Талиэн. ТАЛИЭН!
Это имя прогремело в его тихой гавани, как отдаленный гром, прежде чем вернулась вечная тишина. Потом на краю сознания Филина раздался звук, будто кто-то тронул струны арфы. Незаметно, как наступает рассвет, этот звук перерос в музыку, нежную, обволакивающую, а потом появилась женщина. Она была закутана в серый дождевой плащ и играла на маленькой арфе. Ее буйные черные волосы, похожие на гриву, были растрепаны фантомными ветрами. Она рассматривала Филина серебристыми глазами, непроницаемыми, как туман, а музыка оплетала их обоих.
Ты звал меня? — В вопросе звучало скорее удивление, чем раздражение. — Как тебе удалось?
Филин ответил:
— Я использовал призыв, которому научил меня Кериден.
А-а! — На мгновение в ее серебристых глазах мелькнуло понимание. — Значит, я поступила правильно, и мне не стоит тревожиться из-за брата. Он велел тебе вызвать меня?
Нет.
Нет? Тогда зачем ты позвал меня?
Филин ответил:
— Ты нужна мне. — Его глаза наполнились слезами, и в сознание хлынули образы мучителей Кисы.
Талиэн протянула руку.
— Филин, — сказала она, — расскажи мне.
Но Филин не мог ответить. Он очень старался, но что-то мешало ему говорить. Его память разъедала кислота, слезы бежали по щекам. В боли и отчаянии он схватил руку Талиэн. Ее прикосновение раскрыло его сердце. Воспоминания полились из него: Киса с Элхаром, Антаг — работорговец, Миледи Исива, его однообразная жизнь у Гитивов, Норка и друзья. Гнев, горе, страх уходили прочь, когда Ветровея вбирала в себя его воспоминания и боль. Когда поток памяти иссяк, единственным звуком, оставшимся во Вселенной, был плеск слез Талиэн. Она поймала одну из них, с опаловым оттенком, и вложила в ладонь Филину. Слеза была тяжелая, как драгоценный камень, и теплая, как виноград, нагретый солнцем.
— Страдания детей не должны остаться неотмщенными. В дружбе есть сила, Филин, и у тебя есть сила. Безнадежные дела не всегда проваливаются. Скажи это Керидену. И помни: я ценю верность, хотя мои пути неисповедимы. Спи, — закончила она мягко, — и отдохни хорошенько.
Волна музыки смыла его тихую гавань, осталась только темнота. Дыхание Филина изменилось, когда он провалился в сон, и его рука, которую все еще держал Цитанек, расслабилась. Мальчика не тревожили никакие сны. Чуть позже он пошевелился во сне, положил ладошку под щеку, и больше не ворочался.
Несмотря на то что была очень утомлена, Арра бодрствовала все время, пока Ученый Король работал. Сладкий напев ее лютни привлекал свежий ветерок из сада, который наполнял прохладой и лунным светом воздух, густо пропитанный запахом древней бумаги. Арра наблюдала за тем, как он работал, будто стараясь запомнить все это: напряженную складку, залегшую между бровей, но вовсе не делавшую его хмурым; скрип пера, испачканные чернилами пальцы, ерошившие темные непослушные волосы. Он так дорог ей. Из-под ее пальцев вытекала музыка, пронизанная болью страсти. Кетиран поднял голову, встретил ее взгляд и нежно улыбнулся.
— У тебя слезы, Арра? — спросил он, поднимаясь, и очень бережно взял ее лицо в свои руки. Лютня умолкла.
— Я люблю тебя. — Она спрятала лицо в его руках.
Он грустно улыбнулся.
— И все-таки отказываешься стать моей Королевой.
— Ах, Кет, — ответила она с болью в голосе. — Твои Дома Советников съедят меня. Мы с тобой это уже не раз обсуждали.
— Верно, — согласился он. — Прости меня, я не хотел причинить тебе боль. Арра, я люблю тебя, но не могу на тебе жениться; а эти избалованные невесты из Домов Советников, гладкие, как акулы, противны мне, и с одной из них я должен сочетаться браком. — Его лицо потемнело от боли и отчаяния. — Ради всех богов над нами и под нами, почему, ну, почему это выпало мне?
Она поймала его руку прежде, чем он отвернулся, и поцеловала ладонь.
— Потому что, дорогой мой, ты достаточно сильный, чтобы это вынести.
Он подумал, а потом криво усмехнулся:
— Я почти жалею, что боги не сделали меня послабее.
Она с нежностью посмотрела на него:
— А кто тогда оберегал бы твой народ?
— Волки из Домов Советников, — ответил он. — Да, понимаю, из волков выходят плохие пастухи. Я знаю, Арра, что не могу отказываться от своей судьбы, но как бы я хотел, чтобы она была другой: чтобы я ухаживал за виноградником, например, или преподавал в Школе Келланда.
— Я знаю, — прошептала она. Ее глаза потемнели от нахлынувших видений. Кетиран погладил ее по волосам, поцеловал и вернулся к своей работе.
Спустя довольно долгое время Арра очнулась от дремоты, услышав восклицания Кетирана.
— Я нашел, — сказал он ей, — иди взгляни.
Она посмотрела через его плечо и увидела архитектурный план Королевского Дворца. В нем кое-чего не хватало, но Дворец был вполне узнаваем, а главное, на плане была изображена вся сеть потайных ходов. Арра напрягла свою хорошо тренированную память, чтобы разобраться в хитроумном рисунке. Так, вот это, наверное, часть Гитивов.
— Странно, — сказала она, указывая на одно из мест. — Похоже, этот проход ведет за пределы Дворца. Интересно, им еще пользуются? Он должен выходить где-то в Верхнем городе, хотя, когда рисовали этот план, это, должно быть, был парк или лес.
Кетиран кивнул:
— Возможно, им уже нельзя пользоваться. Я думаю, выход из туннеля разрушили при постройке Верхнего города. Если только…
Их глаза встретились.
— Если только они не выстроили поверх него дом, чтобы все скрыть, — закончила за него Арра. — Кет, Исива Гитив владеет каким-нибудь домом в Верхнем городе?
— Понятия не имею. Если да, то наверняка Премьер-министр знает об этом. Но я не уверен, что хочу его об этом спрашивать.
— Или что он скажет правду, — кисло добавила Арра.
Ученый Король кивнул, соглашаясь.
— Сделать тебе копию?
— Что, сегодня? Господи, Кет, ты когда-нибудь спишь? Уже почти утро.
Он показал ей на плане место, соответствующее библиотеке.
— А что, если по несчастной случайности за нами сейчас наблюдают? — выдохнул он.
Она подавила дрожь. Ей показалось, что сами стены наклонились, чтобы подслушать их. Вздохнув, она снова взялась за лютню, а Кетиран начал кропотливо перечерчивать план.
Глава двадцать вторая
УЛОВ
Акулья Наживка проснулся от того, что кто-то прошептал его имя. Он вскочил со звериной быстротой и увидел одного из своих грузчиков. Слабый свет, просачивающийся в здание заброшенного склада, говорил о приближении рассвета.
— Тут есть кое-что, на что тебе надо взглянуть, Акулья Наживка, — голос человека дрожал. — Тебе это, наверное, не понравится.
Акулья Наживка потер руками лицо.
— Показывай.
Он пошел вслед за мужчиной, Норка присоединилась к нему. На продуваемом всеми ветрами пирсе за складом стояла группа грузчиков, разглядывавших что-то у себя под ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Это имя прогремело в его тихой гавани, как отдаленный гром, прежде чем вернулась вечная тишина. Потом на краю сознания Филина раздался звук, будто кто-то тронул струны арфы. Незаметно, как наступает рассвет, этот звук перерос в музыку, нежную, обволакивающую, а потом появилась женщина. Она была закутана в серый дождевой плащ и играла на маленькой арфе. Ее буйные черные волосы, похожие на гриву, были растрепаны фантомными ветрами. Она рассматривала Филина серебристыми глазами, непроницаемыми, как туман, а музыка оплетала их обоих.
Ты звал меня? — В вопросе звучало скорее удивление, чем раздражение. — Как тебе удалось?
Филин ответил:
— Я использовал призыв, которому научил меня Кериден.
А-а! — На мгновение в ее серебристых глазах мелькнуло понимание. — Значит, я поступила правильно, и мне не стоит тревожиться из-за брата. Он велел тебе вызвать меня?
Нет.
Нет? Тогда зачем ты позвал меня?
Филин ответил:
— Ты нужна мне. — Его глаза наполнились слезами, и в сознание хлынули образы мучителей Кисы.
Талиэн протянула руку.
— Филин, — сказала она, — расскажи мне.
Но Филин не мог ответить. Он очень старался, но что-то мешало ему говорить. Его память разъедала кислота, слезы бежали по щекам. В боли и отчаянии он схватил руку Талиэн. Ее прикосновение раскрыло его сердце. Воспоминания полились из него: Киса с Элхаром, Антаг — работорговец, Миледи Исива, его однообразная жизнь у Гитивов, Норка и друзья. Гнев, горе, страх уходили прочь, когда Ветровея вбирала в себя его воспоминания и боль. Когда поток памяти иссяк, единственным звуком, оставшимся во Вселенной, был плеск слез Талиэн. Она поймала одну из них, с опаловым оттенком, и вложила в ладонь Филину. Слеза была тяжелая, как драгоценный камень, и теплая, как виноград, нагретый солнцем.
— Страдания детей не должны остаться неотмщенными. В дружбе есть сила, Филин, и у тебя есть сила. Безнадежные дела не всегда проваливаются. Скажи это Керидену. И помни: я ценю верность, хотя мои пути неисповедимы. Спи, — закончила она мягко, — и отдохни хорошенько.
Волна музыки смыла его тихую гавань, осталась только темнота. Дыхание Филина изменилось, когда он провалился в сон, и его рука, которую все еще держал Цитанек, расслабилась. Мальчика не тревожили никакие сны. Чуть позже он пошевелился во сне, положил ладошку под щеку, и больше не ворочался.
Несмотря на то что была очень утомлена, Арра бодрствовала все время, пока Ученый Король работал. Сладкий напев ее лютни привлекал свежий ветерок из сада, который наполнял прохладой и лунным светом воздух, густо пропитанный запахом древней бумаги. Арра наблюдала за тем, как он работал, будто стараясь запомнить все это: напряженную складку, залегшую между бровей, но вовсе не делавшую его хмурым; скрип пера, испачканные чернилами пальцы, ерошившие темные непослушные волосы. Он так дорог ей. Из-под ее пальцев вытекала музыка, пронизанная болью страсти. Кетиран поднял голову, встретил ее взгляд и нежно улыбнулся.
— У тебя слезы, Арра? — спросил он, поднимаясь, и очень бережно взял ее лицо в свои руки. Лютня умолкла.
— Я люблю тебя. — Она спрятала лицо в его руках.
Он грустно улыбнулся.
— И все-таки отказываешься стать моей Королевой.
— Ах, Кет, — ответила она с болью в голосе. — Твои Дома Советников съедят меня. Мы с тобой это уже не раз обсуждали.
— Верно, — согласился он. — Прости меня, я не хотел причинить тебе боль. Арра, я люблю тебя, но не могу на тебе жениться; а эти избалованные невесты из Домов Советников, гладкие, как акулы, противны мне, и с одной из них я должен сочетаться браком. — Его лицо потемнело от боли и отчаяния. — Ради всех богов над нами и под нами, почему, ну, почему это выпало мне?
Она поймала его руку прежде, чем он отвернулся, и поцеловала ладонь.
— Потому что, дорогой мой, ты достаточно сильный, чтобы это вынести.
Он подумал, а потом криво усмехнулся:
— Я почти жалею, что боги не сделали меня послабее.
Она с нежностью посмотрела на него:
— А кто тогда оберегал бы твой народ?
— Волки из Домов Советников, — ответил он. — Да, понимаю, из волков выходят плохие пастухи. Я знаю, Арра, что не могу отказываться от своей судьбы, но как бы я хотел, чтобы она была другой: чтобы я ухаживал за виноградником, например, или преподавал в Школе Келланда.
— Я знаю, — прошептала она. Ее глаза потемнели от нахлынувших видений. Кетиран погладил ее по волосам, поцеловал и вернулся к своей работе.
Спустя довольно долгое время Арра очнулась от дремоты, услышав восклицания Кетирана.
— Я нашел, — сказал он ей, — иди взгляни.
Она посмотрела через его плечо и увидела архитектурный план Королевского Дворца. В нем кое-чего не хватало, но Дворец был вполне узнаваем, а главное, на плане была изображена вся сеть потайных ходов. Арра напрягла свою хорошо тренированную память, чтобы разобраться в хитроумном рисунке. Так, вот это, наверное, часть Гитивов.
— Странно, — сказала она, указывая на одно из мест. — Похоже, этот проход ведет за пределы Дворца. Интересно, им еще пользуются? Он должен выходить где-то в Верхнем городе, хотя, когда рисовали этот план, это, должно быть, был парк или лес.
Кетиран кивнул:
— Возможно, им уже нельзя пользоваться. Я думаю, выход из туннеля разрушили при постройке Верхнего города. Если только…
Их глаза встретились.
— Если только они не выстроили поверх него дом, чтобы все скрыть, — закончила за него Арра. — Кет, Исива Гитив владеет каким-нибудь домом в Верхнем городе?
— Понятия не имею. Если да, то наверняка Премьер-министр знает об этом. Но я не уверен, что хочу его об этом спрашивать.
— Или что он скажет правду, — кисло добавила Арра.
Ученый Король кивнул, соглашаясь.
— Сделать тебе копию?
— Что, сегодня? Господи, Кет, ты когда-нибудь спишь? Уже почти утро.
Он показал ей на плане место, соответствующее библиотеке.
— А что, если по несчастной случайности за нами сейчас наблюдают? — выдохнул он.
Она подавила дрожь. Ей показалось, что сами стены наклонились, чтобы подслушать их. Вздохнув, она снова взялась за лютню, а Кетиран начал кропотливо перечерчивать план.
Глава двадцать вторая
УЛОВ
Акулья Наживка проснулся от того, что кто-то прошептал его имя. Он вскочил со звериной быстротой и увидел одного из своих грузчиков. Слабый свет, просачивающийся в здание заброшенного склада, говорил о приближении рассвета.
— Тут есть кое-что, на что тебе надо взглянуть, Акулья Наживка, — голос человека дрожал. — Тебе это, наверное, не понравится.
Акулья Наживка потер руками лицо.
— Показывай.
Он пошел вслед за мужчиной, Норка присоединилась к нему. На продуваемом всеми ветрами пирсе за складом стояла группа грузчиков, разглядывавших что-то у себя под ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74