– Странно, что такой безобидный напиток вошел в список порочных аттракционов, – улыбнулся Птенчиков.
– Что вы, Иван Иванович! Разве вы не глотали досье, которое приготовил нам перед командировкой Сапожков? – удивилась Варя.
– Я не глотал, я читал, – недовольно буркнул учитель. – Если помнишь, глотать таблетексты мне запретили после литературного отравления.
– Ой, извините, – смутилась Варя. – Так вот, Сапожков утверждает, что кофе Европе подарила именно Турция…
– Да-да, обоз с мешками кофейных зерен бросили янычары, удирая из-под Вены в тысяча шестьсот восемьдесят третьем году, – блеснул эрудицией Иван.
Варя согласно кивнула:
– И именно в Турции родилась идея о том, что кофе – это не столько напиток, сколько непременный компонент совершенно особого, элегантного и чуть порочного образа жизни, который описывался арабским словом «кейф».
– Буква изменилась, а смысл остался, – задумчиво отметил Иван.
– Кофе называли одной из «четырех подушек на диване удовольствий». Остальные – это вино, опиум, в нашем случае – гашиш…
Птенчиков невольно содрогнулся.
– Иван Иванович, вам нехорошо? – забеспокоилась Варвара.
– Все в порядке. Просто вспомнил Индию. Мне кажется, что та смесь, которую курил добрейший гуру, отправляя меня в Шамбалу, почти наполовину состояла из гашиша.
– Так вот почему вам так трудно пришлось в казино!
– В следующий визит, чтобы не терять связи с действительностью, придется надевать противогаз, – криво усмехнулся Иван. – Ну, хорошо: а чем балует своих клиентов второе казино?
– Второе? – Варя задумалась. – Знаете, об этом мы с Самидом как-то не успели поговорить.
– Зови его сюда, сейчас спросим.
Варя ненадолго вышла и вернулась с сыном вдовы.
– Ты звал меня, Учитель? – почтительно поклонился юноша.
– Присаживайся, Самид. Расскажи-ка, что ты знаешь о казино, в котором мы встретились?
– Ну… – растерялся юноша. – Играют там. Многие уже разорились. Да ты и сам все видел! – Он немного помолчал. – О, вспомнил: в казино есть еще одна комната. «Вип зал»! Туда заходят со стороны улицы только знатные вельможи. Они курят не гашиш, а специальную смесь из табака, опиума, розовых лепестков и толченого жемчуга. Говорят, туда даже пускают женщин!
– Играть?
– Шутишь, Учитель? – укоризненно взглянул на Птенчикова Самид.
Иван закашлялся и поспешил сменить тему:
– Скажи-ка, кузнец, а что известно о владельце этого милого заведения?
– Ходят слухи, что это казино принадлежит самому Угрюму-Угу, главе черных евнухов, следящих за порядком в султанском гареме. Конечно, лично он там не появляется, все дела ведутся через Атана-Ага, начальника алебардщиков.
– А кто владелец второго казино?
– Меняла Абдурахман. У него пьют горилку, едят драники, и даже, как говорят, подают свиное сало. Но в это я поверить не могу!
Глава 10
Пышная женщина лет сорока стояла у двери подвала, куда был брошен Егор Гвидонов, напряженно наблюдая за происходящим через небольшое окошечко, затянутое плотной сеткой.
– Русские не сдаются! – вопил пленник, отбрыкиваясь связанными ногами от крепкого мужика с длинными усами. Руки его были привязаны к балке в стене, что сильно затрудняло сопротивление.
– Выкобениваться вздумал, ежа тебе в правое ухо?! – рычал его мучитель, увертываясь и нанося короткие удары ногой под ребро. – Отхватить бы твой кочан да на щи!
– Засунь свой тесак в помойную кучу, мусульманин липовый! Тебя давно в Стамбул привезли? Здесь щей не едят! А если ты «отхватишь» мой, как ты выражаешься, «кочан», то твой хозяин сделает из тебя шашлык. Никогда не видел, как 'сажают на кол?
– Молчи, пес шелудивый!
– То молчи, то говори..: Ты уж определись, чего добиваешься.
Мучитель на секунду задержал кулак, занесенный для очередной зуботычины.
– Да, говори. Можешь ли ты сделать тот чудесный автомат по имени «Однорукий бандит», о котором трепался в казино?
– Могу.
– Сделай.
– Разбежался! Верни мне сначала мой выигрыш. Грабитель! Мародер!
– Коровью лепешку тебе, а не выигрыш. А ну, строй «бандита», пока я тебе уши не отрубил!
– Отрубай. Русские и без ушей не сдаются! «Вставай, проклятьем заклейменный…» Деньги верни, кровопийца!
– Отзови его, – велела женщина стоящему рядом человеку, отрываясь от замаскированного окошка. – Русские и правда не сдаются.
Человек молча поклонился, шагнул в подвал и сделал знак длинноусому. Тот неохотно повиновался и пошел к двери.
– Мы с тобой еще побеседуем, гнойный прыщ на сопливом носу! – крикнул он Егору.
– Пятки-то не отбил о мои ребра, остроумец? Если охромеешь на обе ноги, придется тебе ползать передо мной на брюхе, – отозвался Гвидонов, вытирая плечом сочащуюся из носа кровь.
Дверь в камеру захлопнулась. Егор некоторое время прислушивался к удаляющимся по лестнице шагам. Кажется, он получил небольшую передышку.
Нужно было срочно связаться с друзьями. На лбу, как раз в районе третьего глаза, вздулась внушительная шишка, но гений технической мысли понадеялся, что на качество связи это не повлияет.
«Мэтр! Они хотят получить секрет игровых автоматов», – заговорил он, стараясь со всей реалистичностью представить себе Птенчикова.
«Вот оно что! – тут же загудело в среднем ухе. – Значит, мы были правы: всему виной конкуренция между владельцами казино. Шпионы Абдурахмана услышали, как ты распинался об „одноруком бандите“ в заведении, принадлежащем Черному евнуху…»
«Черный евнух – это прозвище? Человек с черной душой, творящий черными ночами черные дела…»
«Нет, просто он абиссинец. Так вот, Абдурахману донесли о новом способе не только обогатиться, но и переманить к себе клиентов противника, и он решил перехватить тебя любой ценой. Ты уже рассказал, как устроены игровые автоматы?»
«Что вы! Если я все расскажу, меня попросту убьют. Чтобы не проболтался конкурентам».
«Не факт. Убеди своих тюремщиков, что только ты сможешь собрать чудо-автомат. Тяни время, заговаривай зубы, а мы придумаем, как тебя освободить».
«Егорушка! – ворвался в среднее ухо надрывный голос Вари. – Не давай им себя мучить. Пожалуйста, миленький, обещай, что не будешь геройствовать без крайней необходимости!»
«Не дрейфь, Сыроежка, прорвемся», – смущенно пробормотал Егор, подтягивая ноги так, чтоб меньше болело треснувшее от удара длинноусого ребро.
В подвале было прохладно. Тусклый свет пробивался в зарешеченное оконце под потолком. Сырость конденсировалась в дальнем углу мелкими бисеринками, придавая пышно цветущей плесени этакую величавую объемность. Впрочем, особенно жаловаться на бытовые условия не приходилось: вокруг было достаточно чисто, и пока не наблюдалось ни крыс, ни пауков, ни прочей зоологической мерзости. В отличие от влюбленной в натурологию супруги, Егор отнюдь не считал, что все живое на земле имеет право на существование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84