Зарехаф собирался поговорить со мной сегодня вечером. Мне не хотелось бы привлекать его внимание к мальчику. Постарайся, чтобы он вел себя тихо, и не бегай ко мне со всякими мелочами. Я вернусь, как только Премьер-министр уйдет.
* * *
Арра со свистом втянула в себя воздух. Она ухватилась за край стола, зрачки ее расширились, а взгляд стал рассеянным.
— Арра! — Голос Кетирана прозвучал так испуганно, что Провидица откликнулась.
— Пеантелла Домма, — прошептала она, тяжело дыша. Когда ее взгляд снова стал осмысленным, она закрыло лицо ладонями.
— Арра! — Кет схватил ее за плечи и бережно встряхнул. — Что с тобой?
— Хацет!
— Хацет? — Кет был на грани паники. — Кто-то дал тебе хацет?
— Не мне, Филину. Они дали Филину хацет. — Ей удалось глубоко вздохнуть. — О, Господи, какой он сильный! Я должна помочь ему.
— Филин? — Он встряхнул ее чуть сильнее. — Арра, во имя любви богов, говори понятнее.
Она взглянула на напряженное лицо Кетирана и заставила себя говорить отчетливо:
— Они дали Филину хацет.
Он взял ее за подбородок.
— Ради богов над нами и под нами, кто такой Филин?
— Мальчик; мальчик из моих видений. Он просил милостыню у Храмовых Ворот. Теперь он раб Гитивов. У него есть Дар Видений — неразвитый, но очень сильный. Кто-то дал ему хацет. — Она тряхнула головой. — Господи, как он силен. Он чуть не втянул меня. Кет, я должна помочь ему.
— Помочь ему? — прошептал Ученый Король. — Как?
— Я выведу его из его кошмаров. Иначе он умрет или сойдет с ума.
— Выведешь?.. — Он провел достаточно времени в Школе Келланда, чтобы знать, что это граничит с самоубийством. — У тебя нет якоря; ты не находишься в физическом контакте с мальчиком; он нетренирован и силен.
— Ты должен понять две вещи, — сказала она мягко. — Во-первых: я видела его во сне; он важен. Я еще не знаю, зачем точно, Кет, но он нам нужен, он — часть чего-то. Во-вторых: он чуть не утянул меня с собой, прямо сейчас. Я — тренирована, я была не в трансе и не спала, но я чуть не пошла за ним. Если Дом Гитивов собирается пристрастить его к хацету, если они будут продолжать давать ему дозы, он может утянуть меня в свое безумие. Я не могу быть начеку все время; а если бы я была в трансе или спала — или даже просто переутомилась, Кет! — я бы не смогла удержаться. Я должна спасти его, Кет, по крайней мере, нужно попытаться.
Кетиран взял ее лицо обеими руками, с нежностью посмотрел на женщину:
— Будь осторожна, Арра, — прошептал он наконец. — Я не перенесу, если потеряю тебя.
Вниз, вниз… Наркотик окунул Филина в кошмары: воющий призрак Захира, «…ты виноват… это все ты виноват», Киса в ужасе хватается за горло и задыхается… задыхается… Миледи Исива ухмыляется и превращается в кричащего ястреба, впивающегося когтями в его глаза… Работорговец Антаг преследует его и хохочет…
Потом он услышал музыку — мягкие переборы лютни. Он пошел за ней, и музыка распалась на бессмысленные отрывки. Он поймал один из них и постарался удержать его в памяти. Он использовал этот обрывок звука, чтобы вспомнить образ женщины, Арры. Это было укрытие от кошмара. Он представил ее, представил горящие свечи, и снова… снова появилась музыка. На этот раз он пошел осторожнее. Когти кошмара раздирали его, но он бережно удерживал музыку. Наркотик все еще выбрасывал самые потаенные его страхи в море сна, но он отталкивал их, как мусор, а звуки лютни уносили его от опасности, как течение уносит шлюпку со спасшимися от обломков разбитого корабля.
Дыхание мальчика стало легче. Его спящий мозг больше не барахтался в штормовом океане. Сменились и образы. Сейчас он видел огромное каменное здание. Колонны, словно огромные деревья, поддерживали затененный потолок. Свет в дальнем конце зала притягивал его. Филин направился к нему, и его душа наполнилась спокойствием. Когда он приблизился к источнику света, то увидел, что это свеча. Рядом сидела женщина, Арра. Лютня в ее руках плавно пела, но при его появлении она приглушила ее голос.
— Филин, — произнесла она.
— Арра.
— У тебя очень сильный Дар, — сказала она ему.
— Я не понимаю.
— Твои сны, видения, которые у тебя были, — это особый, данный тебе талант. В моей стране его называют Даром Видений. Дар Видений — очень редкая вещь, а такой сильный, как у тебя, и того реже. — Лицо Арры затуманилось. — У меня на родине тебя бы учили и лелеяли, а не отдавали бы в рабы к жестокой, тщеславной женщине.
Филин молчал.
— У нас мало времени, — сказала Арра. — Послушай меня: постарайся не дать им снова накормить себя хацетом. Это то горькое вещество, которое ты почувствовал в пище и вине. Твой Дар делает тебя очень чувствительным к нему. Если они дадут его тебе насильно, вспоминай это место; делай то, что ты делал, чтобы выстроить мой образ и прийти сюда. Это мирное место, если ты сможешь укрыть свой спящий мозг здесь, ты сможешь устоять перед самым сильным наркотиком.
— То, что мне привиделось, это правда?
Она покачала головой.
— Нет, особенно то, что ты видишь с хацетом. Наркотик выпускает на волю твои самые сильные страхи, а потом швыряет их тебе, будто это реальность. Филин, ты можешь сказать мне, для чего ты понадобился Исиве Гитив? Ты знаешь?
— Нет. Она сказала, что я неотразим и что «у бедного ублюдка нет шансов устоять», но я не знаю, что — или кого — она имела в виду. Я сказал Ридеву Ажеру, что из меня решили сделать наживку, но не знаю, для кого.
— Наживку, — хмурясь, повторила Арра.
— Арра, а мы сможем еще так поговорить?
— Не знаю, — призналась она. — Не думаю. Я надеюсь, они больше не станут давать тебе хацет, а без импульса, который дает наркотик, или без соответствующей тренировки у тебя не хватит силы войти со мной в ментальный контакт. — Вдруг весь мир вокруг них содрогнулся. — Больше нет времени, — сказала она. — Помни: никакого хацета.
Филин закашлялся и стал отплевываться, когда кто-то начал вливать ему в рот теплый кофе. Он повернул голову и слабо попытался вырваться из рук, удерживавших его в сидячем положении. Потом он часто заморгал, стараясь отделаться от пелены, мешающий видеть. Он пришел в себя.
— Пей кофе, Филин, — сказала Минцера. — Это тебе поможет.
— Там опять есть хацет? — спросил он. Горло у него саднило, и поэтому голос был хриплым.
Минцера чуть вздрогнула.
— Нет. Но скажи мне: откуда ты знаешь про хацет, трущобная крыса?
Филин быстро соображал.
— Мой брат — наркоман, и он пристрастился к Сонному Дурману. Однажды, когда я был еще маленьким, один из его друзей решил, что будет забавно дать мне наркотик. И он дал мне хацет. Я чуть не умер. Захир — это мой брат — сказал, что некоторые люди очень чувствительны к хацету.
— Я дала тебе не очень много, — медленно произнесла Минцера.
— Чтобы убить меня, много и не нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
* * *
Арра со свистом втянула в себя воздух. Она ухватилась за край стола, зрачки ее расширились, а взгляд стал рассеянным.
— Арра! — Голос Кетирана прозвучал так испуганно, что Провидица откликнулась.
— Пеантелла Домма, — прошептала она, тяжело дыша. Когда ее взгляд снова стал осмысленным, она закрыло лицо ладонями.
— Арра! — Кет схватил ее за плечи и бережно встряхнул. — Что с тобой?
— Хацет!
— Хацет? — Кет был на грани паники. — Кто-то дал тебе хацет?
— Не мне, Филину. Они дали Филину хацет. — Ей удалось глубоко вздохнуть. — О, Господи, какой он сильный! Я должна помочь ему.
— Филин? — Он встряхнул ее чуть сильнее. — Арра, во имя любви богов, говори понятнее.
Она взглянула на напряженное лицо Кетирана и заставила себя говорить отчетливо:
— Они дали Филину хацет.
Он взял ее за подбородок.
— Ради богов над нами и под нами, кто такой Филин?
— Мальчик; мальчик из моих видений. Он просил милостыню у Храмовых Ворот. Теперь он раб Гитивов. У него есть Дар Видений — неразвитый, но очень сильный. Кто-то дал ему хацет. — Она тряхнула головой. — Господи, как он силен. Он чуть не втянул меня. Кет, я должна помочь ему.
— Помочь ему? — прошептал Ученый Король. — Как?
— Я выведу его из его кошмаров. Иначе он умрет или сойдет с ума.
— Выведешь?.. — Он провел достаточно времени в Школе Келланда, чтобы знать, что это граничит с самоубийством. — У тебя нет якоря; ты не находишься в физическом контакте с мальчиком; он нетренирован и силен.
— Ты должен понять две вещи, — сказала она мягко. — Во-первых: я видела его во сне; он важен. Я еще не знаю, зачем точно, Кет, но он нам нужен, он — часть чего-то. Во-вторых: он чуть не утянул меня с собой, прямо сейчас. Я — тренирована, я была не в трансе и не спала, но я чуть не пошла за ним. Если Дом Гитивов собирается пристрастить его к хацету, если они будут продолжать давать ему дозы, он может утянуть меня в свое безумие. Я не могу быть начеку все время; а если бы я была в трансе или спала — или даже просто переутомилась, Кет! — я бы не смогла удержаться. Я должна спасти его, Кет, по крайней мере, нужно попытаться.
Кетиран взял ее лицо обеими руками, с нежностью посмотрел на женщину:
— Будь осторожна, Арра, — прошептал он наконец. — Я не перенесу, если потеряю тебя.
Вниз, вниз… Наркотик окунул Филина в кошмары: воющий призрак Захира, «…ты виноват… это все ты виноват», Киса в ужасе хватается за горло и задыхается… задыхается… Миледи Исива ухмыляется и превращается в кричащего ястреба, впивающегося когтями в его глаза… Работорговец Антаг преследует его и хохочет…
Потом он услышал музыку — мягкие переборы лютни. Он пошел за ней, и музыка распалась на бессмысленные отрывки. Он поймал один из них и постарался удержать его в памяти. Он использовал этот обрывок звука, чтобы вспомнить образ женщины, Арры. Это было укрытие от кошмара. Он представил ее, представил горящие свечи, и снова… снова появилась музыка. На этот раз он пошел осторожнее. Когти кошмара раздирали его, но он бережно удерживал музыку. Наркотик все еще выбрасывал самые потаенные его страхи в море сна, но он отталкивал их, как мусор, а звуки лютни уносили его от опасности, как течение уносит шлюпку со спасшимися от обломков разбитого корабля.
Дыхание мальчика стало легче. Его спящий мозг больше не барахтался в штормовом океане. Сменились и образы. Сейчас он видел огромное каменное здание. Колонны, словно огромные деревья, поддерживали затененный потолок. Свет в дальнем конце зала притягивал его. Филин направился к нему, и его душа наполнилась спокойствием. Когда он приблизился к источнику света, то увидел, что это свеча. Рядом сидела женщина, Арра. Лютня в ее руках плавно пела, но при его появлении она приглушила ее голос.
— Филин, — произнесла она.
— Арра.
— У тебя очень сильный Дар, — сказала она ему.
— Я не понимаю.
— Твои сны, видения, которые у тебя были, — это особый, данный тебе талант. В моей стране его называют Даром Видений. Дар Видений — очень редкая вещь, а такой сильный, как у тебя, и того реже. — Лицо Арры затуманилось. — У меня на родине тебя бы учили и лелеяли, а не отдавали бы в рабы к жестокой, тщеславной женщине.
Филин молчал.
— У нас мало времени, — сказала Арра. — Послушай меня: постарайся не дать им снова накормить себя хацетом. Это то горькое вещество, которое ты почувствовал в пище и вине. Твой Дар делает тебя очень чувствительным к нему. Если они дадут его тебе насильно, вспоминай это место; делай то, что ты делал, чтобы выстроить мой образ и прийти сюда. Это мирное место, если ты сможешь укрыть свой спящий мозг здесь, ты сможешь устоять перед самым сильным наркотиком.
— То, что мне привиделось, это правда?
Она покачала головой.
— Нет, особенно то, что ты видишь с хацетом. Наркотик выпускает на волю твои самые сильные страхи, а потом швыряет их тебе, будто это реальность. Филин, ты можешь сказать мне, для чего ты понадобился Исиве Гитив? Ты знаешь?
— Нет. Она сказала, что я неотразим и что «у бедного ублюдка нет шансов устоять», но я не знаю, что — или кого — она имела в виду. Я сказал Ридеву Ажеру, что из меня решили сделать наживку, но не знаю, для кого.
— Наживку, — хмурясь, повторила Арра.
— Арра, а мы сможем еще так поговорить?
— Не знаю, — призналась она. — Не думаю. Я надеюсь, они больше не станут давать тебе хацет, а без импульса, который дает наркотик, или без соответствующей тренировки у тебя не хватит силы войти со мной в ментальный контакт. — Вдруг весь мир вокруг них содрогнулся. — Больше нет времени, — сказала она. — Помни: никакого хацета.
Филин закашлялся и стал отплевываться, когда кто-то начал вливать ему в рот теплый кофе. Он повернул голову и слабо попытался вырваться из рук, удерживавших его в сидячем положении. Потом он часто заморгал, стараясь отделаться от пелены, мешающий видеть. Он пришел в себя.
— Пей кофе, Филин, — сказала Минцера. — Это тебе поможет.
— Там опять есть хацет? — спросил он. Горло у него саднило, и поэтому голос был хриплым.
Минцера чуть вздрогнула.
— Нет. Но скажи мне: откуда ты знаешь про хацет, трущобная крыса?
Филин быстро соображал.
— Мой брат — наркоман, и он пристрастился к Сонному Дурману. Однажды, когда я был еще маленьким, один из его друзей решил, что будет забавно дать мне наркотик. И он дал мне хацет. Я чуть не умер. Захир — это мой брат — сказал, что некоторые люди очень чувствительны к хацету.
— Я дала тебе не очень много, — медленно произнесла Минцера.
— Чтобы убить меня, много и не нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74