В руках у него ничего не было. Свободными ото всего оказались руки и у второго, что выяснилось, когда они прошли мимо. Но еще до этого Назаров прикрыл глаза. «Пускай думают, что я их не заметил». А видеть все, что надо, из-под опущенных век он выучился давно. Полезное умение.
Второй в этой парочке был и повыше, и поплечистее первого, правую его щеку уродовал шрам. Если номер первый миновал притворно спящего Назарова, не то что не посмотрев на него, а даже глядя в другую сторону, то номер второй повернул голову, на какое-то мгновение остановил на красноармейце взгляд и прошел дальше вслед за своим товарищем. Пропустив подозрительную парочку, Федор открыл глаза. По всем признакам, эти люди походили на тех, кого он ждал и опасался: праздно слоняются по вагону, без багажа, обликом вполне тянут на уголовников, один явно проявил особое внимание именно к нему. Но… мало ли случайных совпадений на свете?
Насторожившие Федора гости не возвращались, видимо, осели в одном из двух отсеков, находившихся до выхода в нерабочий тамбур.
«Опять предположим самое худшее, — размышлял Назаров. — Они — убийцы и теперь выжидают удобного случая. Какого? Или ночи, когда я усну вместе со всеми, или когда я выйду в тамбур, или когда пошлепаю в туалет. Ну и что мне делать в виду наихудших предположений? Кажется, остается одно — создать ситуацию, когда они раскрыли бы свои намерения, но преимущество оказалось бы на моей стороне».
Федор помозговал и накидал показавшийся ему приемлемым план. После чего снял часы с запястья, завел их и обратился к увлеченному беседой бойцу Ракову. Негромко.
— Марсель Прохорович, соблаговолите подсесть ко мне на минуточку-другую.
Но — пришлось повысить голос:
— Товарищ Раков, ко мне!
Наконец подчиненный услышал своего командира. Выполняя приказ, он нехотя расстался с барышней и подсел к Назарову.
— Слушай меня внимательно, Марсель свет Прохорович, — шепотом заговорил Федор, — не перебивай, не показывай удивления. Главное, не шуми. Вот что…
Лицо бойца Ракова вытянулось, глаза округлились. Он, как велели, молча дослушал старшего товарища, на вопрос «все понял?» кивнул и принял в подрагивающие руки наручные часы Назарова.
— Тогда я пошел, тянуть нечего, — Федор поднялся. — Ни звука, товарищ Раков, — он положил руку на плечо молодого бойца, заметив, что тот открыл рот для возражений. — Приказ получил? Выполняй!
Назаров ступил в проход и быстрым шагом направился к нерабочему тамбуру. В сектор бокового зрения попали рассевшиеся по разным лавкам те самые подозрительные личности. Федор шагнул на площадку перед ватерклозетом и, закрывая за собой дверь в вагон, обернулся — никто за ним пока не устремился. «Хорошо», — он зашел в тамбур, на ходу вытаскивая трехгранный ключ. Не мешкая отпер и распахнул настежь одну из боковых дверей. Затем подошел к двери, предназначенной для перехода из вагона в вагон. Правда, сейчас с этого торца вагона была прицеплена теплушка, чья глухая стена покачивалась в мутном окне. Великолепный ключ открыл очередной дверной замок. Назаров потянул дверь на себя и ступил в образовавшийся проем. Медлить было нельзя — тот, кто предположительно шел за ним, мог в любой момент войти. Но и торопиться не следовало — чуть не так поставишь ногу — и полетишь сначала вниз, под громыхающий состав, и сразу за тем — на небеса. Федор нащупал с наружной стороны вагона поручень. Крепко ухватившись за него рукой, он одной ногой укрепился на небольшом выступе, идущем снаружи на уровне порога, другую оставил на самом пороге. Вторую руку расположил на дверной ручке, притворив за собой дверь.
Внизу скрипела сцепка, пролетали уже плохо различимые в надвинувшейся вечерней полутьме шпалы.
Позицию он занял. Увидеть из тамбура его не могут. Если только не дернут дверь. Но не должны. Вернее, должна сработать его приманка. Если вообще он не дует на воду и эти люди…
Сквозь громыхание мчащегося состава прошел посторонний звук — хлопок. Значит, дверь из вагона в тамбур кто-то открыл.
— Где он? — долетело до Назарова. Дальше — ничего, кроме лязга, грохотания, колесного перестука.
Проползали тягучие секунды неизвестности… И вдруг — к нему сквозь поездной шум пробились обрывки фраз:
— Выпрыгнул… Не может быть… Падла…
Сработало! Преследователи вошли в тамбур. Преследуемого нет. Куда подевался? Хлопает открытая дверь бокового выхода. Естественно, они бросаются к ней, потому что больше вроде некуда. Сейчас как раз высунули головы наружу. Пора.
Рывком дверь от себя. Прыжок внутрь темного тамбура. Прыжок к двум узнаваемым фигурам, оборачивающимся на неожиданный звук, выпрямляющимся в прямоугольнике дверного проема. Рука одного поднимается…
Назаров с разбегу нанес удар ногой в живот. Отброшенный назад бандит закачался, балансируя на пороге, отчаянно размахивая руками — мелькнули очертания револьвера в его ладони — и вывалился наружу. Вскрик тотчас погас в грохоте и темноте.
Второй бандит оказался проворнее. У него оставался, пожалуй, единственный шанс не последовать за приятелем, сбив Назарова с ног, пока тот разворачивался к нему. И уголовник использовал этот шанс — сделал солдату подсечку.
Федор, получив удар по ногам, упал на пол. Вскакивая, услышал характерный щелчок и, не раздумывая, метнулся к противоположной, закрытой двери. Обернулся. Бандит надвигался на него, поигрывая финкой.
Это был тот самый, что шел по вагону первым, в серой пиджачной паре, в сапогах с обрезанными голенищами, пониже и поуже в плечах своего выброшенного из поезда приятеля.
Назаров помнил о кастете. Но доставать не собирался. Стоит полезть в карман, и бандит немедленно нападет. А пока забавляющийся финским ножом уголовник не спешил с решающей атакой, что было на руку Федору.
Сколько прошло с того момента, как его преследователи вошли в тамбур? Где-то полминуты. Неплохо бы выиграть другую половину минуты. Как? Можно попробовать вот так…
— Парень, — обратился Назаров к неопределенного возраста бандиту. Последний замедлил движение. Противников разделяло метра полтора. — Кроме меня про ваши дела в поезде знают еще четыре человека. Вы их всех собираетесь прикончить? Вы их всех знаете? Тебе их перечислить?
То была явная выдумка, но она остановила лиходея, который, нагло ухмыляясь, вступил-таки в беседу:
— Брешешь, подлюга. На понт берешь. Ну, скажи, кто эти хмыри?
«Попался, лопух», — подумал Назаров, а вслух понес полную ахинею:
— Филька Комар, что едет во втором вагоне, переодетый в торговца рыбой. Сенька Слепак, бывший предкомбеда. Он едет в теплушке, переодетый в женское платье… Адриано Челентано, переодетый бургомистром…
Уже поворачивалась ручка двери, которую Федор держал под наблюдением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Второй в этой парочке был и повыше, и поплечистее первого, правую его щеку уродовал шрам. Если номер первый миновал притворно спящего Назарова, не то что не посмотрев на него, а даже глядя в другую сторону, то номер второй повернул голову, на какое-то мгновение остановил на красноармейце взгляд и прошел дальше вслед за своим товарищем. Пропустив подозрительную парочку, Федор открыл глаза. По всем признакам, эти люди походили на тех, кого он ждал и опасался: праздно слоняются по вагону, без багажа, обликом вполне тянут на уголовников, один явно проявил особое внимание именно к нему. Но… мало ли случайных совпадений на свете?
Насторожившие Федора гости не возвращались, видимо, осели в одном из двух отсеков, находившихся до выхода в нерабочий тамбур.
«Опять предположим самое худшее, — размышлял Назаров. — Они — убийцы и теперь выжидают удобного случая. Какого? Или ночи, когда я усну вместе со всеми, или когда я выйду в тамбур, или когда пошлепаю в туалет. Ну и что мне делать в виду наихудших предположений? Кажется, остается одно — создать ситуацию, когда они раскрыли бы свои намерения, но преимущество оказалось бы на моей стороне».
Федор помозговал и накидал показавшийся ему приемлемым план. После чего снял часы с запястья, завел их и обратился к увлеченному беседой бойцу Ракову. Негромко.
— Марсель Прохорович, соблаговолите подсесть ко мне на минуточку-другую.
Но — пришлось повысить голос:
— Товарищ Раков, ко мне!
Наконец подчиненный услышал своего командира. Выполняя приказ, он нехотя расстался с барышней и подсел к Назарову.
— Слушай меня внимательно, Марсель свет Прохорович, — шепотом заговорил Федор, — не перебивай, не показывай удивления. Главное, не шуми. Вот что…
Лицо бойца Ракова вытянулось, глаза округлились. Он, как велели, молча дослушал старшего товарища, на вопрос «все понял?» кивнул и принял в подрагивающие руки наручные часы Назарова.
— Тогда я пошел, тянуть нечего, — Федор поднялся. — Ни звука, товарищ Раков, — он положил руку на плечо молодого бойца, заметив, что тот открыл рот для возражений. — Приказ получил? Выполняй!
Назаров ступил в проход и быстрым шагом направился к нерабочему тамбуру. В сектор бокового зрения попали рассевшиеся по разным лавкам те самые подозрительные личности. Федор шагнул на площадку перед ватерклозетом и, закрывая за собой дверь в вагон, обернулся — никто за ним пока не устремился. «Хорошо», — он зашел в тамбур, на ходу вытаскивая трехгранный ключ. Не мешкая отпер и распахнул настежь одну из боковых дверей. Затем подошел к двери, предназначенной для перехода из вагона в вагон. Правда, сейчас с этого торца вагона была прицеплена теплушка, чья глухая стена покачивалась в мутном окне. Великолепный ключ открыл очередной дверной замок. Назаров потянул дверь на себя и ступил в образовавшийся проем. Медлить было нельзя — тот, кто предположительно шел за ним, мог в любой момент войти. Но и торопиться не следовало — чуть не так поставишь ногу — и полетишь сначала вниз, под громыхающий состав, и сразу за тем — на небеса. Федор нащупал с наружной стороны вагона поручень. Крепко ухватившись за него рукой, он одной ногой укрепился на небольшом выступе, идущем снаружи на уровне порога, другую оставил на самом пороге. Вторую руку расположил на дверной ручке, притворив за собой дверь.
Внизу скрипела сцепка, пролетали уже плохо различимые в надвинувшейся вечерней полутьме шпалы.
Позицию он занял. Увидеть из тамбура его не могут. Если только не дернут дверь. Но не должны. Вернее, должна сработать его приманка. Если вообще он не дует на воду и эти люди…
Сквозь громыхание мчащегося состава прошел посторонний звук — хлопок. Значит, дверь из вагона в тамбур кто-то открыл.
— Где он? — долетело до Назарова. Дальше — ничего, кроме лязга, грохотания, колесного перестука.
Проползали тягучие секунды неизвестности… И вдруг — к нему сквозь поездной шум пробились обрывки фраз:
— Выпрыгнул… Не может быть… Падла…
Сработало! Преследователи вошли в тамбур. Преследуемого нет. Куда подевался? Хлопает открытая дверь бокового выхода. Естественно, они бросаются к ней, потому что больше вроде некуда. Сейчас как раз высунули головы наружу. Пора.
Рывком дверь от себя. Прыжок внутрь темного тамбура. Прыжок к двум узнаваемым фигурам, оборачивающимся на неожиданный звук, выпрямляющимся в прямоугольнике дверного проема. Рука одного поднимается…
Назаров с разбегу нанес удар ногой в живот. Отброшенный назад бандит закачался, балансируя на пороге, отчаянно размахивая руками — мелькнули очертания револьвера в его ладони — и вывалился наружу. Вскрик тотчас погас в грохоте и темноте.
Второй бандит оказался проворнее. У него оставался, пожалуй, единственный шанс не последовать за приятелем, сбив Назарова с ног, пока тот разворачивался к нему. И уголовник использовал этот шанс — сделал солдату подсечку.
Федор, получив удар по ногам, упал на пол. Вскакивая, услышал характерный щелчок и, не раздумывая, метнулся к противоположной, закрытой двери. Обернулся. Бандит надвигался на него, поигрывая финкой.
Это был тот самый, что шел по вагону первым, в серой пиджачной паре, в сапогах с обрезанными голенищами, пониже и поуже в плечах своего выброшенного из поезда приятеля.
Назаров помнил о кастете. Но доставать не собирался. Стоит полезть в карман, и бандит немедленно нападет. А пока забавляющийся финским ножом уголовник не спешил с решающей атакой, что было на руку Федору.
Сколько прошло с того момента, как его преследователи вошли в тамбур? Где-то полминуты. Неплохо бы выиграть другую половину минуты. Как? Можно попробовать вот так…
— Парень, — обратился Назаров к неопределенного возраста бандиту. Последний замедлил движение. Противников разделяло метра полтора. — Кроме меня про ваши дела в поезде знают еще четыре человека. Вы их всех собираетесь прикончить? Вы их всех знаете? Тебе их перечислить?
То была явная выдумка, но она остановила лиходея, который, нагло ухмыляясь, вступил-таки в беседу:
— Брешешь, подлюга. На понт берешь. Ну, скажи, кто эти хмыри?
«Попался, лопух», — подумал Назаров, а вслух понес полную ахинею:
— Филька Комар, что едет во втором вагоне, переодетый в торговца рыбой. Сенька Слепак, бывший предкомбеда. Он едет в теплушке, переодетый в женское платье… Адриано Челентано, переодетый бургомистром…
Уже поворачивалась ручка двери, которую Федор держал под наблюдением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105