А дворец и без того уже рушат…
Они дружно опустились на четвереньки и поползли на балкон, чтобы оценить сквозь перильца общую диспозицию.
– Ексель-моксель, да что здесь происходит?! – раздался сзади величественный рев, и из коридора выскочил настоящий султан – поцарапанный, в разорванной одежде, с шишкой на лбу и заплывшим глазом. Следом за ним высунулось исполненное неподдельного любопытства лицо Васьки-Маугли, но мальчишку тотчас отпихнули в сторону, и на балкон невозмутимо просеменил длинноухий горбатый ишак.
– Властью, данной мне Аллахом… – заорал султан, перегибаясь через перила.
– Васька, негодник, живо брысь с балкона! – зашипел Птенчиков, подползая к мальчику и оттирая его в коридор.
– Сынок, ты вернулся! – прослезился от умиления Антипов, пытаясь пригнуть к полу непрезентабельную ишачью морду, пристроившуюся у самого плеча сиятельного султана.
– Мы, великий султан, могущественный и непобедимый… – надрывался Абдул-Надул, но никто из подданных даже не пытался сделать вид, что его слушает.
– Бесполезно, – развел руками Антипов. – Психология толпы. Они слишком возбуждены, чтобы внимать голосу разума.
– На гарем!!! – доносились снизу счастливые вопли.
– Я вам покажу – на гарем! – завопил с балкона султан. – Возбуждены они, понимаешь ли!
– Тебя не слышно, – покачал головой Антипов.
– Брат, возьми вот это! – неожиданно вывернулся из-под локтя Ивана Васька-Маугли, подскочил к Горбунку и распахнул ему пасть. – Усилитель громкости. Отличная штука!
Он выудил из глотки невозмутимого ослика что-то вроде рупора и протянул султану.
– ВСЕХ КАСТРИРУЮ К ЕДРЕНЕ ФЕНЕ! – рявкнул разошедшийся Абдул-Надул, доводя до логического завершения начатую мысль.
Трубный глас, вырвавшийся из рупора, заставил толпу рухнуть на колени и замереть в священном трепете.
– Братан, подкрути колесико вправо, а то этот звуковой диапазон рассчитан на общение в непосредственной близости к работающему турбореактивному двигателю, – раздался в наступившей тишине звонкий голосок Васьки-Маугли.
Султан слегка приглушил усилитель громкости и продолжил воспитательную беседу:
– Да нашлет на вас шайтан чесотку и икотку! Что вы тут устроили?
Птенчиков быстро подсунул ему под нос смятый черновичок указа.
– Ага, переполнены грехом… Казино – хана… Чудище? – Он метнул вопросительный взгляд на отца.
– Все в порядке, это муляж, – успокоил его Антипов.
– Им управляет наш человек, – добавил мэтр.
– Грешников перевоспитываете? – понимающе усмехнулся султан и громыхнул через ослиный усилитель: – Ну и кому тут мои указы не нравятся? Шаг вперед!
Его трепещущие подданные лишь прочнее уперлись лбами в холодный булыжник площади.
– Ваши души черны, как дно колодца, а помыслы зловонны, как протухшая селедка! Вы погрязли в грехе, как тварь неразумная в болоте! Прогневали Аллаха, всемогущего и всеведущего, и он ниспослал вам страшную кару!
Грозный голос светлейшего пробирал народ до самых селезенок.
– Чудище на девушках не остановится, потом оно примется за янычар. Это я вам, как султан, гарантирую! – бушевал Абдул-Надул. – Всем молиться!!!
По согбенным телам пробежала дрожь: ослушаться султана было невозможно, но Мекка находилась в стороне, противоположной балкону.
– Молиться, я сказал!
Народ неуверенно зашевелился. Кто-то поспешил развернуться вокруг своей оси, кто-то все еще опасался сменить ракурс, дабы не выразить своими ягодицами вынужденного непочтения сиятельному султану. Абдул-Надул фыркнул в кулак и принял поистине государственное решение:
– Советую проявить должное усердие в принесении покаяния и приятии обетов. Мне недосуг тут надзирать за вами, есть и другие дела, но помните: Аллах видит все. Искупительная молитва должна продолжаться вплоть до вечернего призыва муэдзинов. Если ваши души сумеют очиститься… Сейчас, минутку.
Он отложил рупор и повернулся к Птенчикову:
– Как вы планируете поступить с чудищем?
– Отправим его на историческую родину, – улыбнулся Иван.
– Вот и славненько. – Абдул-Надул снова взялся за усилитель: – Если ваше раскаяние будет искренним и сердца исполнятся благодатного трепета, Аллах явит нам свою милость. Страшное чудище уберется восвояси!
Дружный вздох всколыхнул небо над дворцом. Султан снова нахмурился:
– Но помните: если что, вернуть животинку будет не сложно. Кстати, не забудьте залатать пролом в фундаменте. Стоимость стройматериалов вычтем из жалованья янычар.
Он величественно взмахнул рукой, отвратил от подданных царственный взор и покинул балкон. Запуганный народ быстренько повернулся в сторону Мекки и начал старательно исполнять этико-мистические рекомендации султана.
– Пойдемте-ка в мою опочивальню, – кивнул Абдул-Надул товарищам. – Устал я, как собака!
Егор Гвидонов сочувственно хихикнул и, пользуясь отсутствием жены, продекламировал по радиосвязи бессмертные стихи Омара Хайяма:
Не так, как мы хотим, все движется кругом,
Так для чего ж пустым мы заняты трудом?
Мы каждый день грустим, – грустим из-за того,
Что поздно мы пришли, что рано мы уйдем.
– Да, пора уходить, – рассеянно кивнул Птенчиков, занятый своими мыслями.
– «Не так, как мы хотим…» – печально повторил реставратор начало строки.
– Поздно, рано… – проворчал султан. – Не вздумай грустить, отец. Ты молодец, что заскочил в Истанбул. – Он подмигнул Антипову.
– А вот мы и впрямь припозднились, – сокрушенно вздохнул Васька, вспоминая свою постаревшую маму. – Лучше было прилететь лет на двадцать пораньше.
– Тогда я стал бы младшим братом? – подозрительно нахмурился султан.
– Не переживай, светлейший, Василий на трон не претендует, – усмехнулся Птенчиков. – Его отец вообще в другой стране царствует.
– Аллах мудр! – просиял Абдул-Надул и дружески потрепал брата по плечу.
– Единственный из нас, кто ухитрился явиться вовремя, так это ты, грозный повелитель Истанбула, – улыбнулся Антипов своему сиятельному сыну. – Иначе бы мы с янычарами не справились. Кстати, почему ты так странно выглядишь? Как прошло путешествие?
– Ужасно! – содрогнулся Абдул-Надул, вспоминая пережитое. – Ты хоть знаешь, что умудрился отправить меня в тот самый день, когда второй из храмов Святой Софии был разрушен?
– Ну надо же! – расстроился Антипов. – Значит, тебе так и не удалось его посмотреть?
– Да меня чуть не убили! В городе творилось какое-то светопреставление. Я не совсем уловил, в чем там суть, но, по-моему, свара началась на ипподроме, где проходили гонки колесниц. Партия болельщиков, называющая себя «венеты» – голубые – что-то не поделила с партией «прасинов» – зеленых, но потом они почему-то объединились и пошли против самого императора Юстиниана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Они дружно опустились на четвереньки и поползли на балкон, чтобы оценить сквозь перильца общую диспозицию.
– Ексель-моксель, да что здесь происходит?! – раздался сзади величественный рев, и из коридора выскочил настоящий султан – поцарапанный, в разорванной одежде, с шишкой на лбу и заплывшим глазом. Следом за ним высунулось исполненное неподдельного любопытства лицо Васьки-Маугли, но мальчишку тотчас отпихнули в сторону, и на балкон невозмутимо просеменил длинноухий горбатый ишак.
– Властью, данной мне Аллахом… – заорал султан, перегибаясь через перила.
– Васька, негодник, живо брысь с балкона! – зашипел Птенчиков, подползая к мальчику и оттирая его в коридор.
– Сынок, ты вернулся! – прослезился от умиления Антипов, пытаясь пригнуть к полу непрезентабельную ишачью морду, пристроившуюся у самого плеча сиятельного султана.
– Мы, великий султан, могущественный и непобедимый… – надрывался Абдул-Надул, но никто из подданных даже не пытался сделать вид, что его слушает.
– Бесполезно, – развел руками Антипов. – Психология толпы. Они слишком возбуждены, чтобы внимать голосу разума.
– На гарем!!! – доносились снизу счастливые вопли.
– Я вам покажу – на гарем! – завопил с балкона султан. – Возбуждены они, понимаешь ли!
– Тебя не слышно, – покачал головой Антипов.
– Брат, возьми вот это! – неожиданно вывернулся из-под локтя Ивана Васька-Маугли, подскочил к Горбунку и распахнул ему пасть. – Усилитель громкости. Отличная штука!
Он выудил из глотки невозмутимого ослика что-то вроде рупора и протянул султану.
– ВСЕХ КАСТРИРУЮ К ЕДРЕНЕ ФЕНЕ! – рявкнул разошедшийся Абдул-Надул, доводя до логического завершения начатую мысль.
Трубный глас, вырвавшийся из рупора, заставил толпу рухнуть на колени и замереть в священном трепете.
– Братан, подкрути колесико вправо, а то этот звуковой диапазон рассчитан на общение в непосредственной близости к работающему турбореактивному двигателю, – раздался в наступившей тишине звонкий голосок Васьки-Маугли.
Султан слегка приглушил усилитель громкости и продолжил воспитательную беседу:
– Да нашлет на вас шайтан чесотку и икотку! Что вы тут устроили?
Птенчиков быстро подсунул ему под нос смятый черновичок указа.
– Ага, переполнены грехом… Казино – хана… Чудище? – Он метнул вопросительный взгляд на отца.
– Все в порядке, это муляж, – успокоил его Антипов.
– Им управляет наш человек, – добавил мэтр.
– Грешников перевоспитываете? – понимающе усмехнулся султан и громыхнул через ослиный усилитель: – Ну и кому тут мои указы не нравятся? Шаг вперед!
Его трепещущие подданные лишь прочнее уперлись лбами в холодный булыжник площади.
– Ваши души черны, как дно колодца, а помыслы зловонны, как протухшая селедка! Вы погрязли в грехе, как тварь неразумная в болоте! Прогневали Аллаха, всемогущего и всеведущего, и он ниспослал вам страшную кару!
Грозный голос светлейшего пробирал народ до самых селезенок.
– Чудище на девушках не остановится, потом оно примется за янычар. Это я вам, как султан, гарантирую! – бушевал Абдул-Надул. – Всем молиться!!!
По согбенным телам пробежала дрожь: ослушаться султана было невозможно, но Мекка находилась в стороне, противоположной балкону.
– Молиться, я сказал!
Народ неуверенно зашевелился. Кто-то поспешил развернуться вокруг своей оси, кто-то все еще опасался сменить ракурс, дабы не выразить своими ягодицами вынужденного непочтения сиятельному султану. Абдул-Надул фыркнул в кулак и принял поистине государственное решение:
– Советую проявить должное усердие в принесении покаяния и приятии обетов. Мне недосуг тут надзирать за вами, есть и другие дела, но помните: Аллах видит все. Искупительная молитва должна продолжаться вплоть до вечернего призыва муэдзинов. Если ваши души сумеют очиститься… Сейчас, минутку.
Он отложил рупор и повернулся к Птенчикову:
– Как вы планируете поступить с чудищем?
– Отправим его на историческую родину, – улыбнулся Иван.
– Вот и славненько. – Абдул-Надул снова взялся за усилитель: – Если ваше раскаяние будет искренним и сердца исполнятся благодатного трепета, Аллах явит нам свою милость. Страшное чудище уберется восвояси!
Дружный вздох всколыхнул небо над дворцом. Султан снова нахмурился:
– Но помните: если что, вернуть животинку будет не сложно. Кстати, не забудьте залатать пролом в фундаменте. Стоимость стройматериалов вычтем из жалованья янычар.
Он величественно взмахнул рукой, отвратил от подданных царственный взор и покинул балкон. Запуганный народ быстренько повернулся в сторону Мекки и начал старательно исполнять этико-мистические рекомендации султана.
– Пойдемте-ка в мою опочивальню, – кивнул Абдул-Надул товарищам. – Устал я, как собака!
Егор Гвидонов сочувственно хихикнул и, пользуясь отсутствием жены, продекламировал по радиосвязи бессмертные стихи Омара Хайяма:
Не так, как мы хотим, все движется кругом,
Так для чего ж пустым мы заняты трудом?
Мы каждый день грустим, – грустим из-за того,
Что поздно мы пришли, что рано мы уйдем.
– Да, пора уходить, – рассеянно кивнул Птенчиков, занятый своими мыслями.
– «Не так, как мы хотим…» – печально повторил реставратор начало строки.
– Поздно, рано… – проворчал султан. – Не вздумай грустить, отец. Ты молодец, что заскочил в Истанбул. – Он подмигнул Антипову.
– А вот мы и впрямь припозднились, – сокрушенно вздохнул Васька, вспоминая свою постаревшую маму. – Лучше было прилететь лет на двадцать пораньше.
– Тогда я стал бы младшим братом? – подозрительно нахмурился султан.
– Не переживай, светлейший, Василий на трон не претендует, – усмехнулся Птенчиков. – Его отец вообще в другой стране царствует.
– Аллах мудр! – просиял Абдул-Надул и дружески потрепал брата по плечу.
– Единственный из нас, кто ухитрился явиться вовремя, так это ты, грозный повелитель Истанбула, – улыбнулся Антипов своему сиятельному сыну. – Иначе бы мы с янычарами не справились. Кстати, почему ты так странно выглядишь? Как прошло путешествие?
– Ужасно! – содрогнулся Абдул-Надул, вспоминая пережитое. – Ты хоть знаешь, что умудрился отправить меня в тот самый день, когда второй из храмов Святой Софии был разрушен?
– Ну надо же! – расстроился Антипов. – Значит, тебе так и не удалось его посмотреть?
– Да меня чуть не убили! В городе творилось какое-то светопреставление. Я не совсем уловил, в чем там суть, но, по-моему, свара началась на ипподроме, где проходили гонки колесниц. Партия болельщиков, называющая себя «венеты» – голубые – что-то не поделила с партией «прасинов» – зеленых, но потом они почему-то объединились и пошли против самого императора Юстиниана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84