Сиди спокойно.
— Я не хочу сидеть здесь.
Мать опустила руку на плечо Робина:
— Там, под твоей кроватью, ящик с игрушками. Пойди и выбери любую.
Мальчик покорно проковылял к началу раскачивающейся повозки, а Тейн взглянул на королеву.
— Почему мне нельзя ехать на Соджи, мама? Я достаточно большой, чтобы ехать с мужчинами.
— Да, конечно, — ответила она с улыбкой. — Но отец велел тебе позаниматься музыкой сегодня утром, а после завтрака к тебе придет твой учитель. А потом, если будешь себя хорошо вести, король разрешит тебе ехать вместе с ним.
Уроки. Радость путешествия угасла, едва лишь оно началось. Вдруг занавеска на двери кибитки откинулась и появился Дэви, вымокший с головы до ног. Он поднялся и снял мокрый плащ.
— Ваше величество! — произнес он и поклонился, согнувшись под низким потолком.
— Ваша обувь, милорд! — воскликнула королева.
— О, простите!
Он опустился на пол и стянул грязные сапоги, осторожно отставив их в сторону.
— Дэви! — завопил Робин откуда-то из-за сундуков. Он пробрался вперед, чтобы влезть герцогу на колени.
Тейн наблюдал, как молодой человек улыбается, оправившись от неожиданности, но его усталые глаза были обведены темными кругами. Наверно, он печалился из-за Келли, но это не имело значения. Старший принц все еще сердился, что друг его покинул.
— Что ты здесь делаешь? — холодно спросил Тейн.
— Я твой новый учитель музыки. Не могли же мы взять с собой весь двор.
— Дэви обернулся и выглянул в щель занавески: — Но мы, кажется, все же попытались.
Он крепко обнял Робина:
— А как у тебя дела, мой рыжий бесенок?
— Замечательно, — ответил малыш, встряхнув своими медными кудрями, и добавил заговорщическим шепотом: — А Лилит лысая!
— Иногда дети такими рождаются, — сказал Тейн, более старший и опытный.
— А волосы у них потом вырастают.
Робин пожал плечами:
— Надеюсь, а то она такая уродливая.
— Робин! — резко окликнула его мать.
— Но ведь это так, — закричал ребенок в свое оправдание. — Правда, Тейн?
Старший принц промолчал. Лилит действительно выглядела непривлекательно на его взгляд, но он понимал, что мать воспринимает ее совсем по-другому. Герцог Госни снял Робина с колен и стал покачивать его на носке ноги.
Колесо попало в выбоину, что снова вывело Дэви из себя.
— Миледи, — сказал он с серьезным выражением лица, — я очень сомневаюсь, что в таких условиях возможны уроки игры на лютне. В самом деле, я не могу понять, как в таких условиях вообще можно путешествовать.
Вагон опять подпрыгнул, и Дэви упал навзничь на жесткую скамейку.
— Кристаль я хотя бы доверяю. Когда дождь закончится, вам стоило бы прокатиться. Если хотите, я поведу ее.
Джессмин нахмурилась:
— Я не сидела на лошади с восьми лет.
— Почему, мама? — Тейн только сейчас понял, что когда придворные дамы выезжали на охоту, мать никогда не присоединялась к ним.
— Не имеет значения. — В глазах королевы мелькнула легкая печаль и тут же исчезла. Она улыбнулась: — Все равно благодарю вас, герцог.
— Что ж, предложение всегда остается в силе, — сказал Дэви. — Пойдем, Тейн. Посмотрим, насколько плохо мы сегодня сыграем.
Путешествие в кибитках было не только утомительным, но и медленным. Джессмин обнаружила, что живет только в ожидании вечера, когда наступят сумерки и процессия остановится на отдых. Дни тянулись однообразно. Сначала, чтобы укрыться от холодного ночного ветра, разбивали шатры, потом готовили ужин. Потом слушали музыку и пели, но недолго. Усталость заставляла их ложиться рано. И, вопреки ожиданиям королевы, Дэви и Сандаал продолжали избегать друг друга.
Ксенарские солдаты в любую погоду спали снаружи, под открытым небом, в то время как его королевское величество спал под вагоном королевы, в ее кровати не хватало места для них обоих. Герцог со своими людьми и слугами располагались под остальными вагонами.
Прошло не так много дней, и королева наконец в отчаянии решила принять предложение Дэви и прокатиться на его серой лошадке Кристаль. Сперва ей показалось, что земля очень далеко, но скоро Джессмин почти влюбилась в кроткое животное. К ней вернулись смутные воспоминания. В детстве лошади и верховая езда много значили для нее.
Сначала Джессмин подбирала юбку так, что та превращалась в подобие брюк, но потом она потребовала у Дэви пару бриджей, которые оказались немного велики, и отыскала у солдат лишнюю пару сапог, которые были ей впору. Пока она ехала верхом. Катина следила за ребенком. Джессмин ехала впереди на Кристаль, а за ней следовал Гэйлон верхом на большом мерине Тали. Она пускала лошадь медленным галопом, наслаждаясь грациозными движениями, ощущением контроля и власти, которые она чувствовала, сжимая в руках поводья.
Гэйлон был печален. Чем ближе они подъезжали к Морскому Проходу и границам Ксенары, тем глубже становилась его грусть. Хуже всего Джессмин переносила ночи без мужа. Иногда, когда дети крепко спали и лагерь затихал, она выскальзывала из кибитки и присоединялась к мужу, пытаясь рассеять его мрачные предчувствия. Его объятья успокаивали ее саму. Это было нелегким испытанием для них обоих.
Этой ночью Дэви не спалось, и в голубом свете полной луны он бродил, подыскивая уединенное место, чтобы поиграть на лютне. Его чувства требовали выхода. Три дня назад процессия миновала Ривербенд, и впервые с окончания войны он встретился со своей матерью. Хэбби все еще содержала трактир «Веселая Речка», но оба они постарели.
В ее длинных черных волосах прибавилось седины, и она располнела. Только ее отношение к сыну не изменилось. Она встретила его холодно, а за этой бесстрастностью он ощутил благодаря волшебному Камню ее жгучую злобу — злобу на жизнь, на судьбу, на весь мир за то, что они, подарив ей Дэрина на краткий миг, отняли его опять. Дэви чувствовал только жалость к ней и обрадовался, когда процессия двинулась дальше.
Наконец он устроился на небольшом пригорке, поросшем травой, на берегу ручейка, сверкавшего среди лунных теней. Шум голосов и огни лагеря пропали в туманной дымке. Герцог коснулся талисмана через складки одежды на груди, взгляд его блуждал по звездному небу. За время путешествия он еще ни разу не брал уроков магии. «Книга Камней» была тщательно спрятана. Никто, абсолютно никто не мог ее обнаружить. Орим благоразумно молчал, ничем не обнаруживая своего присутствия в Камне. Дэви ненавидел ложь, но Камень Черного Короля теперь принадлежал ему, а он — Камню. Когда-нибудь, в еще неведомом будущем, он покажет себя достойным талисмана. Тогда Гэйлон узнает и все поймет.
Он взял в руки лютню и начал играть… но тут же вспомнил, что это была любимая мелодия Келли. Музыка растаяла в ночи. Дэви хотелось излить свою боль в словах печальной баллады.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Я не хочу сидеть здесь.
Мать опустила руку на плечо Робина:
— Там, под твоей кроватью, ящик с игрушками. Пойди и выбери любую.
Мальчик покорно проковылял к началу раскачивающейся повозки, а Тейн взглянул на королеву.
— Почему мне нельзя ехать на Соджи, мама? Я достаточно большой, чтобы ехать с мужчинами.
— Да, конечно, — ответила она с улыбкой. — Но отец велел тебе позаниматься музыкой сегодня утром, а после завтрака к тебе придет твой учитель. А потом, если будешь себя хорошо вести, король разрешит тебе ехать вместе с ним.
Уроки. Радость путешествия угасла, едва лишь оно началось. Вдруг занавеска на двери кибитки откинулась и появился Дэви, вымокший с головы до ног. Он поднялся и снял мокрый плащ.
— Ваше величество! — произнес он и поклонился, согнувшись под низким потолком.
— Ваша обувь, милорд! — воскликнула королева.
— О, простите!
Он опустился на пол и стянул грязные сапоги, осторожно отставив их в сторону.
— Дэви! — завопил Робин откуда-то из-за сундуков. Он пробрался вперед, чтобы влезть герцогу на колени.
Тейн наблюдал, как молодой человек улыбается, оправившись от неожиданности, но его усталые глаза были обведены темными кругами. Наверно, он печалился из-за Келли, но это не имело значения. Старший принц все еще сердился, что друг его покинул.
— Что ты здесь делаешь? — холодно спросил Тейн.
— Я твой новый учитель музыки. Не могли же мы взять с собой весь двор.
— Дэви обернулся и выглянул в щель занавески: — Но мы, кажется, все же попытались.
Он крепко обнял Робина:
— А как у тебя дела, мой рыжий бесенок?
— Замечательно, — ответил малыш, встряхнув своими медными кудрями, и добавил заговорщическим шепотом: — А Лилит лысая!
— Иногда дети такими рождаются, — сказал Тейн, более старший и опытный.
— А волосы у них потом вырастают.
Робин пожал плечами:
— Надеюсь, а то она такая уродливая.
— Робин! — резко окликнула его мать.
— Но ведь это так, — закричал ребенок в свое оправдание. — Правда, Тейн?
Старший принц промолчал. Лилит действительно выглядела непривлекательно на его взгляд, но он понимал, что мать воспринимает ее совсем по-другому. Герцог Госни снял Робина с колен и стал покачивать его на носке ноги.
Колесо попало в выбоину, что снова вывело Дэви из себя.
— Миледи, — сказал он с серьезным выражением лица, — я очень сомневаюсь, что в таких условиях возможны уроки игры на лютне. В самом деле, я не могу понять, как в таких условиях вообще можно путешествовать.
Вагон опять подпрыгнул, и Дэви упал навзничь на жесткую скамейку.
— Кристаль я хотя бы доверяю. Когда дождь закончится, вам стоило бы прокатиться. Если хотите, я поведу ее.
Джессмин нахмурилась:
— Я не сидела на лошади с восьми лет.
— Почему, мама? — Тейн только сейчас понял, что когда придворные дамы выезжали на охоту, мать никогда не присоединялась к ним.
— Не имеет значения. — В глазах королевы мелькнула легкая печаль и тут же исчезла. Она улыбнулась: — Все равно благодарю вас, герцог.
— Что ж, предложение всегда остается в силе, — сказал Дэви. — Пойдем, Тейн. Посмотрим, насколько плохо мы сегодня сыграем.
Путешествие в кибитках было не только утомительным, но и медленным. Джессмин обнаружила, что живет только в ожидании вечера, когда наступят сумерки и процессия остановится на отдых. Дни тянулись однообразно. Сначала, чтобы укрыться от холодного ночного ветра, разбивали шатры, потом готовили ужин. Потом слушали музыку и пели, но недолго. Усталость заставляла их ложиться рано. И, вопреки ожиданиям королевы, Дэви и Сандаал продолжали избегать друг друга.
Ксенарские солдаты в любую погоду спали снаружи, под открытым небом, в то время как его королевское величество спал под вагоном королевы, в ее кровати не хватало места для них обоих. Герцог со своими людьми и слугами располагались под остальными вагонами.
Прошло не так много дней, и королева наконец в отчаянии решила принять предложение Дэви и прокатиться на его серой лошадке Кристаль. Сперва ей показалось, что земля очень далеко, но скоро Джессмин почти влюбилась в кроткое животное. К ней вернулись смутные воспоминания. В детстве лошади и верховая езда много значили для нее.
Сначала Джессмин подбирала юбку так, что та превращалась в подобие брюк, но потом она потребовала у Дэви пару бриджей, которые оказались немного велики, и отыскала у солдат лишнюю пару сапог, которые были ей впору. Пока она ехала верхом. Катина следила за ребенком. Джессмин ехала впереди на Кристаль, а за ней следовал Гэйлон верхом на большом мерине Тали. Она пускала лошадь медленным галопом, наслаждаясь грациозными движениями, ощущением контроля и власти, которые она чувствовала, сжимая в руках поводья.
Гэйлон был печален. Чем ближе они подъезжали к Морскому Проходу и границам Ксенары, тем глубже становилась его грусть. Хуже всего Джессмин переносила ночи без мужа. Иногда, когда дети крепко спали и лагерь затихал, она выскальзывала из кибитки и присоединялась к мужу, пытаясь рассеять его мрачные предчувствия. Его объятья успокаивали ее саму. Это было нелегким испытанием для них обоих.
Этой ночью Дэви не спалось, и в голубом свете полной луны он бродил, подыскивая уединенное место, чтобы поиграть на лютне. Его чувства требовали выхода. Три дня назад процессия миновала Ривербенд, и впервые с окончания войны он встретился со своей матерью. Хэбби все еще содержала трактир «Веселая Речка», но оба они постарели.
В ее длинных черных волосах прибавилось седины, и она располнела. Только ее отношение к сыну не изменилось. Она встретила его холодно, а за этой бесстрастностью он ощутил благодаря волшебному Камню ее жгучую злобу — злобу на жизнь, на судьбу, на весь мир за то, что они, подарив ей Дэрина на краткий миг, отняли его опять. Дэви чувствовал только жалость к ней и обрадовался, когда процессия двинулась дальше.
Наконец он устроился на небольшом пригорке, поросшем травой, на берегу ручейка, сверкавшего среди лунных теней. Шум голосов и огни лагеря пропали в туманной дымке. Герцог коснулся талисмана через складки одежды на груди, взгляд его блуждал по звездному небу. За время путешествия он еще ни разу не брал уроков магии. «Книга Камней» была тщательно спрятана. Никто, абсолютно никто не мог ее обнаружить. Орим благоразумно молчал, ничем не обнаруживая своего присутствия в Камне. Дэви ненавидел ложь, но Камень Черного Короля теперь принадлежал ему, а он — Камню. Когда-нибудь, в еще неведомом будущем, он покажет себя достойным талисмана. Тогда Гэйлон узнает и все поймет.
Он взял в руки лютню и начал играть… но тут же вспомнил, что это была любимая мелодия Келли. Музыка растаяла в ночи. Дэви хотелось излить свою боль в словах печальной баллады.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91