— Нет, Акулья Наживка, ты ошибаешься. Привязанность делает сильнее.
Акулья Наживка молчал так долго, что Норка засомневалась, заговорит ли он вообще когда-нибудь. Потом он спросил очень тихо:
— А к чему ты так привязана, моя милая воришка, что делает тебя сильнее?
Норка засмеялась.
— Мои друзья. А ты о чем подумал?
Акулья Наживка отвернулся:
— Я не знаю. Поэтому и спросил.
* * *
Филин прервал чтение, держа указательный палец на следующем слове, и взглянул на Цитанека.
— Боги проводят слишком много времени в спорах.
Цитанек усмехнулся:
— Совсем как Дома Советников.
— Но это же пустая трата времени, да и рассказ замедляется. Я видел Песнь Песней о Сотворении Мира в постановке бродячего кукольного театра, было гораздо забавнее.
— Разве тебе скучно? И это после того, как я поздравил тебя и нашел что-то поинтереснее «Трактата о травах и их свойствах»?
— Это гораздо лучше, — признал Филин, — но мне хотелось бы поинтересней. Ничего, не обращай внимания. Многие говорили, что мне трудно угодить.
— А я слишком снисходителен к тебе, — отозвался, Цитанек. — Надо было принести с собой кнут и щелкать им.
Но не успели они вернуться к занятию, как вошла Миледи Исива в сопровождении Элхара. По тонким чертам ее лица нельзя было понять, что у нее на уме, а вот Элхар явно был разгневан. Филин сидел очень близко к Цитанеку и услышал, как тот встревоженно вздохнул.
Исива посмотрела на этих двоих сверху вниз. Ее ярость проявлялась лишь в судорожных движениях левой ладони.
— Где воровка, Цитанек? — спросила она, наконец, чуть более выразительнее, чем если бы спрашивала о погоде.
— Воровка? — повторил он непонимающе.
— От Ажера, — подгоняла она его.
— А, эта девушка. Я ее отпустил.
Элхар что-то прорычал нечленораздельно, но Миледи усмирила его, пригрозив пальцем. Ее чуть приподнятая бровь заставила Цитанека продолжить:
— Это же было совершенно ясно: Ридев хотел, чтобы вы проделали за него грязную работу. И она не могла знать ничего полезного, иначе он бы с ней ни за что не расстался.
— Ридев известен своей щепетильностью, — холодно сказала Миледи.
— Он применял силу: я видел следы ожогов, — спокойно ответил Цитанек. — Миледи, очень вероятно, что Ридев хотел использовать девчонку, чтобы вас смутить. Скажите мне: как вы узнали о ее существовании? Он спросил вас о ней при людях?
Она молчала, обдумывая все это.
— На Совете, — ответила она. — Он спросил, удалось ли мне узнать что-нибудь полезное у Норки.
Филин с трудом сдержал волнение. Норка? И Ридев? И ожоги?
— Может быть, — добавила она с сомнением, — ты и вправду действовал в моих интересах.
— Она была нужна мне! — взорвался Элхар. — Она была единственной нашей ниточкой к убийце Цифы. Ты не имел права отпускать ее!
— Из сыра не выжмешь крови, Элхар, — сказал Цитанек рассудительно, еще больше выводя Элхара из себя. — Она ничего не знала. Ты бы без причины разорвал ее на куски, а как бы потом Миледи отвечала на вопросы Короля?
— Она что-то знала, ты, мерзкий предатель. Я бы вытянул это из нее.
— Или убил бы девочку, пытаясь это сделать, не сомневаюсь.
— Убил? — фыркнул Элхар. — Она всего лишь трущобная крыса.
— Думаешь, такой аргумент убедит Ученого Короля? — спросил Цитанек.
Телохранитель схватил Филина за плечи и рывком поставил на ноги.
— Что ты знаешь о Норке? — спросил он. Его едва сдерживаемая ярость пугала Филина. — И о Кисе с Мышкой? — Он встряхнул ребенка. — Отвечай мне!
Филин боялся ответить, что Норка, Мышка, Киса и остальные были просто его друзьями, членами детской секретной организации, которые помогали друг другу. Элхар дал ему пощечину.
— Мне нужен ответ, — сказал Элхар с ледяным спокойствием. И когда Филин снова не ответил, опять ударил его по лицу.
— Оставь его в покое! — Цитанек вскочил на ноги и кинулся на телохранителя. Элхар отшвырнул Филина в сторону с такой силой, что тот кубарем полетел на пол, а сам встал в боевую стойку.
Голос Исивы охладил их всех:
— Прекратите. Элхар! Цитанек! — Она повернулась к Филину. — Итак, мальчик, ты ведь ответишь на мои вопросы, правда? — Она пронзила его ястребиным взором. — Филин, мы знаем, что Киса знает тебя: она сказала Элхару, что скучает по тебе. Поэтому расскажи нам, что ты знаешь о Норке, Мышке и Кисе.
— Норка, Мышка, Киса, Осел, Хорек и Филин — эти прозвища дала нам Норка. Мы просто друзья. Мы живем в Трущобах. И мы помогаем друг другу.
— Кто главный? — продолжала выспрашивать Миледи Исива.
— Это была идея Норки, но на самом деле, нам не нужен главный. Мы выручаем друг друга, если кто-то в беде. Вы же понимаете, что значит друзья? — Филин уловил мелькнувшее на лице Цитанека выражение тоски.
— На кого вы работаете?
— Мы ни на кого не работаем. Киса и я просим милостыню, точнее, Киса просит, а я уже нет; Хорек бегает и передает сообщения. Осел помогает в таверне своему дяде. Родители Мышки — торговцы цветами, и она помогает им. Норка ворует. Мы всего лишь друзья — трущобные дети.
— Осел, — сказал Элхар. — Это тот, что в «Улыбке Троллопа»? А настоящее имя Хорька — Эфрин?
Сердце у Филина застыло, но он слабо кивнул.
Исива повернулась к Цитанеку:
— Сколько лет этой Норке?
Он уклончиво пожал плечами. Филин говорил, что ей шестнадцать, но на вид она была совсем девчонкой. Он мог легко ошибиться, а меньший возраст, возможно, рассеет некоторые из опасений Исивы.
— Тринадцать, может быть, четырнадцать.
Внимание Филина привлекло какое-то движение за дверью библиотеки. Там, молча, стояла Минцера. Когда их взгляды встретились, Филину показалось, что в ее глазах промелькнула улыбка. Исива повернулась к Элхару:
— Ну?
— Звучит правдоподобно, — ответил он, — но Цифа-то мертва.
— У Цифы были враги, — вставил Цитанек. — Вполне возможно, что Норка не имеет никакого отношения к ее убийству.
— Я не люблю совпадений, — жестко сказала Исива. — Но ты прав: это возможно. Филин!
— Да, Миледи?
— Ты ничего от нас не утаил?
— Ничего, Миледи, — солгал Филин, сохраняя внешнее спокойствие.
— Как ты думаешь, что сделали твои друзья, когда ты исчез?
— Наверняка, они волновались и задавали вопросы. Норка настойчива. Не удивлюсь, если она выяснила, что меня продали в Дом Гитивов. Они, вероятно, пытаются собрать деньги, чтобы меня выкупить.
Она, казалось, отнеслась к этому скептически, но сказала:
— Надо передать им, что ты не продаешься ни за какие деньги. Ты понимаешь?
— Да, я понимаю. — Он увидел правду в ее холодных глазах. Она никогда его не отпустит, никогда не продаст. А если он не сможет быть ей полезным, она проследит, чтобы он умер. Да, Филин понимал это.
Миледи слабо улыбнулась, будто то, что она прочла у него на лице, удовлетворило ее.
— Хорошо. Цитанек. — Ее голос снова стал жестким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74