Известие о том до сих пор будоражит земли дальние. Посадские возгордились. Да и по праву. Стал Посад первым городом, открыто выступившим супротив заморских супостатов.
Но не многие понимали, что победа та — щелчок по носу зверя лютого. Выиграть битву — не значит победить в войне. Выиграть — выиграли, а перед переменами не устояли.
Торговля в Посаде процветала, ярмарки и базары ширились, пришлось даже за пределами Посада леса вырубать. Дело такое с наскока не решалось. За вековые леса выкуп был положен нечисти посадской.
Купцы богатели, а если кто в пух и прах разорялся, — не беда. В Посаде работы много. Пройдет год-другой, глядишь, и подвернется случай дело новое открыть.
Конторы ссудные всюду как грибы росли. Где большие проценты, где маленькие, — сам думай, решай, что подходит тебе.
Появились и юристы в Посаде. Отнеслись к ним сперва с холодком. Некоторые биты были, а уж в плевках почти все ходили.
Юристы все как близнецы — худы, волосы прилизаны, и носы длиннющие. Люд посадский недоумевал — за что деньги кровные хлыщам этим отдавать? За язык шустрый? На любом базаре, на ярмарке самой захудалой, не один десяток болтунов найдется! Совет старейшин в раздумьях пребывал. Понаехало юристов тьма тьмущая, а какой прок от них — никто не знает. Пошли за разъяснениями к Седобороду. Тот вразумил — юристы что приказчики, при каждой сделке стоять хотят и процент в карман себе класть. Приказчики молча выслушали слова такие. А на следующую ночь пылали все конторы юридические заревом веселым. После случая такого, совет старейшин постановил: юристам в дела торговые не лезть. Прерогатива то приказчиков посадских. При словах сих приказчики головами важно кивали, хотя плюнуть каждый хотел. «Уж не из лексикона ли нечисти словечко — прерогатива?».
Юристам на откуп были даны дела бытовые. Свадьбы, похороны по обрядам той или иной диаспоры, тяжбы по завещаниям, имущественные споры, а также составления разного рода контрактов, не касающихся дел торговых, — всё легло на плечи юристов. С каждой монетки заработанной обязали их платить налог в казну посадскую. Так юристы тут же гильдию организовали, и протест подали в совет. Грамотно всё расписали — мол, не по силам платить большие налоги. Зуб, главный в совете старейшин, от наглости такой речи лишился. После помянул нечисть и выгнал всех вон. А Ярому Живодеру, начальнику дружины посадской, строго наказал:
— Впредь лоботрясы твои пущай следят за хлыщами проворными. Шибко умные они. Только ум их не в сторону Посада смотрит.
Седобород дальновиднее оказался. Пожаловал он как-то вечерком к М. Уолту. С тех пор юристы притихли. Объяснили им ухари в плащах длинных, что к чему, и каков закон в Посаде. Теперь гильдия исправно вносит налог в казну посадскую. И еще чуть-чуть в ЗАО мафиозное платит. О том совет старейшин не догадывается.
— Вызывали, босс?
В дверях кабинета М. Уолта вальяжно стоял Донд. Одет он был в костюм мужиков посадских — широкая рубаха синего шелка, брюки из ткани северной, добротной, в поясе ремнем кожаным, в три пальца шириной, схвачены. На ногах полусапоги из шкуры дикого кабана, по военному образцу сшиты. Если бы не лицо без эмоций, и не худощавость, в которой угадывается выносливость зверя степного, Донд действительно походил бы на мужика посадского, — мужика добродушного, в делах торговых толк знающего.
М. Уолт улыбнулся. Хищной получилась улыбка. Знал он, перед ним — профессиональный убийца. Мастер плаща и кинжала. На весь Синдикат таких десятка три будет, не больше. Сам М. Уолт входил в тройку лучших. Оглядев Донда, он удовлетворенно кивнул. Какую бы одежду Донд не носил, сущность его оставалась прежней.
— Тебе бы вес набрать, да улыбаться почаще. Тогда совсем будешь на посадских похож. Чего в дверях встал? Проходи.
Донд закрыл дверь и сел на стул.
— Из Синдиката новости скверные, — начал М. Уолт. — Агенты, посланные к Макди, уже месяц на связь не выходят. В Синдикате думают о самом худшем варианте. Нам предписывают забыть об этом деле и заняться местными проблемами.
— А какие здесь проблемы? Нет тут никаких проблем.
— Значит, надо их придумать, — тихо сказал М. Уолт.
Сказал мягко, да уколол больно. Донда охватило волнение. Тревогу не выдал, но призадумался.
Каждый месяц в Синдикат с круглой суммой уходит отчет о делах посадских. После победы сотрудники ЗАО были на хорошем счету у руководства Синдиката. Что же получается? Проблема с Макди не решена. Нужна компенсация в другой области и в другой сфере деятельности. И филиал в Посаде подходит для этого как нельзя лучше.
М. Уолт наблюдал за Дондом. Поймет или нет?
— Организуй мне встречу с гоблином, — приказал он, решив, что Донд обязательно всё поймет.
Вечер мягко гасил солнечный свет. Мужики посадские потянулись в кабаки. Купцы солидные не спеша шли в ресторацию «Пьяный гоблин». Купчишки разночинные, рангом невысокие, спешили сделки дневные завершить и слово свое скрепить чаркой-другой вина франзонского. Мастера дела кузнечного парились в баньках. Кое-где уже костры пылали. Девки молодые хороводы водили. Дружинники статные веселились, глядя на забавы девичьи.
Донд не раздумывал долго. Коли захотелось М. Уолту с гоблином встретиться, значит, так тому и быть. Он тут же поспешил в ресторацию «Пьяный гоблин».
Заведение сие, как только появилось в Посаде, сразу волнение вызвало в народе посадском. И волнение немалое!
Как ни старались Седобород, Комер-сан и М. Уолт подготовить Посад к переменам, а народ посадский всё по-старинке думал. Не замечали посадские, что перемены, так всех пугавшие, уже происходят. И остановить их нельзя.
А ресторация... Одним кабаком больше, одним меньше, какая разница? Да не так всё просто, и не все так думали. Официально ресторацией управляла вездесущая Гадина. Сам факт этого вызывал массу кривотолков. Где это видано, чтобы баба делом кабацким занималась?! А тут еще пошли по базарам и ярмаркам слухи гулять, мол, не обошлось тут без нечисти. Вроде как между Чер-Туем и братцем его поганым Сичкарем (тьфу! тьфу!) с одной стороны и Гадиной с другой, договор вышел. А посредником в деле том выступил гоблин Сэр Тумак. После слухов таких на открытие ресторации никто не пожаловал. Ночью двери дубовые были обильно оплеваны.
Сколько Донд жил в Посаде, а всё понять не мог — что же это за люди такие, посадские. Сначала плюнуть норовят, потом просто не замечают, после привыкают. А как привыкнут, так любить начинают. Считают своим исконным, родным и дорогим. И не важно, что времени иной раз требуется месяца два, а когда и десяти лет мало. Попробуй, скажи им, что это и есть перемены, — в лицо плюнут и нечисть помянут!
«Пьяный гоблин» за два месяца стал самым популярным заведением в Посаде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Но не многие понимали, что победа та — щелчок по носу зверя лютого. Выиграть битву — не значит победить в войне. Выиграть — выиграли, а перед переменами не устояли.
Торговля в Посаде процветала, ярмарки и базары ширились, пришлось даже за пределами Посада леса вырубать. Дело такое с наскока не решалось. За вековые леса выкуп был положен нечисти посадской.
Купцы богатели, а если кто в пух и прах разорялся, — не беда. В Посаде работы много. Пройдет год-другой, глядишь, и подвернется случай дело новое открыть.
Конторы ссудные всюду как грибы росли. Где большие проценты, где маленькие, — сам думай, решай, что подходит тебе.
Появились и юристы в Посаде. Отнеслись к ним сперва с холодком. Некоторые биты были, а уж в плевках почти все ходили.
Юристы все как близнецы — худы, волосы прилизаны, и носы длиннющие. Люд посадский недоумевал — за что деньги кровные хлыщам этим отдавать? За язык шустрый? На любом базаре, на ярмарке самой захудалой, не один десяток болтунов найдется! Совет старейшин в раздумьях пребывал. Понаехало юристов тьма тьмущая, а какой прок от них — никто не знает. Пошли за разъяснениями к Седобороду. Тот вразумил — юристы что приказчики, при каждой сделке стоять хотят и процент в карман себе класть. Приказчики молча выслушали слова такие. А на следующую ночь пылали все конторы юридические заревом веселым. После случая такого, совет старейшин постановил: юристам в дела торговые не лезть. Прерогатива то приказчиков посадских. При словах сих приказчики головами важно кивали, хотя плюнуть каждый хотел. «Уж не из лексикона ли нечисти словечко — прерогатива?».
Юристам на откуп были даны дела бытовые. Свадьбы, похороны по обрядам той или иной диаспоры, тяжбы по завещаниям, имущественные споры, а также составления разного рода контрактов, не касающихся дел торговых, — всё легло на плечи юристов. С каждой монетки заработанной обязали их платить налог в казну посадскую. Так юристы тут же гильдию организовали, и протест подали в совет. Грамотно всё расписали — мол, не по силам платить большие налоги. Зуб, главный в совете старейшин, от наглости такой речи лишился. После помянул нечисть и выгнал всех вон. А Ярому Живодеру, начальнику дружины посадской, строго наказал:
— Впредь лоботрясы твои пущай следят за хлыщами проворными. Шибко умные они. Только ум их не в сторону Посада смотрит.
Седобород дальновиднее оказался. Пожаловал он как-то вечерком к М. Уолту. С тех пор юристы притихли. Объяснили им ухари в плащах длинных, что к чему, и каков закон в Посаде. Теперь гильдия исправно вносит налог в казну посадскую. И еще чуть-чуть в ЗАО мафиозное платит. О том совет старейшин не догадывается.
— Вызывали, босс?
В дверях кабинета М. Уолта вальяжно стоял Донд. Одет он был в костюм мужиков посадских — широкая рубаха синего шелка, брюки из ткани северной, добротной, в поясе ремнем кожаным, в три пальца шириной, схвачены. На ногах полусапоги из шкуры дикого кабана, по военному образцу сшиты. Если бы не лицо без эмоций, и не худощавость, в которой угадывается выносливость зверя степного, Донд действительно походил бы на мужика посадского, — мужика добродушного, в делах торговых толк знающего.
М. Уолт улыбнулся. Хищной получилась улыбка. Знал он, перед ним — профессиональный убийца. Мастер плаща и кинжала. На весь Синдикат таких десятка три будет, не больше. Сам М. Уолт входил в тройку лучших. Оглядев Донда, он удовлетворенно кивнул. Какую бы одежду Донд не носил, сущность его оставалась прежней.
— Тебе бы вес набрать, да улыбаться почаще. Тогда совсем будешь на посадских похож. Чего в дверях встал? Проходи.
Донд закрыл дверь и сел на стул.
— Из Синдиката новости скверные, — начал М. Уолт. — Агенты, посланные к Макди, уже месяц на связь не выходят. В Синдикате думают о самом худшем варианте. Нам предписывают забыть об этом деле и заняться местными проблемами.
— А какие здесь проблемы? Нет тут никаких проблем.
— Значит, надо их придумать, — тихо сказал М. Уолт.
Сказал мягко, да уколол больно. Донда охватило волнение. Тревогу не выдал, но призадумался.
Каждый месяц в Синдикат с круглой суммой уходит отчет о делах посадских. После победы сотрудники ЗАО были на хорошем счету у руководства Синдиката. Что же получается? Проблема с Макди не решена. Нужна компенсация в другой области и в другой сфере деятельности. И филиал в Посаде подходит для этого как нельзя лучше.
М. Уолт наблюдал за Дондом. Поймет или нет?
— Организуй мне встречу с гоблином, — приказал он, решив, что Донд обязательно всё поймет.
Вечер мягко гасил солнечный свет. Мужики посадские потянулись в кабаки. Купцы солидные не спеша шли в ресторацию «Пьяный гоблин». Купчишки разночинные, рангом невысокие, спешили сделки дневные завершить и слово свое скрепить чаркой-другой вина франзонского. Мастера дела кузнечного парились в баньках. Кое-где уже костры пылали. Девки молодые хороводы водили. Дружинники статные веселились, глядя на забавы девичьи.
Донд не раздумывал долго. Коли захотелось М. Уолту с гоблином встретиться, значит, так тому и быть. Он тут же поспешил в ресторацию «Пьяный гоблин».
Заведение сие, как только появилось в Посаде, сразу волнение вызвало в народе посадском. И волнение немалое!
Как ни старались Седобород, Комер-сан и М. Уолт подготовить Посад к переменам, а народ посадский всё по-старинке думал. Не замечали посадские, что перемены, так всех пугавшие, уже происходят. И остановить их нельзя.
А ресторация... Одним кабаком больше, одним меньше, какая разница? Да не так всё просто, и не все так думали. Официально ресторацией управляла вездесущая Гадина. Сам факт этого вызывал массу кривотолков. Где это видано, чтобы баба делом кабацким занималась?! А тут еще пошли по базарам и ярмаркам слухи гулять, мол, не обошлось тут без нечисти. Вроде как между Чер-Туем и братцем его поганым Сичкарем (тьфу! тьфу!) с одной стороны и Гадиной с другой, договор вышел. А посредником в деле том выступил гоблин Сэр Тумак. После слухов таких на открытие ресторации никто не пожаловал. Ночью двери дубовые были обильно оплеваны.
Сколько Донд жил в Посаде, а всё понять не мог — что же это за люди такие, посадские. Сначала плюнуть норовят, потом просто не замечают, после привыкают. А как привыкнут, так любить начинают. Считают своим исконным, родным и дорогим. И не важно, что времени иной раз требуется месяца два, а когда и десяти лет мало. Попробуй, скажи им, что это и есть перемены, — в лицо плюнут и нечисть помянут!
«Пьяный гоблин» за два месяца стал самым популярным заведением в Посаде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73