оно осуществляется сейчас, прямо на наших глазах».
Виг с радостью отметил, что дыхание принца начало приходить в норму. Старик перевел взгляд на Николаса и кивнул.
— Тристан, — мягко начал король, — я сожалею обо всем, через что тебе пришлось пройти. Но когда я говорю, что все мы, здесь сидящие, любим тебя, а я — больше всех, верь мне, это так и есть. И еще поверь — всему, что уже случилось в твоей жизни и чему еще только предстоит случиться, существуют очень веские причины. — Он бросил вопросительный взгляд на Верховного мага. Тот в знак одобрения на мгновение прикрыл глаза. — Пожалуйста, повернись к нам, сын мой, — попросил Николас.
Тристан повиновался; чувствовалось, что слова отца вызвали в нем бурю ответных чувств. На его щеках все еще блестели слезы, и ярость по-прежнему клокотала в груди. Однако от Вига не ускользнуло, что принц уже почти овладел собой.
— Тристан, — спросил король, глядя прямо в глаза сыну, — откуда взялись эти красные пятна?
«От сегодняшнего дня я хотел только одного, — с отчаянием подумал принц, — сохранить в секрете то, что я нашел подземную пещеру, и надежду туда вернуться. Но меня, похоже, вот-вот лишат и этого».
Тристан, хоть и с явной неохотой, в конце концов вынужден был рассказать все. И о «полевых красавицах», и о погоне за Озорником, и о своем падении в подземную пещеру. Рассказал и о том, как обследовал ее, как плавал в странной воде и как его отбросило от входа в туннель. Скрывать он ничего не стал. Закончив, принц и сам не мог понять, получил ли он от этого облегчение. Сидящие за столом хранили угрюмое молчание, и единственным звуком, нарушавшим тишину, снова стало потрескивание дров в камине.
Наконец Верховный маг нарушил затянувшееся молчание.
— Прежде всего необходимо восстановить магическую завесу, установленную нами в свое время перед входом в пещеру и невольно разорванную сегодня Тристаном. Тритиас, думаю, тебе лучше всех удастся справиться с этой задачей.
Вига серьезно тревожил вопрос, каким образом завеса вообще смогла оказаться нарушена, но сейчас обсуждать это не имело смысла. Скорее всего, именно качество крови принца позволило ему проникнуть сквозь защитный барьер.
Маг снова перевел взгляд на Тристана.
— Мне очень тяжело говорить тебе об этом, но ты ни при каких обстоятельствах не должен снова посещать Пещеру. Для всех нас это имеет слишком большое значение.
Принц ожидал услышать что-нибудь подобное и все же испытал в первый момент ощущение, будто сердце у него вот-вот разорвется от боли. Однако внезапно ему в голову пришла совсем другая мысль.
— Виг, но если завеса вокруг пролома в стене будет восстановлена, «полевые красавицы» не смогут выбраться наружу. Ведь они погибнут!
Не знаю, Тристан, старик покачал головой и, подойдя к принцу, положил руку ему на плечо. — Мы вообще не предполагали, что они смогут проникнуть в пещеру. И как бы то ни было, мы обязательно должны восстановить завесу.
Николас медленно встал и тоже подошел к сыну.
— Мы и так уже слишком затянули с началом церемонии. Гости и слуги наверняка в немалом недоумении. Виг, прошу тебя, сообщи им, что репетиция откладывается при мерно на час. Кроме того, я хотел бы побеседовать со своим сыном в присутствии королевы, Шайлихи и ее мужа. — Король посмотрел на принца. — Мне очень жаль, но не только у Синклита имеются к тебе претензии, Тристан. У твоих родных тоже. — Потом он с неодобрительной гримасой обвел взглядом грязные штаны и кожаный жилет сына. — Боюсь, у тебя не останется времени на то, чтобы переодеться.
Произнеся эти слова, Николас, повинуясь внезапному импульсу, притянул Тристана к себе и заключил в объятия, радуясь тому, что сын ответил ему тем же.
— Я хочу, чтобы при этом разговоре присутствовали только члены нашей семьи, — сказал король Вигу. — Она продлится недолго.
Маг отвесил ему глубокий поклон.
— Как пожелаешь, мой господин.
После ухода магов Николас повернулся к камину, пламя в котором начало медленно затухать.
«Вечность, молю тебя, помоги нам пережить последствия сегодняшнего дня», — с грустью подумал король Евтракии.
* * *
Долго ждать им не пришлось; вскоре Виг привел Моргану, Фредерика и Шайлиху, после чего, бросив на принца быстрый озабоченный взгляд, закрыл за собой дверь.
Выражения лиц вошедших подсказывали Тристану, что они уже были в курсе всего, что произошло сегодня. По знаку Николаса все расселись за столом. Молчание было столь тягостным, что принц почувствовал себя сейчас даже более одиноким, чем в тот момент, когда он стоял перед королем и магами Синклита. «Маги подавляют своим могуществом, но ведь своих родных я люблю больше всех на свете». Шайлиха и ее муж ободряюще улыбались принцу, ожидая, пока заговорит король.
— Тристан, — наконец начал тот, словно прочитав мысли сына, — ты любишь нас?
Вопрос обрушился на принца, словно удар молнии. Как может отец сомневаться в этом?
— Да, отец, — ответил он дрогнувшим голосом. — Во всем мире для меня нет никого дороже вас.
Николас неожиданно наклонился вперед, сжал в ладони Парагон, мерцавший кроваво-красным светом, и поднес камень к лицу сына.
— А что ты знаешь о значении этого камня? — в голосе короля зазвучали обычные повелительные нотки.
— Очень скоро, после того как взойду на престол, я буду носить Парагон на шее, точно так же, как носил его ты, с тех пор как тебе исполнилось тридцать, — ответил Тристан, не совсем понимая вопрос отца. — Больше мне о нем ничего не известно.
Николас перевел взгляд на Парагон, который носил уже так долго — тот самый драгоценный камень, истинным хранителем которого, по словам магов, должен стать его единственный сын. «Как сказать ему об этом? — с болью спрашивал себя король. — Как объяснить, почему мы, родители, так сильно тревожимся за него, если на все волнующие мальчика вопросы можно будет ответить только после коронации?»
Николас откинулся в кресле и вздохнул.
— Все присутствующие здесь, так же как и маги Синклита, знают, что ты не хочешь быть королем. Но тем не менее ты взойдешь на престол, и это случится уже совсем скоро. Сейчас мне остается сказать тебе только одно — если ты не изменишься и не станешь более ответственно относиться к своим обязанностям, то будешь скверным правителем и можешь погубить и свою семью, и всю страну. Слишком много людей погибло, защищая Парагон, чтобы доверить носить его тому, кто не желает исполнять свои обязанности. Поверь мне, и это не пустые слова, — по причинам, которые я не могу объяснить тебе сегодня, твое правление должно стать совершенно особенным.
Я попросил Шайлиху и ее мужа прийти сюда, потому что хочу, чтобы они тоже услышали то, что я сейчас скажу, — продолжал король. — Ты должен постоянно помнить о том, что речь касается не только меня и твоей матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170
Виг с радостью отметил, что дыхание принца начало приходить в норму. Старик перевел взгляд на Николаса и кивнул.
— Тристан, — мягко начал король, — я сожалею обо всем, через что тебе пришлось пройти. Но когда я говорю, что все мы, здесь сидящие, любим тебя, а я — больше всех, верь мне, это так и есть. И еще поверь — всему, что уже случилось в твоей жизни и чему еще только предстоит случиться, существуют очень веские причины. — Он бросил вопросительный взгляд на Верховного мага. Тот в знак одобрения на мгновение прикрыл глаза. — Пожалуйста, повернись к нам, сын мой, — попросил Николас.
Тристан повиновался; чувствовалось, что слова отца вызвали в нем бурю ответных чувств. На его щеках все еще блестели слезы, и ярость по-прежнему клокотала в груди. Однако от Вига не ускользнуло, что принц уже почти овладел собой.
— Тристан, — спросил король, глядя прямо в глаза сыну, — откуда взялись эти красные пятна?
«От сегодняшнего дня я хотел только одного, — с отчаянием подумал принц, — сохранить в секрете то, что я нашел подземную пещеру, и надежду туда вернуться. Но меня, похоже, вот-вот лишат и этого».
Тристан, хоть и с явной неохотой, в конце концов вынужден был рассказать все. И о «полевых красавицах», и о погоне за Озорником, и о своем падении в подземную пещеру. Рассказал и о том, как обследовал ее, как плавал в странной воде и как его отбросило от входа в туннель. Скрывать он ничего не стал. Закончив, принц и сам не мог понять, получил ли он от этого облегчение. Сидящие за столом хранили угрюмое молчание, и единственным звуком, нарушавшим тишину, снова стало потрескивание дров в камине.
Наконец Верховный маг нарушил затянувшееся молчание.
— Прежде всего необходимо восстановить магическую завесу, установленную нами в свое время перед входом в пещеру и невольно разорванную сегодня Тристаном. Тритиас, думаю, тебе лучше всех удастся справиться с этой задачей.
Вига серьезно тревожил вопрос, каким образом завеса вообще смогла оказаться нарушена, но сейчас обсуждать это не имело смысла. Скорее всего, именно качество крови принца позволило ему проникнуть сквозь защитный барьер.
Маг снова перевел взгляд на Тристана.
— Мне очень тяжело говорить тебе об этом, но ты ни при каких обстоятельствах не должен снова посещать Пещеру. Для всех нас это имеет слишком большое значение.
Принц ожидал услышать что-нибудь подобное и все же испытал в первый момент ощущение, будто сердце у него вот-вот разорвется от боли. Однако внезапно ему в голову пришла совсем другая мысль.
— Виг, но если завеса вокруг пролома в стене будет восстановлена, «полевые красавицы» не смогут выбраться наружу. Ведь они погибнут!
Не знаю, Тристан, старик покачал головой и, подойдя к принцу, положил руку ему на плечо. — Мы вообще не предполагали, что они смогут проникнуть в пещеру. И как бы то ни было, мы обязательно должны восстановить завесу.
Николас медленно встал и тоже подошел к сыну.
— Мы и так уже слишком затянули с началом церемонии. Гости и слуги наверняка в немалом недоумении. Виг, прошу тебя, сообщи им, что репетиция откладывается при мерно на час. Кроме того, я хотел бы побеседовать со своим сыном в присутствии королевы, Шайлихи и ее мужа. — Король посмотрел на принца. — Мне очень жаль, но не только у Синклита имеются к тебе претензии, Тристан. У твоих родных тоже. — Потом он с неодобрительной гримасой обвел взглядом грязные штаны и кожаный жилет сына. — Боюсь, у тебя не останется времени на то, чтобы переодеться.
Произнеся эти слова, Николас, повинуясь внезапному импульсу, притянул Тристана к себе и заключил в объятия, радуясь тому, что сын ответил ему тем же.
— Я хочу, чтобы при этом разговоре присутствовали только члены нашей семьи, — сказал король Вигу. — Она продлится недолго.
Маг отвесил ему глубокий поклон.
— Как пожелаешь, мой господин.
После ухода магов Николас повернулся к камину, пламя в котором начало медленно затухать.
«Вечность, молю тебя, помоги нам пережить последствия сегодняшнего дня», — с грустью подумал король Евтракии.
* * *
Долго ждать им не пришлось; вскоре Виг привел Моргану, Фредерика и Шайлиху, после чего, бросив на принца быстрый озабоченный взгляд, закрыл за собой дверь.
Выражения лиц вошедших подсказывали Тристану, что они уже были в курсе всего, что произошло сегодня. По знаку Николаса все расселись за столом. Молчание было столь тягостным, что принц почувствовал себя сейчас даже более одиноким, чем в тот момент, когда он стоял перед королем и магами Синклита. «Маги подавляют своим могуществом, но ведь своих родных я люблю больше всех на свете». Шайлиха и ее муж ободряюще улыбались принцу, ожидая, пока заговорит король.
— Тристан, — наконец начал тот, словно прочитав мысли сына, — ты любишь нас?
Вопрос обрушился на принца, словно удар молнии. Как может отец сомневаться в этом?
— Да, отец, — ответил он дрогнувшим голосом. — Во всем мире для меня нет никого дороже вас.
Николас неожиданно наклонился вперед, сжал в ладони Парагон, мерцавший кроваво-красным светом, и поднес камень к лицу сына.
— А что ты знаешь о значении этого камня? — в голосе короля зазвучали обычные повелительные нотки.
— Очень скоро, после того как взойду на престол, я буду носить Парагон на шее, точно так же, как носил его ты, с тех пор как тебе исполнилось тридцать, — ответил Тристан, не совсем понимая вопрос отца. — Больше мне о нем ничего не известно.
Николас перевел взгляд на Парагон, который носил уже так долго — тот самый драгоценный камень, истинным хранителем которого, по словам магов, должен стать его единственный сын. «Как сказать ему об этом? — с болью спрашивал себя король. — Как объяснить, почему мы, родители, так сильно тревожимся за него, если на все волнующие мальчика вопросы можно будет ответить только после коронации?»
Николас откинулся в кресле и вздохнул.
— Все присутствующие здесь, так же как и маги Синклита, знают, что ты не хочешь быть королем. Но тем не менее ты взойдешь на престол, и это случится уже совсем скоро. Сейчас мне остается сказать тебе только одно — если ты не изменишься и не станешь более ответственно относиться к своим обязанностям, то будешь скверным правителем и можешь погубить и свою семью, и всю страну. Слишком много людей погибло, защищая Парагон, чтобы доверить носить его тому, кто не желает исполнять свои обязанности. Поверь мне, и это не пустые слова, — по причинам, которые я не могу объяснить тебе сегодня, твое правление должно стать совершенно особенным.
Я попросил Шайлиху и ее мужа прийти сюда, потому что хочу, чтобы они тоже услышали то, что я сейчас скажу, — продолжал король. — Ты должен постоянно помнить о том, что речь касается не только меня и твоей матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170