Но герцог заверил ее, что это вряд ли будет необходимо.
Нильс Хэлдрик был первым, кто навестил его. Он пришел как раз во время еды. Стоя на пороге, он испытующе разглядывал больного.
— Милорд, — присела перед ним Роза.
— Дорогая, ты не могла бы оставить нас на минутку? — попросил лекарь.
Он рассмеялся, так как Роза недовольно надула губки. — Я не задержусь здесь надолго.
Девушка вышла из комнаты, и Нильс приблизился к кровати.
— Как кормят?
— Отвратительно, — проворчал Дэви.
— Но это единственное, что можно сейчас вашему ослабленному организму.
— Нильс нервно потирал руки. — Милорд Госни, я был лекарем всю свою жизнь, начиная с пяти лет, когда я поступил учеником к старшему лекарю в Кадийя. Уже тогда он заметил во мне способности. — Он уставился на свои длинные тонкие пальцы с выражением, которое показывало, что теперь он ими не совсем доволен. — То, что я видел здесь вчера вечером, не похоже ни на одну из форм медицины, с которыми я знаком. Вы — герцог, у вас есть собственность, деньги, положение в жизни… но этот подарок, эта власть, данная вам, превосходит все человеческие возможности. — Хэлдрик наконец поднял глаза на Дэви: — Помогите мне лечить других. Мы многому научимся друг от друга.
Герцог Госни медленно покачал головой:
— Я не могу.
— Но почему же?
— Это слишком больно… открываться навстречу чужой боли.
— А… — в коротком слове прозвучало разочарование. — Вы боитесь боли.
Но ведь я тоже ее чувствую. Все хорошие целители страдают от своего мастерства.
— Тогда представьте, что ваши страдания умножены тысячекратно.
Нильс печально кивнул:
— Чем больше дар, тем сильнее боль. Я понимаю, милорд. Простите мою навязчивость.
Дэви хотел еще что-то сказать ему, объяснить, но слабость навалилась на него, лишив способности связно мыслить. Лекарь уже исчез за дверью, и Дэви остался один. На душе у него было тяжело. Несколько раз в течение этой бесконечной ночи он чувствовал, что умирает вместе с Тейном. Казалось таким облегчением уйти, погрузиться в пустоту, но Камень выполнял роль якоря, привязывающего их обоих к жизни.
Роза вернулась много позже. И герцог нашел в себе силы положить в рот еще одну ложку холодной размазни, прежде чем она захочет помогать ему. Ее покорность и готовность раздражали его, но он выдавил из себя улыбку. Больше всего на свете сейчас он хотел видеть Сандаал.
Юная Д'Ял подошла, чтобы подоткнуть простыни.
— Тейн чувствует себя хорошо, милорд. Он еще очень слаб и измучен, но весел. Он уже спрашивал о вас… и о своем пони.
— Где Рыжий Король?
— Сказал, что будет к ужину.
Отлично. Дэви задумчиво прикоснулся к талисману. Гэйлон обещал обучить его мастерству, но он не знает всей правды. Орим благоразумно хранил молчание со времени пробуждения Дэви. Лживый старый дух! Когда он останется один, он силой призовет дух Черного Короля. Сейчас же герцог отставил в сторону миску с остывшей кашей и откинулся на подушки. Вскоре он уже спал.
Сны. Живые, легкие, не поддающиеся контролю сны смущали его сон. Они вели его сквозь тьму и свет, ледяной холод и огненный жар, пока чье-то прикосновение не разбудило его на исходе дня. Он вскочил весь в поту, озираясь кругом, не в силах понять, где находится.
— Спокойно, — мягко произнес Гэйлон, — все в порядке. Со мной сначала было то же самое. — Он положил влажный платок на пылающий лоб герцога. — Через какое-то время вернутся обычные сны. Ты слишком рано увлекся снами, вызванными Камнем. Держи, — король помог Дэви сесть и сунул ему в руки холодную чашу. — Держу пари, что ты никогда не пробовал такого шербета. Приготовлен из каких-то экзотических фруктов. Лекарь сказал, что это прибавит тебе сил.
Осторожно герцог поднес чашу к губам, наслаждаясь вкусом незнакомого напитка. Бокал был украшен дольками апельсина и тинанской гвоздикой. Нильс Хэлдрик был прав. Напиток не только утолял жажду, но и придавал сил. Он допил до дна и повернулся к королю.
— Еще?
Вопрос заставил Гэйлона улыбнуться. Со столика позади себя он взял большой керамический кувшин и снова наполнил чашу Дэви. На этот раз Дэви пил медленно, со вкусом, избегая пристального взгляда короля. Они были одни в комнате, и между ними повисла неловкая тишина.
— Ты, наверно, думаешь, что из всего этого богатства можно было бы найти более приличную мебель, — сказал наконец Гэйлон, усаживаясь на огромную атласную подушку. — Но эта мебель далеко не такая, как у нас в Виннамире. Я заказал в Занкосе несколько стульев и обеденный стол. Если они выполнят заказ как следует, у нас будет приличная обстановка, не то что эти мелкие хилые вещички, которые ломаются, когда ты на них садишься.
Дэви покачивал чашу перед собой, чтобы шербет растаял во фруктовый сок.
— Ты собираешься переделывать дворец, не так ли?
— Смени тон, — дружелюбно сказал ему король и перешел к предмету, который все время вертелся у него на языке. — Расскажи мне обо всем. — Он приблизил руку к талисману Дэви и наблюдал, как оба Камня вспыхнули внутренним голубым светом. — Это не наследие Госни. У вас в роду никогда не было чародеев. Но по линии твоей бабушки насчитывается длинный ряд колдунов и колдуний, через Черного Короля. Чей это?
Дэви со страхом взглянул на него:
— Там, в сундуке… за Книгой… металлический ящик, а в нем письмо.
— От Идонны? — Герцог кивнул, и король направился к сундуку. — Да он претяжелый!
Он обнаружил ветхую бумагу, спрятанную в потайном ящичке, и понес ее к кровати, на ходу пробегая глазами мелко написанные строки. Какой бы реакции Дэви ни ожидал, ее не было. Абсолютно ничего нельзя было прочесть на лице этого высокого рыжебородого человека, когда он снова опустился на подушку у кровати герцога. Снова воцарилось молчание, более тяжелое, чем прежде. На этот раз герцог нарушил его.
— Идонна ошиблась насчет Камня. В нем нет зла. Посмотри на меня… Я ношу его уже довольно долго, но я же не изменился.
— Нет, ты изменился. — Сожаление в глазах Гэйлона заставило сердце Дэви забиться быстрее. — Изменения небольшие, но все же они есть. Их не было бы, если бы я предупредил тебя, но ты был таким скрытным, нетерпеливым и недоверчивым!
— Но это не по вине Камня! Как я мог сказать кому-нибудь? Я не мог рисковать потерять его.
— Я — твой король, и ты должен был прийти ко мне.
В этих словах были боль и обвинение, и герцога охватил внезапный стыд.
— Я боялся…
Гэйлон кивнул:
— Я отвечу тебе, как ответил мне твой отец: ты имеешь право бояться. Но ты никогда не должен подвергать опасности других, только себя. Ты мог навсегда потеряться в Сновидениях.
— Нет. У меня был учитель… — Дэви спохватился слишком поздно, но, оказывается, король уже знал это.
— У тебя был Орим, создание, которое не служит никому, кроме самого себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Нильс Хэлдрик был первым, кто навестил его. Он пришел как раз во время еды. Стоя на пороге, он испытующе разглядывал больного.
— Милорд, — присела перед ним Роза.
— Дорогая, ты не могла бы оставить нас на минутку? — попросил лекарь.
Он рассмеялся, так как Роза недовольно надула губки. — Я не задержусь здесь надолго.
Девушка вышла из комнаты, и Нильс приблизился к кровати.
— Как кормят?
— Отвратительно, — проворчал Дэви.
— Но это единственное, что можно сейчас вашему ослабленному организму.
— Нильс нервно потирал руки. — Милорд Госни, я был лекарем всю свою жизнь, начиная с пяти лет, когда я поступил учеником к старшему лекарю в Кадийя. Уже тогда он заметил во мне способности. — Он уставился на свои длинные тонкие пальцы с выражением, которое показывало, что теперь он ими не совсем доволен. — То, что я видел здесь вчера вечером, не похоже ни на одну из форм медицины, с которыми я знаком. Вы — герцог, у вас есть собственность, деньги, положение в жизни… но этот подарок, эта власть, данная вам, превосходит все человеческие возможности. — Хэлдрик наконец поднял глаза на Дэви: — Помогите мне лечить других. Мы многому научимся друг от друга.
Герцог Госни медленно покачал головой:
— Я не могу.
— Но почему же?
— Это слишком больно… открываться навстречу чужой боли.
— А… — в коротком слове прозвучало разочарование. — Вы боитесь боли.
Но ведь я тоже ее чувствую. Все хорошие целители страдают от своего мастерства.
— Тогда представьте, что ваши страдания умножены тысячекратно.
Нильс печально кивнул:
— Чем больше дар, тем сильнее боль. Я понимаю, милорд. Простите мою навязчивость.
Дэви хотел еще что-то сказать ему, объяснить, но слабость навалилась на него, лишив способности связно мыслить. Лекарь уже исчез за дверью, и Дэви остался один. На душе у него было тяжело. Несколько раз в течение этой бесконечной ночи он чувствовал, что умирает вместе с Тейном. Казалось таким облегчением уйти, погрузиться в пустоту, но Камень выполнял роль якоря, привязывающего их обоих к жизни.
Роза вернулась много позже. И герцог нашел в себе силы положить в рот еще одну ложку холодной размазни, прежде чем она захочет помогать ему. Ее покорность и готовность раздражали его, но он выдавил из себя улыбку. Больше всего на свете сейчас он хотел видеть Сандаал.
Юная Д'Ял подошла, чтобы подоткнуть простыни.
— Тейн чувствует себя хорошо, милорд. Он еще очень слаб и измучен, но весел. Он уже спрашивал о вас… и о своем пони.
— Где Рыжий Король?
— Сказал, что будет к ужину.
Отлично. Дэви задумчиво прикоснулся к талисману. Гэйлон обещал обучить его мастерству, но он не знает всей правды. Орим благоразумно хранил молчание со времени пробуждения Дэви. Лживый старый дух! Когда он останется один, он силой призовет дух Черного Короля. Сейчас же герцог отставил в сторону миску с остывшей кашей и откинулся на подушки. Вскоре он уже спал.
Сны. Живые, легкие, не поддающиеся контролю сны смущали его сон. Они вели его сквозь тьму и свет, ледяной холод и огненный жар, пока чье-то прикосновение не разбудило его на исходе дня. Он вскочил весь в поту, озираясь кругом, не в силах понять, где находится.
— Спокойно, — мягко произнес Гэйлон, — все в порядке. Со мной сначала было то же самое. — Он положил влажный платок на пылающий лоб герцога. — Через какое-то время вернутся обычные сны. Ты слишком рано увлекся снами, вызванными Камнем. Держи, — король помог Дэви сесть и сунул ему в руки холодную чашу. — Держу пари, что ты никогда не пробовал такого шербета. Приготовлен из каких-то экзотических фруктов. Лекарь сказал, что это прибавит тебе сил.
Осторожно герцог поднес чашу к губам, наслаждаясь вкусом незнакомого напитка. Бокал был украшен дольками апельсина и тинанской гвоздикой. Нильс Хэлдрик был прав. Напиток не только утолял жажду, но и придавал сил. Он допил до дна и повернулся к королю.
— Еще?
Вопрос заставил Гэйлона улыбнуться. Со столика позади себя он взял большой керамический кувшин и снова наполнил чашу Дэви. На этот раз Дэви пил медленно, со вкусом, избегая пристального взгляда короля. Они были одни в комнате, и между ними повисла неловкая тишина.
— Ты, наверно, думаешь, что из всего этого богатства можно было бы найти более приличную мебель, — сказал наконец Гэйлон, усаживаясь на огромную атласную подушку. — Но эта мебель далеко не такая, как у нас в Виннамире. Я заказал в Занкосе несколько стульев и обеденный стол. Если они выполнят заказ как следует, у нас будет приличная обстановка, не то что эти мелкие хилые вещички, которые ломаются, когда ты на них садишься.
Дэви покачивал чашу перед собой, чтобы шербет растаял во фруктовый сок.
— Ты собираешься переделывать дворец, не так ли?
— Смени тон, — дружелюбно сказал ему король и перешел к предмету, который все время вертелся у него на языке. — Расскажи мне обо всем. — Он приблизил руку к талисману Дэви и наблюдал, как оба Камня вспыхнули внутренним голубым светом. — Это не наследие Госни. У вас в роду никогда не было чародеев. Но по линии твоей бабушки насчитывается длинный ряд колдунов и колдуний, через Черного Короля. Чей это?
Дэви со страхом взглянул на него:
— Там, в сундуке… за Книгой… металлический ящик, а в нем письмо.
— От Идонны? — Герцог кивнул, и король направился к сундуку. — Да он претяжелый!
Он обнаружил ветхую бумагу, спрятанную в потайном ящичке, и понес ее к кровати, на ходу пробегая глазами мелко написанные строки. Какой бы реакции Дэви ни ожидал, ее не было. Абсолютно ничего нельзя было прочесть на лице этого высокого рыжебородого человека, когда он снова опустился на подушку у кровати герцога. Снова воцарилось молчание, более тяжелое, чем прежде. На этот раз герцог нарушил его.
— Идонна ошиблась насчет Камня. В нем нет зла. Посмотри на меня… Я ношу его уже довольно долго, но я же не изменился.
— Нет, ты изменился. — Сожаление в глазах Гэйлона заставило сердце Дэви забиться быстрее. — Изменения небольшие, но все же они есть. Их не было бы, если бы я предупредил тебя, но ты был таким скрытным, нетерпеливым и недоверчивым!
— Но это не по вине Камня! Как я мог сказать кому-нибудь? Я не мог рисковать потерять его.
— Я — твой король, и ты должен был прийти ко мне.
В этих словах были боль и обвинение, и герцога охватил внезапный стыд.
— Я боялся…
Гэйлон кивнул:
— Я отвечу тебе, как ответил мне твой отец: ты имеешь право бояться. Но ты никогда не должен подвергать опасности других, только себя. Ты мог навсегда потеряться в Сновидениях.
— Нет. У меня был учитель… — Дэви спохватился слишком поздно, но, оказывается, король уже знал это.
— У тебя был Орим, создание, которое не служит никому, кроме самого себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91