— Она не была беременна, — проговорил Маркхэм, потрясенный ее словами. — Я бы знал...
И снова прозвучал смех, пустой, бездумный, механический.
— Ты уверен?
— Где она? Где твоя мать?
— Умерла. Я сожгла ее тело. После того, как узнала все, все, что знала она. Особенно о тебе. Мне нужно было стать сильной, чтобы быть готовой. Так вот, теперь я готова...
Его жизнь, сооружение, которое он так бережно строил и в котором жил несколько последних лет, рухнуло и рассыпалось на кусочки, столь мелкие, что их могло унести порывом легкого ветра. Ему требовалось время, чтобы осознать новую реальность, но он уже знал, что времени у него нет.
— Я дам тебе несколько минут, а потом позвоню в полицию. Это все, что я могу для тебя сделать. Может быть, ты успеешь уйти.
«Но только остерегайся парня по имени Ленни, — подумал Маркхэм. — Ему наплевать, кто ты такая».
— Мне больше не надо прятаться, — сказала она. — Теперь мы можем стать настоящей семьей. Есть и другие... Они тоже ждали. Мы завершим то, что она начала...
Ее голос звучал уныло и монотонно и казался безжизненной пародией на голос калифорнийской девушки. Она говорила так, словно зачитывала какой-то рецепт или программу из «Телегида». Желание порождало действие. Она шла к цели напрямик и не принимала во внимание прочие побочные обстоятельства.
Как Джуд.
— Убирайся! — сказал он.
— Что? Ты же не можешь просто...
— Неужели?
«Если ты останешься, — подумал Маркхэм, — я превращу твою задницу в отбивную, я взгрею тебя собственноручно, сделаю то, что следовало сделать твоей сумасшедшей матери, и тогда ты впервые за свою жизнь получишь то, что заслужила. Поймешь ли ты это? Посмотрим».
— Послушай меня, ты, маленькая сучка! — сказал Дэн, нависая над ней.
— Что ты делаешь? — Она не дрогнула и лишь тверже уперлась ногами в спинку кровати. — Ты не посмеешь тронуть меня! Я твоя...
Маркхэм хлестнул ее ладонью по губам. Кожа лопнула, и по подбородку заструилась кровь.
Она потрогала разбитые губы, посмотрела на пальцы и перевела взгляд на него.
— Мне больно... — В ее голосе прозвучало удивление. — Ты сделал мне больно...
Гнев тут же всколыхнулся в нем. Сердце бешено заколотилось в груди, а по шее пробежали мурашки. Он схватил ее за руку, рванул и швырнул через всю комнату. Высокая и сильная, она удержалась на ногах и взглянула на него, упрямо наклонив голову:
— Почему?
— Вон! Убирайся!
— Куда мне идти? Я дома!
Маркхэму показалось, что где-то хлопнула дверь.
— Дома? — спросила Ева, входя в комнату. — Чей это дом? А ну-ка убирайся из моей спальни!
Ее кулак с силой врезался в спину девушки. Та покачнулась, но устояла на ногах и, расправив плечи, медленно повернулась. Некоторое время она молча смотрела на Еву, потом резко вскинула руку и вцепилась ей в горло.
У Евы хватило сообразительности не сопротивляться, а броситься вперед, вынудив соперницу отступить. Обе рухнули на кровать, причем Ева оказалась наверху и тут же ухватила девушку за волосы, а когда та разжала пальцы, перешла к более активным действиям.
В руке у той, что назвала себя Сьюзен, появился неизвестно откуда взявшийся нож.
— Брось!
Маркхэм поспешил на помощь жене, и вдвоем им удалось отвести удар. Но борьба продолжалась.
Ткнув пальцами свободной руки в глаза Еве, девушка заставила ее отпрянуть, но зато Маркхэму удалось выбить у нее нож.
Когда же Ева вступила в схватку снова, Сьюзен схватила нож другой рукой. Длинное заостренное лезвие вспороло воздух и скользнуло по ребрам Евы.
Прежде чем последовал другой удар, в голове у Маркхэма как будто что-то щелкнуло, и окружающее попало прямо в фокус. Он почувствовал, что мозг его спокоен, как былинка, угодившая в середину смерча. Он видел положение двух тел относительно друг друга — кобра и мангуста, застывшие перед решительным броском, — видел их руки, лица, фиксировал каждое движение, словно все происходило как в замедленной съемке. Маркхэм уже представил себе, рассчитал, что будет дальше, и принял решение. Он встал между ними, уверенный в том, что она не убьет его. И не ошибся — лезвие замерло на полпути и повисло как бутафорский резиновый нож. Ее желтые глаза немигающе уставились на него, словно ведя запись. Маркхэм покачал головой — нет. Секунду или две он оставался на месте, защищая обеих друг от друга. Свет пожара заливал комнату. Ева слезла с кровати — он увидел это, не поворачивая головы, увидел в медных дисках безумных глаз своей дочери.
Сьюзен подалась вправо — он шагнул влево. Как в танце. Кто вел? Кого вели? Синхронность движений была настолько точной, что Маркхэм впервые осознал настоящее значение слова «одновременность». Прежде такая слаженность действий казалась ему невозможной. Он словно сам стал движением, скоординированным и доведенным до автоматизма.
Его жена уже поднялась с кровати. Он тоже. Девушка устремилась к Еве, и Маркхэм снова блокировал удар ножа. Ему даже показалось, что так может продолжаться вечно, что он сможет поддержать этот баланс, защитить и одну, и другую, но тут что-то случилось с его левой рукой.
Она вдруг повисла, словно раздувшись, выворачивая плечевой сустав, вызывая боль в шее, между подбородком и ключицей. Мышцы напряглись так, что казалось, вот-вот порвутся под кожей. Дэн попытался поднять левую руку с помощью правой, но было уже поздно — резкая боль пронзила его грудь. В глазах помутилось, пол ушел из-под ног, и он упал вперед, на не ожидавшую такого маневра Сьюзен. Ее отбросило в сторону, к окну. В следующее мгновение желтый свет померк, и Маркхэм уже не слышал ничего, кроме гула пульсирующей крови, такого же мощного, как и звон разбившегося стекла.
Когда свет снова включился, то был уже не желтым, а ослепительно белым. Маркхэм лежал на полу, и его била дрожь.
— Папочка?!
Голос Эдди. Сын не называл его так с третьего класса. Маркхэм поднял голову и огляделся.
Эдди, наклонившись, пытался поднять его с пола, но ему явно не хватало силенок.
Маркхэм разлепил спекшиеся губы.
— Где?..
От холода у него стучали зубы. Окно, наверное. Разбилось оконное стекло. Эдди, должно быть, чувствовал холод, потому что то и дело поглядывал в пустой, без рамы, оконный проем. Или, может быть, прислушивался к долетавшим снаружи звукам? Похоже, в кустах возились какие-то животные.
Удивительно, но Маркхэму каким-то образом удалось встать на ноги.
— Где они?
— Перестань, пап. Тебе надо лечь. — У Эдди дрожали губы. — Пожалуйста!..
Он осмотрел руки, ощупал рубашку. Никаких порезов — она не тронула его.
— Со мной все в порядке. Просто...
Просто сердце, подумал Дэн.
Чертовски подходящее время.
— Таблетки. Мне нужны таблетки.
— Где они?
— На кухне, — солгал он. Ему нужно было выйти из дома. — Помоги мне...
* * *
Ноги словно одеревенели, лишая его возможности передвигаться достаточно быстро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47