– Помню, мне доводилось присутствовать на отличных матчах по бейсболу, когда я следил за вами.
Эскобар отпил из своего стакана.
– Когда начнется новый бейсбольный сезон, я приглашу вас расположиться в моей ложе. Таким образом, вы сможете следить за мной, наслаждаясь кондиционированным воздухом.
– Боюсь, это не понравится моему боссу.
– Он так и не научился доверять вам?
– Он научился не доверять никому.
– Тогда что он скажет по поводу нашей сегодняшней встречи?
– Ничего – если не узнает о ней.
– Но вы пришли сюда, рискуя вызвать его неодобрение?
– Да.
Эскобар взял из коробки длинную зеленую сигару, предложил сигару и Трэвену – тот отказался, маленькими ножницами отрезал конец и закурил, выпуская огромные клубы серо-голубого дыма.
– Я слышал, вас перевели из отдела по борьбе с наркотиками.
– Да, это верно. – Трэвен посмотрел прямо в черные глаза Эскобара сквозь табачный дым.
– Вашего преемника еще не назначили?
– Скоро назначат.
– Тогда, раз вы больше не работаете в отделе по борьбе с наркотиками, чем вызвано ваше появление здесь?
– Луисом Очоа.
Эскобар покачал головой, стряхивая пепел в большую зеленую пепельницу.
– Не имею к этому ни малейшего отношения.
– Он служит у вас.
– Служил. В прошлом.
– Как случилось, что он ушел от вас? Эскобар выдохнул облако дыма:
– Это длинная история.
Трэвен развел руками, стараясь не отводить их далеко от карманов плаща.
– Сегодня вечером у меня много времени. Создалось впечатление, что Эскобар задумался.
– Вы помните наш последний разговор, сержант Трэвен?
– Да.
– С тех пор прошел один год четыре месяца и двенадцать дней. – Эскобар посмотрел на детектива откровенным взглядом, словно размышляя. – Тогда вы поклялись, что не пожалеете сил, чтобы выслать меня из страны, ликвидировать или посадить в тюрьму. И я поверил вам.
– Я по-прежнему придерживаюсь такой точки зрения.
– Верю. – Эскобар отпил из стакана, затем перевел взгляд на одетых в бикини красавиц, расхаживающих вокруг бассейна, глядя на них невидящими глазами. – Наш разговор состоялся после того, как вы потеряли одного из своих людей, погибшего от рук моих парней. Несмотря на возможности косметической хирургии, вы так и не избавились от шрама, оставшегося после полученного вами тогда ножевого ранения.
Трэвен молчал.
– Почему вы не согласились на операцию?
– Шрам служит напоминанием о том, как опасна легкомысленная самонадеянность.
– Горькое напоминание.
– Зато я многое понял.
– Да, похоже на это. С тех пор вы стали очень опасным противником.
Трэвен никак не отреагировал на слова Эскобара.
– Значит, я правильно полагаю, что сегодня вечером вы приняли все необходимые меры предосторожности?
– Надеюсь.
– И вот мы беседуем снова, – кивнул Эскобар.
– Да.
– Хотите, чтобы я помог вам?
– Мне кажется, мы можем помочь друг другу.
– И вы пойдете на такой шаг?
– Мне больше нравится враг, которого я знаю, чем неизвестный противник.
Эскобар засмеялся. Это был искренний смех. Он подозвал к себе одну из официанток и заказал еще по стакану сока.
– Господи, Трэвен, вы нравитесь мне. Честное слово, я буду жалеть, когда в одну прекрасную ночь вас убьют. Мне бы не хотелось стать свидетелем этого.
– Если вы станете свидетелем моей гибели, вас арестуют по обвинению в убийстве и самое меньшее вышлют из страны.
– Это верно.
Официантка принесла полные стаканы, забрала пустые и ушла.
Один из телохранителей Эскобара подошел к нему, наклонился и зашептал на ухо, указывая на что-то
пальцем.
Трэвен посмотрел в этом направлении и сразу заметил приближающегося к ним молодого мужчину.
Эскобар провел ладонью по лицу, и спокойное выражение с него мгновенно исчезло.
Молодой мужчина был худощав и смугл, длинные темные волосы падали на плечи. Тело покрыто многочисленными шрамами от ножевых и пулевых ранений. Его лицо искажала злобная гримаса. Он говорил с заметным акцентом.
– Так это, дядя, и есть тот самый полицейский, который причинил нам столько неприятностей?
– Прошу у вас извинения за поведение моего племянника, – произнес Эскобар, не глядя на Трэвена. – Он забывает, в чьем доме находится, и не знает, что благородный человек не убивает тех, кто находится под крышей его дома.
– Кому нужно твое благородство? Сидишь рядом с одним из тех людей, кто несет наибольшую ответственность за подрыв твоего влияния, и не собираешься ничего предпринимать. Твоя слабость ставит в неловкое положение всю нашу семью!
Телохранители быстро приблизились к Эскобару, но тот сделал жест рукой, и они послушно отошли. Он презрительно посмотрел на своего племянника:
– Значит, ты хотел бы убить его, Пабло? Убить здесь, в моем доме, и допустить, чтобы тебя арестовали, а меня выслали из страны и я навсегда утратил возможность управлять делами, лично наблюдая за всем, принимая непосредственное участие в решении возникающих проблем?
– Я могу поручить сделать это одному из моих людей. Тогда вышлют его, а не тебя. – Пабло не сводил с Трэвена взгляда, полного ярости.
Сердце Трэвена забилось чаще. Он пристально смотрел на младшего члена клана Эскобаров.
– Ты приехал сюда недавно, племянник, и многого не знаешь. В этой стране проблемы не всегда решаются с помощью ножа, пули или взрывчатки. Часто необходимо прибегать к хитрости и обману. Ты не умеешь пользоваться ни тем, ни другим.
Пабло потряс сжатым кулаком перед лицом пожилого колумбийца.
– Зато умею не склоняться перед этими людьми, не искать их благосклонности.
– Тогда, значит, ты еще больший дурак, чем я предполагал.
– Я могу убить его прямо сейчас и избавить тебя от него раз и навсегда. – Пабло сделал шаг вперед.
Трэвен поставил стакан на столик и сунул руку в карман плаща, не зная, как обернутся дела.
– Немедленно прекрати! – скомандовал Эскобар, повелительно подняв руку. – Еще один шаг, Пабло, и я сам застрелю тебя, пока мы все не погибли из-за твоей глупости.
Трэвен всмотрелся в красные от алкоголя глаза. Было очевидно, что парень колеблется, не зная, подчиниться или поступить по-своему.
– Неужели ты думаешь, что сержант Трэвен, хорошо зная меня, войдет в мой дом, – продолжал Эскобар, – не приняв каких-то мер, способных защитить его или по крайней мере уравнять шансы?
Пабло молчал.
– При первом же движении, – произнес Эскобар, обращаясь к телохранителям, – убейте его.
Пабло нервно моргнул.
– Сержант Трэвен, покажите этому несдержанному идиоту, что вас следует принимать всерьез, – сказал Эскобар и откинулся на спинку шезлонга, презрительно глядя на молодого мужчину.
Трэвен поднял вверх левую руку – правая была по-прежнему опущена в карман плаща и сжимала рукоятку пистолета – и подал сигнал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Эскобар отпил из своего стакана.
– Когда начнется новый бейсбольный сезон, я приглашу вас расположиться в моей ложе. Таким образом, вы сможете следить за мной, наслаждаясь кондиционированным воздухом.
– Боюсь, это не понравится моему боссу.
– Он так и не научился доверять вам?
– Он научился не доверять никому.
– Тогда что он скажет по поводу нашей сегодняшней встречи?
– Ничего – если не узнает о ней.
– Но вы пришли сюда, рискуя вызвать его неодобрение?
– Да.
Эскобар взял из коробки длинную зеленую сигару, предложил сигару и Трэвену – тот отказался, маленькими ножницами отрезал конец и закурил, выпуская огромные клубы серо-голубого дыма.
– Я слышал, вас перевели из отдела по борьбе с наркотиками.
– Да, это верно. – Трэвен посмотрел прямо в черные глаза Эскобара сквозь табачный дым.
– Вашего преемника еще не назначили?
– Скоро назначат.
– Тогда, раз вы больше не работаете в отделе по борьбе с наркотиками, чем вызвано ваше появление здесь?
– Луисом Очоа.
Эскобар покачал головой, стряхивая пепел в большую зеленую пепельницу.
– Не имею к этому ни малейшего отношения.
– Он служит у вас.
– Служил. В прошлом.
– Как случилось, что он ушел от вас? Эскобар выдохнул облако дыма:
– Это длинная история.
Трэвен развел руками, стараясь не отводить их далеко от карманов плаща.
– Сегодня вечером у меня много времени. Создалось впечатление, что Эскобар задумался.
– Вы помните наш последний разговор, сержант Трэвен?
– Да.
– С тех пор прошел один год четыре месяца и двенадцать дней. – Эскобар посмотрел на детектива откровенным взглядом, словно размышляя. – Тогда вы поклялись, что не пожалеете сил, чтобы выслать меня из страны, ликвидировать или посадить в тюрьму. И я поверил вам.
– Я по-прежнему придерживаюсь такой точки зрения.
– Верю. – Эскобар отпил из стакана, затем перевел взгляд на одетых в бикини красавиц, расхаживающих вокруг бассейна, глядя на них невидящими глазами. – Наш разговор состоялся после того, как вы потеряли одного из своих людей, погибшего от рук моих парней. Несмотря на возможности косметической хирургии, вы так и не избавились от шрама, оставшегося после полученного вами тогда ножевого ранения.
Трэвен молчал.
– Почему вы не согласились на операцию?
– Шрам служит напоминанием о том, как опасна легкомысленная самонадеянность.
– Горькое напоминание.
– Зато я многое понял.
– Да, похоже на это. С тех пор вы стали очень опасным противником.
Трэвен никак не отреагировал на слова Эскобара.
– Значит, я правильно полагаю, что сегодня вечером вы приняли все необходимые меры предосторожности?
– Надеюсь.
– И вот мы беседуем снова, – кивнул Эскобар.
– Да.
– Хотите, чтобы я помог вам?
– Мне кажется, мы можем помочь друг другу.
– И вы пойдете на такой шаг?
– Мне больше нравится враг, которого я знаю, чем неизвестный противник.
Эскобар засмеялся. Это был искренний смех. Он подозвал к себе одну из официанток и заказал еще по стакану сока.
– Господи, Трэвен, вы нравитесь мне. Честное слово, я буду жалеть, когда в одну прекрасную ночь вас убьют. Мне бы не хотелось стать свидетелем этого.
– Если вы станете свидетелем моей гибели, вас арестуют по обвинению в убийстве и самое меньшее вышлют из страны.
– Это верно.
Официантка принесла полные стаканы, забрала пустые и ушла.
Один из телохранителей Эскобара подошел к нему, наклонился и зашептал на ухо, указывая на что-то
пальцем.
Трэвен посмотрел в этом направлении и сразу заметил приближающегося к ним молодого мужчину.
Эскобар провел ладонью по лицу, и спокойное выражение с него мгновенно исчезло.
Молодой мужчина был худощав и смугл, длинные темные волосы падали на плечи. Тело покрыто многочисленными шрамами от ножевых и пулевых ранений. Его лицо искажала злобная гримаса. Он говорил с заметным акцентом.
– Так это, дядя, и есть тот самый полицейский, который причинил нам столько неприятностей?
– Прошу у вас извинения за поведение моего племянника, – произнес Эскобар, не глядя на Трэвена. – Он забывает, в чьем доме находится, и не знает, что благородный человек не убивает тех, кто находится под крышей его дома.
– Кому нужно твое благородство? Сидишь рядом с одним из тех людей, кто несет наибольшую ответственность за подрыв твоего влияния, и не собираешься ничего предпринимать. Твоя слабость ставит в неловкое положение всю нашу семью!
Телохранители быстро приблизились к Эскобару, но тот сделал жест рукой, и они послушно отошли. Он презрительно посмотрел на своего племянника:
– Значит, ты хотел бы убить его, Пабло? Убить здесь, в моем доме, и допустить, чтобы тебя арестовали, а меня выслали из страны и я навсегда утратил возможность управлять делами, лично наблюдая за всем, принимая непосредственное участие в решении возникающих проблем?
– Я могу поручить сделать это одному из моих людей. Тогда вышлют его, а не тебя. – Пабло не сводил с Трэвена взгляда, полного ярости.
Сердце Трэвена забилось чаще. Он пристально смотрел на младшего члена клана Эскобаров.
– Ты приехал сюда недавно, племянник, и многого не знаешь. В этой стране проблемы не всегда решаются с помощью ножа, пули или взрывчатки. Часто необходимо прибегать к хитрости и обману. Ты не умеешь пользоваться ни тем, ни другим.
Пабло потряс сжатым кулаком перед лицом пожилого колумбийца.
– Зато умею не склоняться перед этими людьми, не искать их благосклонности.
– Тогда, значит, ты еще больший дурак, чем я предполагал.
– Я могу убить его прямо сейчас и избавить тебя от него раз и навсегда. – Пабло сделал шаг вперед.
Трэвен поставил стакан на столик и сунул руку в карман плаща, не зная, как обернутся дела.
– Немедленно прекрати! – скомандовал Эскобар, повелительно подняв руку. – Еще один шаг, Пабло, и я сам застрелю тебя, пока мы все не погибли из-за твоей глупости.
Трэвен всмотрелся в красные от алкоголя глаза. Было очевидно, что парень колеблется, не зная, подчиниться или поступить по-своему.
– Неужели ты думаешь, что сержант Трэвен, хорошо зная меня, войдет в мой дом, – продолжал Эскобар, – не приняв каких-то мер, способных защитить его или по крайней мере уравнять шансы?
Пабло молчал.
– При первом же движении, – произнес Эскобар, обращаясь к телохранителям, – убейте его.
Пабло нервно моргнул.
– Сержант Трэвен, покажите этому несдержанному идиоту, что вас следует принимать всерьез, – сказал Эскобар и откинулся на спинку шезлонга, презрительно глядя на молодого мужчину.
Трэвен поднял вверх левую руку – правая была по-прежнему опущена в карман плаща и сжимала рукоятку пистолета – и подал сигнал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103