Трэвен почувствовал себя увереннее, затем подумал о том, что это мог быть маневр Матахачи, направленный на то, чтобы придать ему излишнюю уверенность.
– Каковы ваши условия? – спросил Матахачи. Трэвен перечислил их одно за другим.
– Я хочу, чтобы ваши заводы в Бирме были закрыты, связь между корпорацией и якудзи разорвана раз и навсегда. Я хочу, чтобы Нагамучи негласно компенсировала финансовые убытки компаний, у которых было украдено компьютерное обеспечение. Для покрытия этих расходов вы можете воспользоваться деньгами, полученными от продажи наркотиков. Требую, чтобы вы были щедрыми при этих расчетах. Имейте в виду, что у меня есть способы проверить ваши счета.
– А если я не соглашусь на ваши условия, вы намереваетесь опубликовать материалы, связанные с этим делом?
– Можете не сомневаться, – спокойно ответил Трэвен. – Я увижу, как корпорация Нагамучи исчезнет с лица земли.
Крейг Трэвен встал.
– Микки, ты не можешь прийти сюда и отдавать команды этим людям.
– Могу, – коротко ответил детектив и повернулся к Крейгу Трэвену. – Что касается команд, у тебя есть сын, который чувствует себя несчастным из-за того, что ты годами не обращал на него ни малейшего внимания. Он не мог распоряжаться своей жизнью раньше и не может сейчас, после смерти своей матери. Когда я рос, я принимал твои оправдания, но Дэнни не такой наивный, каким был я. Он остался совсем один, сукин ты сын, и я не позволю тебе разрушить его жизнь только потому, что, по его мнению, в мире больше нет места справедливости.
– Я не разрешаю тебе так говорить со мной! – возмущенно заявил Крейг Трэвен. – Я – твой отец.
– Был. Хочу, чтобы ты отныне оставил в покое и меня, и Дэнни. Не забывай, что вместе с исчезновением корпорации Нагамучи обанкротится и агентство «Трэвен Эдвертайзинг».
Матахачи повернулся к своему рекламному агенту.
– Молчать! – произнес он, не повышая голоса. Крейг Трэвен побагровел и замолчал.
– Тебе тоже придется расплатиться со мной, – напомнил ему Трэвен. – Я рассчитываю, что твое рекламное агентство сыграет ведущую роль в восстановлении моего доброго имени, в устранении всех обвинений, направленных против меня. Кроме того, я требую, чтобы ты сообщил Дэнни о том, что его мать оставила ему страховку, достаточную для завершения образования. Не сомневаюсь, он откажется от денег, если узнает, что их предлагаешь ты.
– Да я скорее умру, чем соглашусь на такие требования!
В голосе Матахачи послышалась сталь:
– Если вы не согласитесь на эти условия, то действительно скоро умрете. Не будьте таким глупцом – вам сделано очень щедрое предложение.
– Это не щедрость, а шантаж. Трэвен покачал головой:
– Нет, всего лишь бизнес. Ничего личного. – Холод, прозвучавший в его голосе, удивил его самого. – И Дэнни, если захочет, будет жить со мной. Ты перестанешь вмешиваться в его жизнь.
Тишина в комнате стала зловещей. Наконец Крейг Трэвен молча отвернулся.
– Что вы хотите лично для себя? – спросил Матахачи. Трэвен посмотрел на него:
– Меня должны восстановить на работе и перестать лезть в мои дела.
– Почему я должен верить вам, если соглашусь выполнить все эти требования?
– Потому что вы знаете меня, – ответил Трэвен. – Вы приняли все меры, чтобы узнать меня как можно лучше. Надеюсь, мы оба – люди чести.
– Вы не должны соглашаться с такими идиотскими требованиями, – сказал Кема Дебучи, вставая с дивана. – Это всего лишь человек. Убейте его, и все будет кончено.
– Баикен, – коротко произнес Матахачи.
Баикен Матахачи достал из-под пиджака маленький плоский пистолет и выстрелил в живот Дебучи. Тот упал на ковер и застонал.
Матахачи подошел к нему и остановился, глядя вниз.
– Не смей говорить мне, как я должен вести дела, – прошипел он ледяным тоном, в котором слышалось дыхание смерти, – иначе моя любимая дочь станет вдовой.
– Конечно, Матахачи-сан, – выдавил Дебучи, прижимая ладони к ране.
Трэвен стоял не двигаясь.
Крейг Трэвен смотрел на происходящее, не веря своим глазам.
– Советую запомнить все, что вы видели сегодня, Крейг Трэвен, – произнес Матахачи, – чтобы у вас не появилось соблазна отказаться от договоренности с этим человеком. Когда я даю слово, я даю его от имени всех нас.
– Да, сэр.
Матахачи остановился перед Трэвеном..
– Вы хотите еще что-нибудь сказать?
Трэвен протянул руку и взял маленький острый нож со стойки бара, на которой стояло блюдо с нарезанными лимонами.
– Остался вопрос моей чести. Вы преследовали меня, пытались убить, порочили мои профессиональные способности, принудили нарушить закон чести, которого я придерживался всю жизнь. Пойдя на компромисс с вами, я покрыл себя позором, несмотря на то, что такой исход дела, очевидно, наиболее благоприятен для всех. Я не могу больше считать себя таким же благородным человеком, как раньше. Вы меня понимаете?
– Да. – Бесстрастное выражение ни на миг не покинуло лицо Матахачи.
Он взял нож, положил мизинец левой руки на стойку бара и отрезал его у первого сустава. Хлынула кровь. Вместо того чтобы перевязать искалеченный палец, Матахачи взял отрезанный кончик мизинца, завернул его в салфетку, тут же ставшую алой, и с поклоном протянул ее Трэвену.
– Теперь у каждого из нас остались шрамы, напоминающие о допущенных ошибках.
Трэвен поклонился в ответ.
– Да, – согласился он и вышел из гостиной, держа в руке отрезанный палец.
47
Эрл Брэндстеттер подключился к центральной системе искусственного интеллекта здания на первом этаже, запросил данные относительно Мика Трэвена и начал подниматься в служебном лифте на этаж, где находилась его квартира, воспользовавшись паролем, извлеченным из программы домашнего компьютера.
Оставаясь частью системы искусственного интеллекта, он через электронные органы чувств слышал жужжание лифта, звук вращающихся шестерен подъемного механизма, ощущал вибрацию тросов и автоматических шкивов. Он чувствовал свой вес, давящий на пол лифта. Все шло хорошо.
Боевой нож, лежащий в кармане, казался длинным и твердым. На руках Брэндстеттера были перчатки. По мере подъема лифта сердце билось все чаще.
Трэвена не было дома. Это он узнал из системы искусственного интеллекта здания. А вот Отсу Хайята находится в его квартире одна. Брэндстеттер закрыл глаза и представил себе ее, сидящую у терминала компьютера в спальне Трэвена. Желание продолжало расти, превратилось в нечто огромное, оно больше не было тем маленьким, робким зверьком, с которым он жил столько лет. Сейчас Брэндстеттер существовал вне своего физического тела, его интеллект охватывал все здание и парил над ним, подобно хищной птице. Трэвен скоро вернется домой, и тогда Брэндстеттер навсегда избавится от опасности, угрожающей ему и его матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103