В течение последующих дней "супермены" поняли, что безупречный, по их
мнению, план полностью рушится.
В одном из пригородных водоемов полиция обнаружила корпус пишущей
машинки, шрифт которой совпадал с отпечатком текста с требованием выкупа.
Кроме того, рядом с водосточной трубой была найдена окровавленная стамеска.
Было обнаружено еще одно вещественное доказательство преступления. Около
тела Бобби нашли очки - Леопольд потерял их, когда заталкивал убитого
мальчика в трубу. А таких очков чикагский оптик продал только три пары.
Одна пара принадлежала женщине, которая была в очках, когда к ней в дверь
постучалась полиция; другую приобрел богатый адвокат, находившийся в данный
момент в Европе. Таким образом, Натан Леопольд-младший стал подозреваемым
номер один.

Расследование

Леопольд встретил полицию, искусно имитируя оскорбленную невинность. По
его словам, неделю назад он был на прогулке и наблюдал за птицами. Да,
возможно, он потерял очки. Но разве это доказывает его причастность к
убийству? Контрдоводов у полиции пока не было: в последние дни шел сильный
дождь, и на очках не осталось никаких отпечатков. Однако, встретившись
взглядом с полицейскими, преступник вдруг занервничал и выпалил: "Какой
смысл был убивать его мне, которому не нужны деньги? Мой отец богат. Если я
нуждался в средствах, все что я должен был сделать, - это обратиться к
отцу". Леопольд добавил, что он и Леб в тот вечер разъезжали на автомобиле
с девушками, которые им известны как Эдна и Мэри.
Оба молодых человека были помещены в отдельные комнаты шикарной
гостиницы "Ла Сол" дня дальнейшего расследования. Так распорядился районный
прокурор. Хотя подозреваемые официально не находились под арестом, у
прокурора было предчувствие, что задержанные - именно те, кого разыскивает
полиция.
Леопольд сделал заявление местной газете, в котором он снисходительно
сетовал на свое затруднительное положение: "Я не обвиняю полицию,
задержавшую меня. Мне довелось побывать у водоема раньше, чем возле него
были найдены мои очки, и вполне возможно, что я потерял их. Мне жаль, что
так получилось, так как это приносит беспокойство моей семье. Но я,
конечно, буду рад сделать все, чтобы помочь полиции".

"Теперь мы их схватим!"

У полиции, в распоряжении которой оказалась пишущая машинка, не было
сомнений в том, что письмо с требованием выкупа было отпечатано на ней.
Наконец появилось самое веское доказательство причастности Леопольда и Леба
к убийству. Дотошные журналисты раздобыли письма, которые Леб печатал на
этой машинке, когда учился в университете. Независимые эксперты подтвердили
идентичность шрифтов. Прокурор, воодушевленный новыми уликами, воскликнул:
"Наконец-то мы их схватим!"
Леопольд назвал имя студента, который якобы дал ему машинку. Студента
разыскали быстро и признали невиновным.
Леопольд продолжал изворачиваться. Вызвали владельца гаража, откуда была
взята напрокат машина. Тот заявил, что автомобиль, на котором молодые люди
якобы катались с таинственными девушками, Той ночью не покидал места своей
стоянки.
Перед лицом многочисленных доказательств Леопольд "раскололся" первым.
Вскоре за ним сдался и Леб. Он потряс полицию своим признанием: "Это была
шутка, мы просто хотели осуществить идеальное убийство. Мы ничего не имели
против мальчика. Я сожалею, что это случилось".

Безнаказанность

Леб заявил, что за рулем был он, а мальчика убил Леопольд. Он в деталях
описал извращенные сексуальные акты, которыми наслаждался Леопольд, словно
эти откровения могли смягчить его собственную вину.
Чикаго бушевал. Толпа требовала для убийц высшей меры наказания.
В тюрьме эти подонки, возомнившие себя суперменами, оказались на
положении прокаженных. Ни один адвокат не брался за их защиту: этого было
бы достаточно, чтобы разрушить даже самую выдающуюся карьеру.
Леопольду-старшему пришлось буквально стать на колени перед известным
адвокатом, специалистом по гражданским правам Кларенсом Дарроу и умолять
его взяться за это дело. Дарроу позже вспоминал: "Я знал, что не может быть
и речи об освобождении этих молодых людей. Но я хотел спасти их по крайней
мере от электрического стула. Это была неблагодарная работа".
Дарроу был одним из самых блестящих адвокатов своего времени. Но он
знал, что никакая юридическая технология, как бы хорошо отлажена она ни
была, не поможет убийцам. Самое большее, на что он мог надеяться, - это
доказать, что юноши были невменяемы, совершая жестокое и бессмысленное
преступление. Он выбрал суд без присяжных.

Борьба за жизнь убийц

Решение адвоката защищать убийц не нашло понимания в обществе. "Публике
казалось, что мы совершаем преступление, защищая этих людей. Но они
нуждались в защите не меньше, чем любые другие обвиняемые в суде, решающем
их судьбы. Бессмысленная и безосновательная критика обрушилась на
прокуроров, так как слушание дела затянулось.
Рассказ о процессе был вынесен на первые страницы газет. Без
преувеличения, за ним внимательно следили во всем мире. Я редко заходил в
свой офис в те трагические дни и редко читал письма, которые приходили
кипами. Они, как правило, были в высшей степени оскорбительными и
жестокими".
Но Дарроу был неустрашим. Ни в коей мере не защищая и не стараясь
смягчить того, что совершили преступники, Дарроу продолжал отстаивать их
жизни. Убедительная просьба Дарроу о милосердии остается классической в
американской судебной практике: "Я молюсь о времени, когда ненависть и
жестокость перестанут отравлять сердца людей, когда мы сможем понять, что
даже преступник имеет право на жизнь и что сострадание является высшим
атрибутом как Божьего, так и людского суда".
Настойчивость Дарроу была вознаграждена. Он убедил суд в том, что
"начинающаяся паранойя" вызвала у обоих молодых людей временное
расстройство психики. После тридцати трех дней суда, за которыми последовал
трехнедельный перерыв до вынесения окончательного приговора, Дарроу посетил
Леба и Леопольда и сообщил им, что они будут приговорены к пожизненному
заключению за убийство и к 99 годам тюрьмы за похищение.
Ходили слухи, что Дарроу получил за защиту миллион долларов, но годы
спустя Дарроу ошеломил всех, поведав, что случилось, когда дело дошло до
расчета. В действительности он получил только тридцать тысяч долларов,
уплаченных с большой неохотой Натаном Леопольдом-старшим, который показал
такое же холодное высокомерие, как и его сын. Передавая чек, отец убийцы
сказал: "Мир полон выдающихся адвокатов, которые еще приплатили бы мне за
предоставленную им возможность продемонстрировать свое искусство в таком
выгодном деле".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114