросила скрюченную руку,
пытаясь схватить его. Бен увернулся и снова замахнулся крестом.
Вибрирующий вопль вырвался из ее горла.
Для Бена все окрасилось в зловещие цвета дурного сна. Ему предстояли
еще худшие ужасы, но это наступление на Марджори Глик всегда оставалось
кошмаром его дней и ночей.
Она отступала неохотно, взгляд ее метался между ненавистным крестом и
шеей Бена - справа от подбородка. Она издавала шипение, глухо клокочущие
звуки, что-то в ее движениях напоминало гигантское отвратительное
насекомое. Бен отчетливо понимал: не будь у него креста, она бы рассекла
ему горло и упилась его кровью. Она купалась бы в крови.
Джимми обходил ее слева. Она его не видела. Ее глаза были устремлены
только на Бена - полные ненависти... и страха.
Джимми обошел ее с другой стороны и, когда она метнулась было за
стол, с криком схватил ее двумя руками за шею.
Она издала высокий свистящий звук. Бен видел, как ногти Джимми
содрали кожу на ее плече - и ничего не потекло оттуда; разрез походил на
безгубый рот. А затем - он не поверил глазам - она швырнула Джимми через
всю комнату. Джимми тяжело рухнул в углу, сбив переносной телевизор Мори
Грина.
Марджори метнулась туда как молния. Перед Беном только мелькнуло
видение, как она прыгает на Джимми, вцепляется в его воротник, а потом -
поворот головы, открытые челюсти...
Джимми Коди закричал - высокий отчаянный вопль проклятого навеки.
Бен бросился туда, споткнулся и чуть не упал на осколки кинескопа. Он
слышал ее шелестящее, как солома, дыхание и еще - тошнотворное чмоканье
сосущих губ.
Он схватил ее за воротник домашнего халатика и дернул вверх, забыв на
минуту о кресте. Она обернулась с пугающей быстротой. Ее глаза были
расширены и сверкали, на губах и подбородке чернела кровь.
Ее дыхание было неописуемо зловонным дыханием могилы. Как в
замедленной съемке он видел язык, облизывающий губы.
Он поднял крест как раз тогда, когда она притянула его к себе -
бессильного, как тряпка, в ее железных руках. Закругленный конец шпателя
ткнул ее в подбородок и прошел дальше, не встретив сопротивления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
- Перестал бы таращиться на часы, - посоветовал Джимми. - Они от
этого быстрее не пойдут.
Бен виновато вздохнул.
- Сомневаюсь, что вампиры - если они вообще существуют - встают в
момент астрономического захода. Еще не темно, - сказал Джим и все-таки
выключил телевизор.
Тишина опустилась, как одеяло. Они сидели в рабочей комнате Грина, и
тело Марджори Глик лежало на сверкающем стальном столе.
Когда Джимми осматривал тело, он отбросил простыню. Миссис Глик была
одета в домашнее платье и вязаные тапочки. На ее левой голени виднелся
приклеенный кусочек пластыря. Бен старался отвести от него взгляд - и не
мог.
- Что скажете? - спросил он у Джимми.
- Не хочу рисковать своей репутацией, раз часа через три все и так
решится. Но состояние ее тела очень похоже на то, которое было у Майка
Райсона: никакого поверхностного оттока крови, никакого окоченения. - Он
натянул простыню обратно и замолчал.
Было 7:02.
Джимми вдруг спросил:
- Где ваш крест?
Бен вздрогнул:
- Крест? Боже мой, у меня его нет.
- Вы никогда не были бойскаутом, - Джимми открыл чемоданчик, - а вот
я всегда ко всему готовлюсь.
Он вытащил два ларингологических шпателя, снял целлофановую оболочку
и скрепил их клейкой лентой под прямым углом.
- Благословите его.
- Что?.. Я не могу... я не знаю, как, - растерялся Бен.
- Так сочините, - приятное лицо Джимми внезапно сделалось
напряженным. - Вы писатель, вам и карты в руки. Ради Христа, поторопитесь.
По-моему, что-то сейчас произойдет. Разве вы не чувствуете?
И Бен почувствовал. Что-то назревало в пурпурных сумерках, еще
невидимое, но тяжелое и давящее. Во рту пересохло, и ему пришлось
облизнуть губы, чтобы заговорить:
- Во имя Отца и Сына, и Святого Духа... - Подумав, он добавил: - И во
имя Девы Марии тоже. Благословляю этот крест и... и...
Слова вдруг полились со сверхъестественной легкостью:
"Господь - мой пастырь, и я не нуждаюсь. Он уложит меня на зеленых
пастбищах, он проведет меня через тихие воды. Он воскресит мою душу".
Слова падали, как камни в глубокое озеро, и тонули без всплеска.
Голос Джимми присоединился к его голосу.
"Он выведет меня на тропы праведные во имя Свое. Идя через долину
смертных теней да не убоюсь я зла..."
Стало трудно дышать. Все тело Бена покрылось гусиной кожей, волоски
на нем кололись, будто встали дыбом.
"...Ты накроешь передо мной стол при врагах моих, ты умастишь мне
голову елеем. Праведность и милосердие станут..."
Простыня, покрывающая тело Марджори Глик, задрожала. Из-под нее
вывалилась рука, пальцы танцевали в воздухе, раздвигаясь и скрючиваясь.
- Бог мой, я действительно это вижу? - прошептал Джимми, побледневший
так, что веснушки выступили на его лице подобно брызгам грязи на оконном
стекле.
"...иди за мной во все дни моей жизни..."
Бен уже говорил один и вдруг замолчал.
- Джимми, взгляните на крест, - наконец выдохнул он.
Крест сиял. Свет лился на руки Бена волшебным потоком.
Сдавленный голос медленно прозвучал в тишине, скрежеча, как осколки
глиняной посуды:
- Дэнни...
Язык Бена прилип к гортани. Силуэт под простыней садился. Тени в
потемневшей комнате двигались и дрожали.
- Дэнни, где ты, мой дорогой?
Простыня упала с лица на колени.
Лицо Марджори Глик явилось бледным лунообразным кругом с черными
провалами глаз. Она увидела Бена и Джимми, рот ее исказился в ужасном
злобном рычании. Уходящие отсветы дня замерцали на ее клыках.
Она сбросила ноги со стола, один тапочек свалился и лег подошвой
вверх.
- Сиди на месте, - велел ей Джимми. - Не двигайся.
В ответ снова прозвучало собачье рычание. Она соскользнула со стола,
качнулась и пошла к ним. Бен поймал себя на том, что смотрит в эти
сквозные глаза, и с трудом оторвал свой взгляд от них. Это были черные
галактики, обрамленные красным. В этих омутах удобно тонуть.
- Не смотрите ей в глаза, - сказал он Джимми.
Они отступали от нее и позволили прижать себя к двери, ведущей в
прихожую.
- Попробуйте крест, Бен.
Бен почти забыл о кресте. Он поднял его - и крест сверкнул новым
сиянием, от которого пришлось зажмуриться. Миссис Глик издала шипящий звук
отчаяния и рывком закрыла лицо руками. Черты ее, казалось, извивались, как
гнездо змей. Шатаясь, она отступила назад.
- Есть! - закричал Джимми.
Бен наступал, держа крест перед собой. Она выбросила скрюченную руку,
пытаясь схватить его. Бен увернулся и снова замахнулся крестом.
Вибрирующий вопль вырвался из ее горла.
Для Бена все окрасилось в зловещие цвета дурного сна. Ему предстояли
еще худшие ужасы, но это наступление на Марджори Глик всегда оставалось
кошмаром его дней и ночей.
Она отступала неохотно, взгляд ее метался между ненавистным крестом и
шеей Бена - справа от подбородка. Она издавала шипение, глухо клокочущие
звуки, что-то в ее движениях напоминало гигантское отвратительное
насекомое. Бен отчетливо понимал: не будь у него креста, она бы рассекла
ему горло и упилась его кровью. Она купалась бы в крови.
Джимми обходил ее слева. Она его не видела. Ее глаза были устремлены
только на Бена - полные ненависти... и страха.
Джимми обошел ее с другой стороны и, когда она метнулась было за
стол, с криком схватил ее двумя руками за шею.
Она издала высокий свистящий звук. Бен видел, как ногти Джимми
содрали кожу на ее плече - и ничего не потекло оттуда; разрез походил на
безгубый рот. А затем - он не поверил глазам - она швырнула Джимми через
всю комнату. Джимми тяжело рухнул в углу, сбив переносной телевизор Мори
Грина.
Марджори метнулась туда как молния. Перед Беном только мелькнуло
видение, как она прыгает на Джимми, вцепляется в его воротник, а потом -
поворот головы, открытые челюсти...
Джимми Коди закричал - высокий отчаянный вопль проклятого навеки.
Бен бросился туда, споткнулся и чуть не упал на осколки кинескопа. Он
слышал ее шелестящее, как солома, дыхание и еще - тошнотворное чмоканье
сосущих губ.
Он схватил ее за воротник домашнего халатика и дернул вверх, забыв на
минуту о кресте. Она обернулась с пугающей быстротой. Ее глаза были
расширены и сверкали, на губах и подбородке чернела кровь.
Ее дыхание было неописуемо зловонным дыханием могилы. Как в
замедленной съемке он видел язык, облизывающий губы.
Он поднял крест как раз тогда, когда она притянула его к себе -
бессильного, как тряпка, в ее железных руках. Закругленный конец шпателя
ткнул ее в подбородок и прошел дальше, не встретив сопротивления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89