— Он самый! — кивнула Веда. — Надень его и не снимай никогда.
— А что значат остальные подарки? — Иван вспомнил про горсть белоснежных волос, оставленных ему снежной рысью, и странную черную веточку Ниомова бога.
Веда молча пожала плечами:
— Прощай. Мне пора.
— Постой! — воззвал Иван к исчезающей в темноте женской фигурке. — Скажи хотя бы, мы правильно идем? И что нас ждет впереди?
— Можно ли сказать: правилен или нет выбранный Путь, пока он не пройден до конца? — долетел из ночного мрака тихий голос.
— Ты что, не мог выяснить у своей дальней родственницы хоть что-то об этом мире?! — возмущенно разорялся Сева.
Конек-горбунок проснулся наутро практически здоровым, если, конечно, не считать запекшейся на заживающих ранах спины корки и страшной слабости. Но если брать за точку отсчета то состояние, в котором он находился ночью, можно было констатировать полное выздоровление. К тому же к Севе вернулись его всегдашние задиристость и высокомерное желание поучать окружающих. А уже одно это свидетельствовало, что конек-горбунок гигантскими шагами движется к полному выздоровлению. Гораздо хуже выглядела Ешка. Под глазами залегли темные круги, а тело, по ее собственному определению, будто пропустили через камнедробилку. Она отдала слишком много сил целительнице и теперь, наподобие Севы, еле-еле могла оторвать голову от лежанки. А посему Иван, пользуясь правом сильного, объявил долгосрочный привал. Первая его попытка проявить себя в качестве охотника закончилась удачей. На водопой, едва только начало светать, пожаловал местный аналог дикобраза, и Иван не промахнулся. Болт из самострела пригвоздил это колючее животное к земле. Иван освежевал тушу, осторожно избавившись от шкуры с устрашающего вида колючками. Мяса должно было хватить по самым скромным подсчетам на пару суток. Поначалу Ешка брезгливо сморщилась, увидев, чем предстоит питаться, но чувство голода и ароматный запах успешно помогли справиться с внутренним неприятием, и вскоре девушка с удовольствием ела обжаренные на углях истекающие соком куски. Оставшееся мясо Иван частично прожарил, частично подкоптил и, завернув в листья, убрал в холодок рядом с протекающим поблизости ручейком.
Все хлопоты по хозяйству заняли у него время до полудня. После этого пришлось занять позицию рядом с Севой и Ешкой под низко нависающими кустами, дабы их не смогли заметить с воздуха.
Когда солнце было в зените, в небе появились гарпии. Товарки вчерашних злобных бестий, видимо, пытались выследить убийц своих сородичей. Поначалу Иван беспокоился, что их могут обнаружить, но крылатые твари, сделав пару низких облетов рощи, где прятались путешественники, больше не проявляли к ней особого внимания. Им, наверное, в голову не могло прийти (если у них вообще имелись мозги, в чем Сева, довольно близко познакомившийся с ними, сильно сомневался), что убийцы не бросились куда подальше от места преступления, а остановились в каких-то трехстах метрах.
Вот и сейчас Иван лежал на спине и, жуя травинку, слушал извечное брюзжание конька-горбунка. Правда, на этот раз оно не вызывало такого раздражения, как раньше, а где-то даже радовало.
— А если в здешнем мире проживают одни только эти твари? — донесся до него сквозь навалившийся полусон голос Севы. — Ты не подумал, что нам делать дальше?
— Да не может этого быть, — лениво ответил Иван.
— Почему?
— Неужели местный хозяин настолько глуп, что ограничился только этими безмозглыми и злобными существами? — Иван приоткрыл глаза, глядя на скользящие под редкими облачками темные силуэты. — Есть тут люди, не сомневайся. А гарпии, я так думаю, добавлены в мир из чисто садистских побуждений или несут какую-то особую функцию, о которой мы еще не знаем…
— И какую? — не дал провалиться ему в дрему Сева.
— Мало ли какую, — Иван заложил руки за голову, — охранную, например. Может, они оберегают местоположение местного дьявола от любопытных глаз…
— Зачем охранять остров? — удивился Сева. — А ты уверен, что он находится на острове?
— Два предыдущих устроили свои резиденции именно на островах…
— Может, у этого идиосинкразия к воде? — хмыкнул Иван, — Или он страдает тяжелой формой клаустрофобии…
— При чем здесь это?
— Ну остров все-таки замкнутая территория.
Западное царство
Викинги медленно приходили в себя. Удар был настолько силен, что кнорр разломило почти пополам. Но, к изумлению воинов, в расколотый корпус не торопились хлынуть жадные морские волны. Вода отсутствовала совсем, если не считать почти растаявшего снега. И было очень тепло. Порывы сильного ветра, от которых вздрагивал покалеченный корабль, не жалили лица ледяными иглами холода, в них чувствовался терпкий аромат цветущего разнотравья.
— Никогда не думал, что свои чертоги Один выстроил в степи, — простонал, пытаясь выбраться из-под рухнувшей мачты, Шенд.
Старику повезло, что мачта упала на борт и, проломив несколько досок, застряла. Между ней и палубой осталось небольшое пространство, позволившее уцелеть викингу. Гребцу у борта повезло гораздо меньше. Ему размозжило голову.
— Если мы в Валхалле, почему Гирд мертв? — возразил Шенду один из викингов, глядя на погибшего гребца.
Ольгерд попробовал тряхнуть гудящей, как медный котел, головой. Вроде она была на месте, но слова Шенда и Росвалда доносились откуда-то издалека. Ольгерд открыл глаза и огляделся. Вихрь, налетевший на корабль посреди дня, наверное, достаточно долго носил их в своей утробе.
На берегу, где они очнулись, только-только занимался рассвет. И даже в его неверном свете кнорр являл собой жалкое зрелище. Борта зияли многочисленными пробоинами, настил во многих местах просто-напросто исчез, и в дыры виднелись тюки с грузом. Внезапно Ольгерд вспомнил, что внизу находилась мать. Он отшвырнул оставшийся непонятно как в сжатых руках обломок рулевого весла и со стоном поднялся. Тело болело так, как будто по нему пробежало все стойбище, и не один раз. Он заковылял к люку в трюм. Впереди полетели в разные стороны обломки скамеек для гребцов, и над палубой воздвигся Верг. Половина его лица являла сплошной синяк. Из глубокого пореза на голове текла кровь. Отец Ольгерда вытер рукавом глаза и огляделся. Его лицо странно сморщилось при виде того, что осталось от кнорра. Потом он увидел бредущего к нему сына. Верг стремительно развернулся и принялся разбрасывать обломки досок и бревен, освобождая проход вниз. Когда Ольгерд добрел до люка, отец уже нырнул вниз.
— Держи! — раздался его приглушенный голос.
Верг поднял на вытянутых руках тело Свельды. Ольгерд подхватил мать и осторожно уложил на свободное место на палубе. Он, затаив дыхание, склонился к ее лицу. Слава богам, мать была жива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100