— Вот моя любовь, и она не угаснет никогда. Такие уж мы, люди… Уходи.
Не то чтобы Джон легко разобрался в путанице с именами Истер и Коры, хотя кое-какие жуткие подозрения у него зародились. Но подумал он о другом. Сколько лет этой девушке? Семнадцать, восемнадцать? И сколько тысяч лет Аннагаиру? Но оба с одинаковым спокойствием произносят это поистине магическое слово «никогда». Безумие.
Эльф ничего не ответил ей. Вздохнул и обратился к Джону:
— Скоро ты вернешься в замок, вестник грядущего, и отдашь клад сэру Томасу. Я вижу и верю, что ты действительно понимаешь, как важно завершить то, что должно завершиться, и все же прошу, не забудь своего обещания, не позволь графу обмануться пустыми надеждами. Даже если ему придется воспользоваться артефактами Первозданной Силы — не забудь.
— Я сдержу свое слово, — кивнул Джон. — А доспехи Рота? Ты заберешь их сейчас?
— Нет, — произнес Аннагаир, потемнев. — Еще не сейчас. Не раньше, чем прикоснусь к сокровищам эльфов.
— Значит, мы должны забрать их с собой?
Аннагаир медленно покачал головой.
— Я не хотел бы, чтобы оставалась хоть малейшая возможность соблазнить людей тенью их могущества. Я верю в мудрость графа, в которую верите вы, но о доспехах Рота он не знает ничего, и пусть останется так. Люди не должны больше видеть их. И будет лучше всего, если сейчас мы спрячем черное наследие Рота.
— Я сделаю это сама! — с болью в голосе выкрикнула Истер. — Ну почему вы не оставите меня в покое?
— Мы предадим тело Джока земле, — ответил ей эльф. — Тебе одной это не под силу, а кто, кроме нас, позаботится об усопшем?
Юная ведьма промолчала, отведя усталый взор.
— Нужно сделать это быстро, — сказал Аннагаир драконоборцам. — Сейчас, в эти минуты, Клахар, вождь орков, ведет магический поединок с графом Рэдхэндом. Он пытается обратить свой взор к Истер и Длинному Луку, но не может этого сделать, ибо его сдерживает магия графа. Никто не увидит могилу Джока. Помогите мне, люди, нам нужно спешить.
Солнце перевалило точку зенита и стало опускаться. Тени прошли полный шаг, и Клахар, еще не восстановивший привычку определять время таким образом, не сразу сообразил, что дело идет к вечеру. Зной достиг своего пика.
Люди стояли плотной толпой, беспорядочной, но готовой на все. Вокруг них кольцом теснились орки. Когда Клахар остановился рядом с Раххыгом, люди вытолкнули вперед пожилого, лысого человечка, помнится, по прозвищу Череп, который, стянув шлем, вытер пот с головы и заявил:
— Вот, значит, господин орк, милостивый государь, уходим мы. Можете, конечно, напасть на нас, поди одолеете, да только и мы вам обещаем, что просто так не дадимся и драться, если что, станем до последнего, а вам это, я так полагаю, без особой нужды — лишних бойцов терять. Ибо у вас еще остаются дела с графом Рэдхэндом, коий никогда не давал повода сомневаться в своей силе. Что же касается Длинного Лука, то рад сообщить вам, господин орк, что мы оного вам передаем в полное распоряжение, ибо сами от него имеем решительно отказаться и власть его omnea consensu низложить. Решение сие принято нами sine ira et studio и пересмотру не подлежит. Забирайте, а Зеленой Вольнице он больше без надобности.
— Sic transit glora mundi, — сказал Клахар. — Что вам известно о нем? Только отвечай покороче.
— Известно нам, господин орк, что Длинный Лук прислуживает вам, а как мы на то никакого согласия не давали, чтоб распоряжался он нами так безоглядно, то и…
— Я спрашиваю о том, где и как его видели в последний раз, — сухо прервал его Клахар.
— А, вы об этом… Да вот ровно в полдень повстречал он троих каких-то конников, из коих один девкой был, нам небезызвестной, без всякой причины зарезал Гуччо, самого преданного ему человека, и прогнал остальных. Больше ничего не знаем.
— Где это было?
Череп перемолвился с кем-то за спиной и ответил:
— Да милях в четырех от замка, ну, может, в четырех с половиной, на северо-восток.
— Истер вы видели?
— Нет, господин орк, никто ее не видел. И ничего мы больше не знаем, незнаем, sit venia verbo, ни шиша, — явно довольный собой и своей латынью объявил Череп. — Так что просим ответа: будет побоище, или отпустите нас с миром?
Ответа пришлось подождать. Мрачный, как туча, Клахар смотрел поверх голов и размышлял. Вероятнее всего, что-то случилось с Ракош и Длинным Луком. Что, когда, где? Пока Клахар отводил взор Рэдхэнду, Рэдхэнд, видимо, отводил глаза ему. Вероятнее всего, Ракош и Длинный Лук мертвы. Она не дошла, он не выстоял. Эти трое путников опаснее, чем можно было вообразить. Люди Вольницы, может, и впрямь ничего не знают, лжи в словах Черепа вроде бы не чувствуется. Но главное — рассчитывать на них нельзя.
Что же делать? Перед непонятным, но могучим противником, сильным в магии и хитрым на поле боя, остаются несколько тысяч орков, чужих в этом давно забытом мире.
— Куда вы собираетесь идти? — спросил Клахар.
— Домой, — не раздумывая, ответил Череп. — Мирная жизнь — вот все, что нам нужно. Длинный Лук, к сожалению, не спрашивал нашего мнения, когда собирал поход, и собственных замыслов своих никому не раскрывал, за исключением, может быть, госпожи ведьмы, а мы люди вольные, нас такое отношение к себе не устраивает, ибо наши-то замыслы чисты и прозрачны, тайны ни для кого не составляют и ни от единого взора нами же самими, по чистоте воли нашей, не скрываются, как нелепо и противно естеству было бы сие недостойное со стороны…
Великий шаман шевельнул бровью. Выражение глаз у него было таким, что Череп, безмерно вдохновленный собственной речью, почел разумным замолчать.
— Мне жаль вас, — нарочито громко проговорил Клахар. — Длинный Лук готовит вам завидную долю, а вы в слепоте и глупости отвергаете ее. Но я не буду вас отговаривать: человеку, призвавшему меня на помощь, не нужны подданные-дураки. Как ты наверняка хочешь сказать: vox populi — vox Dei. — Клахар жутковато улыбнулся, обнажая клыки. — Не вы, но боги решили, что вас не должно быть рядом с нами. Уходите. Отпустить их! — добавил он по-орочьи.
Кольцо его соплеменников разомкнулось, образовав широкий проход, и люди ринулись в него, словно под ними горела земля. Многие даже оставили свои вещи, одиноко ржала брошенная кобыла. Хотя переполох в человеческой части лагеря начался вскоре после полудня, когда незаметно проскользнули несколько человек из «личной гвардии» Длинного Лука, толком собраться так никто и не успел.
— Как думаешь, что нам разумнее всего теперь делать? — обратился Клахар к Раххыгу.
— Каждое слово вождя… — начал тот.
— Я спрашиваю твое личное мнение.
Раххыг оглянулся на возвращающихся к работе орков и сказал:
— У замка делать нечего. Нужно углубиться во владения этого Рэдхэнда, разорить все его селения, истребить как можно больше людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
Не то чтобы Джон легко разобрался в путанице с именами Истер и Коры, хотя кое-какие жуткие подозрения у него зародились. Но подумал он о другом. Сколько лет этой девушке? Семнадцать, восемнадцать? И сколько тысяч лет Аннагаиру? Но оба с одинаковым спокойствием произносят это поистине магическое слово «никогда». Безумие.
Эльф ничего не ответил ей. Вздохнул и обратился к Джону:
— Скоро ты вернешься в замок, вестник грядущего, и отдашь клад сэру Томасу. Я вижу и верю, что ты действительно понимаешь, как важно завершить то, что должно завершиться, и все же прошу, не забудь своего обещания, не позволь графу обмануться пустыми надеждами. Даже если ему придется воспользоваться артефактами Первозданной Силы — не забудь.
— Я сдержу свое слово, — кивнул Джон. — А доспехи Рота? Ты заберешь их сейчас?
— Нет, — произнес Аннагаир, потемнев. — Еще не сейчас. Не раньше, чем прикоснусь к сокровищам эльфов.
— Значит, мы должны забрать их с собой?
Аннагаир медленно покачал головой.
— Я не хотел бы, чтобы оставалась хоть малейшая возможность соблазнить людей тенью их могущества. Я верю в мудрость графа, в которую верите вы, но о доспехах Рота он не знает ничего, и пусть останется так. Люди не должны больше видеть их. И будет лучше всего, если сейчас мы спрячем черное наследие Рота.
— Я сделаю это сама! — с болью в голосе выкрикнула Истер. — Ну почему вы не оставите меня в покое?
— Мы предадим тело Джока земле, — ответил ей эльф. — Тебе одной это не под силу, а кто, кроме нас, позаботится об усопшем?
Юная ведьма промолчала, отведя усталый взор.
— Нужно сделать это быстро, — сказал Аннагаир драконоборцам. — Сейчас, в эти минуты, Клахар, вождь орков, ведет магический поединок с графом Рэдхэндом. Он пытается обратить свой взор к Истер и Длинному Луку, но не может этого сделать, ибо его сдерживает магия графа. Никто не увидит могилу Джока. Помогите мне, люди, нам нужно спешить.
Солнце перевалило точку зенита и стало опускаться. Тени прошли полный шаг, и Клахар, еще не восстановивший привычку определять время таким образом, не сразу сообразил, что дело идет к вечеру. Зной достиг своего пика.
Люди стояли плотной толпой, беспорядочной, но готовой на все. Вокруг них кольцом теснились орки. Когда Клахар остановился рядом с Раххыгом, люди вытолкнули вперед пожилого, лысого человечка, помнится, по прозвищу Череп, который, стянув шлем, вытер пот с головы и заявил:
— Вот, значит, господин орк, милостивый государь, уходим мы. Можете, конечно, напасть на нас, поди одолеете, да только и мы вам обещаем, что просто так не дадимся и драться, если что, станем до последнего, а вам это, я так полагаю, без особой нужды — лишних бойцов терять. Ибо у вас еще остаются дела с графом Рэдхэндом, коий никогда не давал повода сомневаться в своей силе. Что же касается Длинного Лука, то рад сообщить вам, господин орк, что мы оного вам передаем в полное распоряжение, ибо сами от него имеем решительно отказаться и власть его omnea consensu низложить. Решение сие принято нами sine ira et studio и пересмотру не подлежит. Забирайте, а Зеленой Вольнице он больше без надобности.
— Sic transit glora mundi, — сказал Клахар. — Что вам известно о нем? Только отвечай покороче.
— Известно нам, господин орк, что Длинный Лук прислуживает вам, а как мы на то никакого согласия не давали, чтоб распоряжался он нами так безоглядно, то и…
— Я спрашиваю о том, где и как его видели в последний раз, — сухо прервал его Клахар.
— А, вы об этом… Да вот ровно в полдень повстречал он троих каких-то конников, из коих один девкой был, нам небезызвестной, без всякой причины зарезал Гуччо, самого преданного ему человека, и прогнал остальных. Больше ничего не знаем.
— Где это было?
Череп перемолвился с кем-то за спиной и ответил:
— Да милях в четырех от замка, ну, может, в четырех с половиной, на северо-восток.
— Истер вы видели?
— Нет, господин орк, никто ее не видел. И ничего мы больше не знаем, незнаем, sit venia verbo, ни шиша, — явно довольный собой и своей латынью объявил Череп. — Так что просим ответа: будет побоище, или отпустите нас с миром?
Ответа пришлось подождать. Мрачный, как туча, Клахар смотрел поверх голов и размышлял. Вероятнее всего, что-то случилось с Ракош и Длинным Луком. Что, когда, где? Пока Клахар отводил взор Рэдхэнду, Рэдхэнд, видимо, отводил глаза ему. Вероятнее всего, Ракош и Длинный Лук мертвы. Она не дошла, он не выстоял. Эти трое путников опаснее, чем можно было вообразить. Люди Вольницы, может, и впрямь ничего не знают, лжи в словах Черепа вроде бы не чувствуется. Но главное — рассчитывать на них нельзя.
Что же делать? Перед непонятным, но могучим противником, сильным в магии и хитрым на поле боя, остаются несколько тысяч орков, чужих в этом давно забытом мире.
— Куда вы собираетесь идти? — спросил Клахар.
— Домой, — не раздумывая, ответил Череп. — Мирная жизнь — вот все, что нам нужно. Длинный Лук, к сожалению, не спрашивал нашего мнения, когда собирал поход, и собственных замыслов своих никому не раскрывал, за исключением, может быть, госпожи ведьмы, а мы люди вольные, нас такое отношение к себе не устраивает, ибо наши-то замыслы чисты и прозрачны, тайны ни для кого не составляют и ни от единого взора нами же самими, по чистоте воли нашей, не скрываются, как нелепо и противно естеству было бы сие недостойное со стороны…
Великий шаман шевельнул бровью. Выражение глаз у него было таким, что Череп, безмерно вдохновленный собственной речью, почел разумным замолчать.
— Мне жаль вас, — нарочито громко проговорил Клахар. — Длинный Лук готовит вам завидную долю, а вы в слепоте и глупости отвергаете ее. Но я не буду вас отговаривать: человеку, призвавшему меня на помощь, не нужны подданные-дураки. Как ты наверняка хочешь сказать: vox populi — vox Dei. — Клахар жутковато улыбнулся, обнажая клыки. — Не вы, но боги решили, что вас не должно быть рядом с нами. Уходите. Отпустить их! — добавил он по-орочьи.
Кольцо его соплеменников разомкнулось, образовав широкий проход, и люди ринулись в него, словно под ними горела земля. Многие даже оставили свои вещи, одиноко ржала брошенная кобыла. Хотя переполох в человеческой части лагеря начался вскоре после полудня, когда незаметно проскользнули несколько человек из «личной гвардии» Длинного Лука, толком собраться так никто и не успел.
— Как думаешь, что нам разумнее всего теперь делать? — обратился Клахар к Раххыгу.
— Каждое слово вождя… — начал тот.
— Я спрашиваю твое личное мнение.
Раххыг оглянулся на возвращающихся к работе орков и сказал:
— У замка делать нечего. Нужно углубиться во владения этого Рэдхэнда, разорить все его селения, истребить как можно больше людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163