— пронеслось в голове Тристана. — Значит, на нем есть и кровь короля!»
— Прости меня, отец. — С этими словами принц, как мог, очистил клинок дреггана и, встав с колен, подошел к одному из тронов, предназначенных для магов Синклита. Нажав на едва заметный рычаг на рукояти, Тристан едва не выронил меч: удлинившийся клинок без труда пронзил спинку трона. Принц еще раз нажал на рычаг, и лезвие мгновенно вернулось в прежнее положение.
«Я убью его этим самым мечом. Клянусь всем, что у меня осталось, и всем, чего он меня лишил! Предводитель крылатых убийц падет от моей руки!» — С этой мыслью Тристан перекинул через плечо перевязь и приладил дрегган за спиной так, чтобы эфес меча не мешал выхватывать метательные ножи.
Спрыгнув с помоста, принц увидел, как Виг столь знакомым жестом вскидывает бровь, собираясь, видимо, высказать свои соображения по поводу его безрассудных действий. Однако выражение мрачной решимости на лице Тристана заставило старого мага промолчать. Оба понимали, что сейчас не время для споров.
Маг предложил отправиться на конюшню, дабы проверить, остались ли там скакуны, но принц настоял на том, что им сначала необходимо побывать в кузнице, и старик не стал возражать. По пути им не встретилось ни одной живой души, пусто было и в самой кузнице. Под удивленным взглядом Вига принц вынул из стены за горном несколько камней и, просунув в образовавшийся проем руку, достал оттуда с десяток туго набитых монетами кошельков и небольшой кожаный мешок.
Это был еще один комплект метательных ножей, припрятанных здесь на случай, если бы недовольный поведением сына король приказал принцу отдать те, что у него имелись, а кузнецу запретил бы изготовить новые. Тристан вынул из мешка дюжину ножей и спрятал их в заплечный колчан, висящий на его спине рядом с дрегганом.
Сердца спутников обливались кровью при виде искалеченных и умерщвленных захватчиками животных и убитых в попытках спасти их людей, служивших на конюшне, на скотном дворе и птичнике. Виг останавливался около каждого смертельно раненного животного и, шепча какие-то заклинания, прекращал его страдания.
Перед входом в королевские конюшни Тристан затаил, дыхание. Кроме Вига и Шайлихи в живых могло остаться, лишь одно любимое им существо — Озорник. Если бы его конь уцелел!
Когда они оказались внутри, принцем овладела ярость. Повсюду лежали трупы лошадей, среди них он узнал и гнедую кобылу Шайлихи, однако своего жеребца Тристан не увидел.
— Нас устроят любые скакуны, — сочувственно сказал Виг, надеясь, что принц прекратит поиски.
В глазах Тристана появилось то же выражение, которое маг увидел, когда тот взял в руки дрегган.
— Я должен найти Озорника — живого или мертвого, — упрямо заявил он.
С этими словами принц сунул два пальца в рот и издал громкий, пронзительный свист. Старик вздрогнул. Меньше всего они нуждались в том, чтобы привлекать к себе внимание; в особенности если на берегу еще остались крылатые воины. Тристан свистнул еще раз, обычно его жеребец немедленно прибегал на этот зов.
«Эти негодяи убили и моего коня тоже», — подумал он, вскипая от гнева.
В этот момент со стороны леса послышались звуки ломающихся веток и характерное фырканье. Принц вскинул голову, не смея надеяться. Он еще раз свистнул и в ответ услышал знакомое ржание. Через несколько мгновения на опушку леса вырвались несколько лошадей во главе с Озорником.
Тристан медленно подошел к своему жеребцу, нежно приговаривая что-то. Тот резко отпрянул от протянутой руки хозяина, точно ему причинили боль. Однако принц продолжал говорить, и постепенно конь стал успокаиваться. Наконец он потерся мордой о плечо хозяина — с такой силой, что едва не свалил его на землю.
Спутники быстро осмотрели других животных. Двоих тяжелораненых Вигу пришлось усыпить, зато остальные выглядели не так уж и плохо. Старый маг оседлал крупного вороного жеребца. Остальных лошадей они отвели в загон, после чего покинули конюшни.
Тристан настаивал на том, чтобы как можно скорее предать тела родных земле. Виг вынужден был уступить, единственное, в чем ему удалось убедить принца, — оставить попытки пробраться к площади перед дворцом через королевский парк, где, по предположению мага, они легко могли попасть в засаду, а двинуться туда в обход, пользуясь неразберихой, что творилась сейчас в разграбленном городе.
— Собери все свое мужество, Тристан, — сказал Виг, когда всадники оказались на примыкающих к дворцу улицах Таммерланда. — Опусти голову, старайся не привлекать к себе внимания и не вздумай бросаться на помощь каждому, как бы тебе этого ни хотелось.
Еще совсем недавно принц радовался возможности покинуть дворец и раствориться в толпе, но сейчас и сам город, и его обитатели так ужасно изменились, что он едва узнавал их. Спасти объятые пламенем, разграбленные жилища горожан, по-видимому, не представлялось возможным. Да и делать это было уже некому. Улицы усеивали начавшие разлагаться трупы гвардейцев и простых жителей Таммерланда. Людей вытаскивали из домов и убивали на месте, женщин сначала жестоко насиловали. Зверство Фаворитов не имело границ. На каждом шагу попадались головы, насаженные на крюки и пики, тела со вспоротыми животами и вырванными внутренностями. По улицам бродили стаи собак, которые, злобно рыча, сражались из-за добычи.
Израненные домашние животные с обезумевшими глазами шарахались из-под копыт. То тут, то там на сохранившихся стенах попадались выведенные кровью жертв изображения Пентанглей.
Но ужаснее всего было положение жителей Таммерланда, чудом уцелевших в этой бойне. Шайки головорезов, воспользовавшись отсутствием закона и порядка, рыскали по темнеющим улицам, хватая все, что подвернется под руку, и убивая тех, кто пытался им помешать.
— Что с нами будет? — взывала к небу старуха, сидевшая в пропитавшейся кровью уличной пыли, она держала на коленях голову мертвого гвардейца с выколотыми глазами, скорее всего, своего сына. — Кто защитит нас, если даже принц оказался предателем и посягнул на жизнь собственного отца? — отчаянно вопрошала она.
«Живые, может быть, сейчас завидуют мертвым, — печально думал Тристан. — А я, их принц, бессилен помочь своим подданным».
Принц пришпорил Озорника и догнал Вига.
— Мы должны вмешаться! — хрипло прошептал он.
— Оглянись вокруг, Тристан, — тоже шепотом ответил старик. — Разве ты не видишь, что творится вокруг? Не будь столь наивен! Королевской гвардии больше не существует, а вместе с ней растаяла видимость закона и порядка. Гляди хорошенько и запоминай, принц, потому что от прежней Евтракии вскоре мало что останется.
— Но нельзя же равнодушно взирать на весь этот ужас! Я просто не могу остаться в стороне!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170
— Прости меня, отец. — С этими словами принц, как мог, очистил клинок дреггана и, встав с колен, подошел к одному из тронов, предназначенных для магов Синклита. Нажав на едва заметный рычаг на рукояти, Тристан едва не выронил меч: удлинившийся клинок без труда пронзил спинку трона. Принц еще раз нажал на рычаг, и лезвие мгновенно вернулось в прежнее положение.
«Я убью его этим самым мечом. Клянусь всем, что у меня осталось, и всем, чего он меня лишил! Предводитель крылатых убийц падет от моей руки!» — С этой мыслью Тристан перекинул через плечо перевязь и приладил дрегган за спиной так, чтобы эфес меча не мешал выхватывать метательные ножи.
Спрыгнув с помоста, принц увидел, как Виг столь знакомым жестом вскидывает бровь, собираясь, видимо, высказать свои соображения по поводу его безрассудных действий. Однако выражение мрачной решимости на лице Тристана заставило старого мага промолчать. Оба понимали, что сейчас не время для споров.
Маг предложил отправиться на конюшню, дабы проверить, остались ли там скакуны, но принц настоял на том, что им сначала необходимо побывать в кузнице, и старик не стал возражать. По пути им не встретилось ни одной живой души, пусто было и в самой кузнице. Под удивленным взглядом Вига принц вынул из стены за горном несколько камней и, просунув в образовавшийся проем руку, достал оттуда с десяток туго набитых монетами кошельков и небольшой кожаный мешок.
Это был еще один комплект метательных ножей, припрятанных здесь на случай, если бы недовольный поведением сына король приказал принцу отдать те, что у него имелись, а кузнецу запретил бы изготовить новые. Тристан вынул из мешка дюжину ножей и спрятал их в заплечный колчан, висящий на его спине рядом с дрегганом.
Сердца спутников обливались кровью при виде искалеченных и умерщвленных захватчиками животных и убитых в попытках спасти их людей, служивших на конюшне, на скотном дворе и птичнике. Виг останавливался около каждого смертельно раненного животного и, шепча какие-то заклинания, прекращал его страдания.
Перед входом в королевские конюшни Тристан затаил, дыхание. Кроме Вига и Шайлихи в живых могло остаться, лишь одно любимое им существо — Озорник. Если бы его конь уцелел!
Когда они оказались внутри, принцем овладела ярость. Повсюду лежали трупы лошадей, среди них он узнал и гнедую кобылу Шайлихи, однако своего жеребца Тристан не увидел.
— Нас устроят любые скакуны, — сочувственно сказал Виг, надеясь, что принц прекратит поиски.
В глазах Тристана появилось то же выражение, которое маг увидел, когда тот взял в руки дрегган.
— Я должен найти Озорника — живого или мертвого, — упрямо заявил он.
С этими словами принц сунул два пальца в рот и издал громкий, пронзительный свист. Старик вздрогнул. Меньше всего они нуждались в том, чтобы привлекать к себе внимание; в особенности если на берегу еще остались крылатые воины. Тристан свистнул еще раз, обычно его жеребец немедленно прибегал на этот зов.
«Эти негодяи убили и моего коня тоже», — подумал он, вскипая от гнева.
В этот момент со стороны леса послышались звуки ломающихся веток и характерное фырканье. Принц вскинул голову, не смея надеяться. Он еще раз свистнул и в ответ услышал знакомое ржание. Через несколько мгновения на опушку леса вырвались несколько лошадей во главе с Озорником.
Тристан медленно подошел к своему жеребцу, нежно приговаривая что-то. Тот резко отпрянул от протянутой руки хозяина, точно ему причинили боль. Однако принц продолжал говорить, и постепенно конь стал успокаиваться. Наконец он потерся мордой о плечо хозяина — с такой силой, что едва не свалил его на землю.
Спутники быстро осмотрели других животных. Двоих тяжелораненых Вигу пришлось усыпить, зато остальные выглядели не так уж и плохо. Старый маг оседлал крупного вороного жеребца. Остальных лошадей они отвели в загон, после чего покинули конюшни.
Тристан настаивал на том, чтобы как можно скорее предать тела родных земле. Виг вынужден был уступить, единственное, в чем ему удалось убедить принца, — оставить попытки пробраться к площади перед дворцом через королевский парк, где, по предположению мага, они легко могли попасть в засаду, а двинуться туда в обход, пользуясь неразберихой, что творилась сейчас в разграбленном городе.
— Собери все свое мужество, Тристан, — сказал Виг, когда всадники оказались на примыкающих к дворцу улицах Таммерланда. — Опусти голову, старайся не привлекать к себе внимания и не вздумай бросаться на помощь каждому, как бы тебе этого ни хотелось.
Еще совсем недавно принц радовался возможности покинуть дворец и раствориться в толпе, но сейчас и сам город, и его обитатели так ужасно изменились, что он едва узнавал их. Спасти объятые пламенем, разграбленные жилища горожан, по-видимому, не представлялось возможным. Да и делать это было уже некому. Улицы усеивали начавшие разлагаться трупы гвардейцев и простых жителей Таммерланда. Людей вытаскивали из домов и убивали на месте, женщин сначала жестоко насиловали. Зверство Фаворитов не имело границ. На каждом шагу попадались головы, насаженные на крюки и пики, тела со вспоротыми животами и вырванными внутренностями. По улицам бродили стаи собак, которые, злобно рыча, сражались из-за добычи.
Израненные домашние животные с обезумевшими глазами шарахались из-под копыт. То тут, то там на сохранившихся стенах попадались выведенные кровью жертв изображения Пентанглей.
Но ужаснее всего было положение жителей Таммерланда, чудом уцелевших в этой бойне. Шайки головорезов, воспользовавшись отсутствием закона и порядка, рыскали по темнеющим улицам, хватая все, что подвернется под руку, и убивая тех, кто пытался им помешать.
— Что с нами будет? — взывала к небу старуха, сидевшая в пропитавшейся кровью уличной пыли, она держала на коленях голову мертвого гвардейца с выколотыми глазами, скорее всего, своего сына. — Кто защитит нас, если даже принц оказался предателем и посягнул на жизнь собственного отца? — отчаянно вопрошала она.
«Живые, может быть, сейчас завидуют мертвым, — печально думал Тристан. — А я, их принц, бессилен помочь своим подданным».
Принц пришпорил Озорника и догнал Вига.
— Мы должны вмешаться! — хрипло прошептал он.
— Оглянись вокруг, Тристан, — тоже шепотом ответил старик. — Разве ты не видишь, что творится вокруг? Не будь столь наивен! Королевской гвардии больше не существует, а вместе с ней растаяла видимость закона и порядка. Гляди хорошенько и запоминай, принц, потому что от прежней Евтракии вскоре мало что останется.
— Но нельзя же равнодушно взирать на весь этот ужас! Я просто не могу остаться в стороне!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170