Отчего-то по-прежнему крадучись, Изабелла приблизилась и осторожно заглянула внутрь. Джона в комнате не было. Пакет с бумагами и запиской лежал на полу, а свеча валялась на столе. Огонек доживал последние мгновения, перед тем как полностью погрузиться в лужицу воска.
«Пожелание выслушать наблюдения» на секретном языке, употребляемом Клахаром с особо доверенными орками, означало какую-то неожиданность. Зохт-Шах, придя в лагерь в сопровождении дюжины гвардейцев графа и призвав к себе нескольких сотников, ненароком переиначил просьбу Клахара: «Вождь Калу велел тебе прибыть с докладом», но Раххыг понял, в чем дело. Разумно предположив, что неожиданный поворот переговоров как-то связан с иджунскими сотниками, он в первую очередь присмотрелся к ним, а потом, собираясь, отдал приказ оркам потолковее: сохранять порядок, пресекать лишние разговоры, верить в мудрость вождей и на всякий случай тайком присматривать за другими кланами, «а то мало ли чего они сглупить могут — все примечайте». И перед Клахаром появился, уже действительно имея некоторые наблюдения.
— Морды знакомые, это все лучшие сотники Зохт-Шаха, а вот одного шустрика я не знаю, — говорил он, оставшись с вождем наедине. — Не только среди сотников, но и вообще поблизости от Зохт-Шаха. Да и не тянет он на сотника — хил. А всех иджунов поважнее я наперечет знаю.
— Может, это был переодетый шаман?
— Сомневаюсь. Вчера все шаманы собрались у тебя, я их видел — такой морды не припомню.
— Зохт-Шах прислал не всех своих шаманов, — задумчиво проговорил Клахар. — Во всяком случае, я всегда подозревал, что их у него намного больше.
— Но не станут же иджуны колдовать в самой крепости Рэдхэнда!
— Да, — согласился Клахар. — Бредовая мысль. Тем более в одиночку… Нет, наверное, это просто какой-нибудь новичок.
Тут уже Раххыг усомнился:
— Новичок среди лучших сотников? А что, господин, мы чего-то ждем?
Клахар ответил не сразу.
— Не знаю, друг мой. У меня есть некоторые подозрения, что доверять Зохт-Шаху нельзя, и почти полная уверенность, что он что-то задумал.
— Против нас? Прости, господин, верится с трудом. Иджу — наш вернейший союзник.
— Я постоянно думал об этом, — кивнул Клахар. — И знаешь, о ком вспомнил? Об урсхинах. Они были еще ближе к нам — и все же приняли сторону Штурки. Что еще приметил?
Раххыг задумался, вспоминая детали минувшего дня. Клахар не торопил его, встал у окна, глядя на первые звезды. Странное чувство посетило его: непобедимая уверенность, что все, решительно все, что происходит, — к лучшему. И весь этот безумный переход в старый мир, и трудности возвращения в Закатный мир могут стать хорошим уроком, если он сам, Клахар, справится со своей задачей.
А он справится…
Стук в дверь оторвал его от размышлений. Вождя Калу посетил сам Зохт-Шах.
— Я увидел свет в твоем окне и решил попросить об одолжении, раз уж ты не спишь. Я, видишь ли, знаю лишь несколько английских слов, и их, конечно, не хватит; чтобы объяснить страже, что я хочу выпустить из замка двоих сотников.
— Не скажешь ли сначала, как прошел разговор? — поинтересовался Клахар. — Неужели твои орки так легко приняли истину?
Зохт-Шах грустно вздохнул:
— Пока лишь эти двое. Они лучшие, в них я и не сомневался, остальные же просто в отчаянии. Я уверен в окончательном успехе, но пока что рассказывать нечего. Теперь я хочу, чтобы эти двое осторожно подготовили моих иджунов к мысли, что переговоры могут закончиться так, как никто не ожидал. Так не поможешь ли мне?
— Конечно, Раххыг исполнит твою просьбу, — сказал Клахар, кивнув своему сотнику.
Когда они вышли, вождь вновь прильнул к окну, теперь уже с практическим интересом — отсюда были частично видны южные ворота. К сожалению, он сумел разглядеть только часовых и Раххыга, Зохт-Шах и оба его «лучших» проплыли неясными тенями.
Вернувшись, Раххыг не стал дожидаться вопроса:
— Это Хич и Назах.
— Знакомые имена…
— А как же, те еще ловкачи. Это они семь лет назад столкнули лбами штервов и мёршинов. А через два года нагрели и урсхинов, дельце было — залюбуешься. Они у Зохт-Шаха на особом положении: званием сотники, а по сути — ближайшие помощники, любого тысяцкого за пояс заткнут.
«Как ты у меня, — подумал Клахар. — Только ты, верю, их обоих сам за пояс заткнешь».
— Вернемся к разговору. Итак, твои выводы? — спросил он по-английски.
Раххыг будто и не заметил перехода на другой язык.
— Тысяча чертей, какие выводы? Ясно, что иджуны что-то замыслили.
— Да, но что именно?
— Ладно, — посерьезнел Раххыг. — Больше ничего настораживающего вспомнить не могу. Значит, у нас есть подозрения, есть три сотника и некий тип в замке с Зохт-Шахом, и есть Хич и Назах, которые уже выпущены наружу с каким-то приказом. Стражник в воротах спросил, известно ли графу, что их отпускают на ночь глядя, и Зохт-Шах сказал, что нет, но у него есть разрешение сэра Томаса призывать и отпускать своих орков. Стражник вывел сотников и отправил одного из своих людей к графу, так и сказал Зохт-Шаху: я, мол, должен сообщить. Я перевел, но тот ничего не сказал, кивнул только и ушел. Вроде бы ничего подозрительного, а на ум сразу идет одно — готовится пакость. Мне не хотелось этому содействовать, но, раз ты просил… Что это может значить?
Клахар молчал, игнорируя прозрачно замаскированные просьбы о подсказке. Думай, Раххыг, думай. Это нужно уметь. Сорвись ты у ворот, засуетись — и Зохт-Шах понял бы, что нам уже кое-что известно.
— Хич и Назах — это две лучшие сотни, костяк, за которым пойдут все иджуны. Если пойдут, то против кого? Против других кланов? Против Рэдхэнда? Бессмысленно. Неужели захватят деревни?
— Я склонен думать так же. Но надо рассмотреть и другие возможности.
— Что нам надо — так это уведомить Рэдхэнда, пусть сам разбирается, — проворчал Раххыг.
— И тогда Зохт-Шах сделает что-то другое либо вообще ничего — и оставит нас в дураках. Думай!
Раххыг помолчал, глядя на свечу, и сказал:
— Я знаю, чего мне не хватает. Это вроде загадки, да? Ты испытываешь меня? Чтобы решить задачу, я должен знать все условия, как ты учил. Учесть, о чем вы говорили с людьми.
— Верно, молодец. Учесть это, а также отсутствие нескольких шаманов Иджу в моем шатре, а может, и еще кое-что. Только это не испытание, а задача вполне боевая. Окончательного ответа я не знаю.
— Ты говорил Зохт-Шаху о какой-то истине?
— Скажу и тебе, — решился Клахар. — Обещай слушать внимательно и не задавать лишних вопросов. Я уверен, что ты все поймешь правильно, но, если что-то не сумеешь принять, просто поверь мне.
— Схаас.
Клахар начал рассказывать, кратко и четко. Тревожное предчувствие говорило, что времени терять нельзя, но он не мог бросить Раххыга в потемках незнания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
«Пожелание выслушать наблюдения» на секретном языке, употребляемом Клахаром с особо доверенными орками, означало какую-то неожиданность. Зохт-Шах, придя в лагерь в сопровождении дюжины гвардейцев графа и призвав к себе нескольких сотников, ненароком переиначил просьбу Клахара: «Вождь Калу велел тебе прибыть с докладом», но Раххыг понял, в чем дело. Разумно предположив, что неожиданный поворот переговоров как-то связан с иджунскими сотниками, он в первую очередь присмотрелся к ним, а потом, собираясь, отдал приказ оркам потолковее: сохранять порядок, пресекать лишние разговоры, верить в мудрость вождей и на всякий случай тайком присматривать за другими кланами, «а то мало ли чего они сглупить могут — все примечайте». И перед Клахаром появился, уже действительно имея некоторые наблюдения.
— Морды знакомые, это все лучшие сотники Зохт-Шаха, а вот одного шустрика я не знаю, — говорил он, оставшись с вождем наедине. — Не только среди сотников, но и вообще поблизости от Зохт-Шаха. Да и не тянет он на сотника — хил. А всех иджунов поважнее я наперечет знаю.
— Может, это был переодетый шаман?
— Сомневаюсь. Вчера все шаманы собрались у тебя, я их видел — такой морды не припомню.
— Зохт-Шах прислал не всех своих шаманов, — задумчиво проговорил Клахар. — Во всяком случае, я всегда подозревал, что их у него намного больше.
— Но не станут же иджуны колдовать в самой крепости Рэдхэнда!
— Да, — согласился Клахар. — Бредовая мысль. Тем более в одиночку… Нет, наверное, это просто какой-нибудь новичок.
Тут уже Раххыг усомнился:
— Новичок среди лучших сотников? А что, господин, мы чего-то ждем?
Клахар ответил не сразу.
— Не знаю, друг мой. У меня есть некоторые подозрения, что доверять Зохт-Шаху нельзя, и почти полная уверенность, что он что-то задумал.
— Против нас? Прости, господин, верится с трудом. Иджу — наш вернейший союзник.
— Я постоянно думал об этом, — кивнул Клахар. — И знаешь, о ком вспомнил? Об урсхинах. Они были еще ближе к нам — и все же приняли сторону Штурки. Что еще приметил?
Раххыг задумался, вспоминая детали минувшего дня. Клахар не торопил его, встал у окна, глядя на первые звезды. Странное чувство посетило его: непобедимая уверенность, что все, решительно все, что происходит, — к лучшему. И весь этот безумный переход в старый мир, и трудности возвращения в Закатный мир могут стать хорошим уроком, если он сам, Клахар, справится со своей задачей.
А он справится…
Стук в дверь оторвал его от размышлений. Вождя Калу посетил сам Зохт-Шах.
— Я увидел свет в твоем окне и решил попросить об одолжении, раз уж ты не спишь. Я, видишь ли, знаю лишь несколько английских слов, и их, конечно, не хватит; чтобы объяснить страже, что я хочу выпустить из замка двоих сотников.
— Не скажешь ли сначала, как прошел разговор? — поинтересовался Клахар. — Неужели твои орки так легко приняли истину?
Зохт-Шах грустно вздохнул:
— Пока лишь эти двое. Они лучшие, в них я и не сомневался, остальные же просто в отчаянии. Я уверен в окончательном успехе, но пока что рассказывать нечего. Теперь я хочу, чтобы эти двое осторожно подготовили моих иджунов к мысли, что переговоры могут закончиться так, как никто не ожидал. Так не поможешь ли мне?
— Конечно, Раххыг исполнит твою просьбу, — сказал Клахар, кивнув своему сотнику.
Когда они вышли, вождь вновь прильнул к окну, теперь уже с практическим интересом — отсюда были частично видны южные ворота. К сожалению, он сумел разглядеть только часовых и Раххыга, Зохт-Шах и оба его «лучших» проплыли неясными тенями.
Вернувшись, Раххыг не стал дожидаться вопроса:
— Это Хич и Назах.
— Знакомые имена…
— А как же, те еще ловкачи. Это они семь лет назад столкнули лбами штервов и мёршинов. А через два года нагрели и урсхинов, дельце было — залюбуешься. Они у Зохт-Шаха на особом положении: званием сотники, а по сути — ближайшие помощники, любого тысяцкого за пояс заткнут.
«Как ты у меня, — подумал Клахар. — Только ты, верю, их обоих сам за пояс заткнешь».
— Вернемся к разговору. Итак, твои выводы? — спросил он по-английски.
Раххыг будто и не заметил перехода на другой язык.
— Тысяча чертей, какие выводы? Ясно, что иджуны что-то замыслили.
— Да, но что именно?
— Ладно, — посерьезнел Раххыг. — Больше ничего настораживающего вспомнить не могу. Значит, у нас есть подозрения, есть три сотника и некий тип в замке с Зохт-Шахом, и есть Хич и Назах, которые уже выпущены наружу с каким-то приказом. Стражник в воротах спросил, известно ли графу, что их отпускают на ночь глядя, и Зохт-Шах сказал, что нет, но у него есть разрешение сэра Томаса призывать и отпускать своих орков. Стражник вывел сотников и отправил одного из своих людей к графу, так и сказал Зохт-Шаху: я, мол, должен сообщить. Я перевел, но тот ничего не сказал, кивнул только и ушел. Вроде бы ничего подозрительного, а на ум сразу идет одно — готовится пакость. Мне не хотелось этому содействовать, но, раз ты просил… Что это может значить?
Клахар молчал, игнорируя прозрачно замаскированные просьбы о подсказке. Думай, Раххыг, думай. Это нужно уметь. Сорвись ты у ворот, засуетись — и Зохт-Шах понял бы, что нам уже кое-что известно.
— Хич и Назах — это две лучшие сотни, костяк, за которым пойдут все иджуны. Если пойдут, то против кого? Против других кланов? Против Рэдхэнда? Бессмысленно. Неужели захватят деревни?
— Я склонен думать так же. Но надо рассмотреть и другие возможности.
— Что нам надо — так это уведомить Рэдхэнда, пусть сам разбирается, — проворчал Раххыг.
— И тогда Зохт-Шах сделает что-то другое либо вообще ничего — и оставит нас в дураках. Думай!
Раххыг помолчал, глядя на свечу, и сказал:
— Я знаю, чего мне не хватает. Это вроде загадки, да? Ты испытываешь меня? Чтобы решить задачу, я должен знать все условия, как ты учил. Учесть, о чем вы говорили с людьми.
— Верно, молодец. Учесть это, а также отсутствие нескольких шаманов Иджу в моем шатре, а может, и еще кое-что. Только это не испытание, а задача вполне боевая. Окончательного ответа я не знаю.
— Ты говорил Зохт-Шаху о какой-то истине?
— Скажу и тебе, — решился Клахар. — Обещай слушать внимательно и не задавать лишних вопросов. Я уверен, что ты все поймешь правильно, но, если что-то не сумеешь принять, просто поверь мне.
— Схаас.
Клахар начал рассказывать, кратко и четко. Тревожное предчувствие говорило, что времени терять нельзя, но он не мог бросить Раххыга в потемках незнания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163