«Попытки восстановить доказательную основу дела, предпринятые прокуратурой, не увенчались успехом», — сокрушался заместитель прокурора города Борис Доля, представивший доклад, посвященный окончанию «театрального дела».
В УБЭП, в свою очередь, считают, что прокуратура сделала все, чтобы замять скандал. Начальник УБЭП Николай Данилов в частной беседе признался, что не считает историю законченной, выражая общую неудовлетворенность ситуацией. Ощущение незавершенности и недосказанности осталось и у многих сторонних наблюдателей.
Конфуз
29 сентября 1995 года стало черным днем для Мариинки. В этот день оперативниками в своем кабинете был задержан директор театра Анатолий Мальков, только что получивший 10 тысяч долларов от канадского импресарио, организовывавшего зарубежные гастроли прославленной труппы. В тот же день в УБЭП ГУВД было возбуждено уголовное дело по факту получения взятки гном Мальковым. Одного этого было бы уже достаточно, чтобы разразился страшный скандал. Днем позже в изолятор временного содержания был доставлен главный балетмейстер театра Олег Виноградов. Мэтр, которому также предъявили свидетельства получения денег от импресарио, написал явку с повинной.
Конечно же, операция по задержанию Малькова не была случайным экспромтом. На протяжении нескольких предшествующих месяцев сотрудники УБЭП вели сбор оперативных материалов по «театральному делу». На захвате одного из фигурантов с поличным во время получения взятки настоял заместитель прокурора города Евгений Шарыгин, которого за несколько дней до кульминации познакомили с материалами.
Случай не заставил себя ждать. В конце сентября в Петербург для заключения очередного контракта с театром прибыл импресарио Джон Криптон, еще в январе поведавший сотрудникам УБЭП о постоянном вымогательстве у него денег руководством Мариинки за сотрудничество. 28 сентября Криптон сообщил оперативникам, что накануне встречался с Мальковым, велевшим передать ему 10 тысяч долларов за предыдущие гастроли. Он не собирался отказываться от этого платежа, так как был заинтересован в подписании нового контракта. Операцию решили провести 29-го. Сыщики предложили Криптону пометить купюры, предназначенные для передачи Малькову. Канадец предоставил сотрудникам УБЭП 10 тысяч долларов стодолларовыми купюрами, которые были обработаны спецсоставом и возвращены импресарио. Кроме того, Криптона снабдили диктофоном для записи разговора с Мальковым.
Предполагалось, что, войдя в кабинет директора, Джон передаст конверт с деньгами, подпишет контракт, ради которого приехал, и запишет разговор на пленку. В случае, если сделка состоялась, выходящий из кабинета импресарио должен был подать условный сигнал находившимся поблизости оперативникам.
Вроде бы ничего хитрого. Однако на месте случилась небольшая неувязка, оказавшаяся впоследствии роковой. Около 13 часов Криптон вошел в кабинет директора. Мальков деньги взял, но контракт подписывать не торопился, заявив, что его необходимо согласовать с Виноградовым. Так как деньги были переданы, Джон вышел из кабинета и подал условный сигнал.
К Малькову тут же проследовали сотрудники УБЭП с понятыми. Отпираться было бессмысленно, и директор, на руках которого обнаружили следы спецсостава, тут же выдал полученную сумму, пояснив, правда, что 10 тысяч долларов являются премией за содействие в проведении гастролей. (В чем выражалось это содействие — выяснить позже так и не удалось.)
Конфуз с нестыковкой при передаче денег сразу же дал основания предполагать, что Мальков так и не предстанет перед судом. Для такого предположения были и другие основания. Скандал подобного рода — не банальная криминальная история, это уже большая политика. А в большой политике любые законы действуют с оговоркой. Как известно, «все звери равны, но одни равнее других».
Мы вряд ли когда-либо узнаем имена высоких покровителей оскандалившихся театральных деятелей, хотя не приходится сомневаться, что такие покровители существовали. На это намекали и многие собеседники, с которыми мы разговаривали о ситуации в Мариинском.
Есть данные, что за несколько дней до решающих событий был записан телефонный разговор Виноградова с неким собеседником. Балетмейстер жаловался на происки УБЭП в театре, а собеседник, спросив, кто у них начальник, сказал, что «решит все вопросы». Судя по всему, вопросы действительно решились. Правда, руководство УБЭП отрицает информацию о давлении на оперативников после задержания руководителей театра.
Нет дыма без огня
Свидетельства Криптона были не единственным компроматом в багаже оперативников. Сведения о финансовых злоупотреблениях в Мариинском театре поступали в органы МВД еще с конца восьмидесятых. В 1990-м сотрудники ОБХСС пытались задержать одного из работников театра за получение взятки, но операция сорвалась из-за утечки информации. Посвященные в таинства театральной жизни также давно говорили об установившейся практике поборов руководства театра с артистов, выезжающих на гастроли.
В апреле 1995 года в компетентные органы поступило письмо бывшего солиста балета Бланкова, поведавшего о неблагополучной обстановке, сложившейся в театре. По словам автора, «моральнопсихологическое состояние коллектива подавлено. Самоубийства становятся обычным делом… За границу уезжают десятки людей… Есть мнение, чте главный балетмейстер театра О.М.Виноградов каким-то образом этому способствует, — указал Бланков. — Виноградов терроризирует людей… Несколько раз артисты подавали заявления на него в прокуратуру города, но бывшие партийные власти эти дела прикрывали».
Следует заметить, что эпистолярное творчество Бланкова нельзя считать объективным, потому что танцор был изгнан из театра Виноградовым.
Есть и еще один нюанс, который нельзя не учитывать. Театр, как и любой творческий коллектив, являет наглядное воплощение принципа единства и борьбы противоположностей. В нашем случае балет соперничает с оперой и оркестром, солисты — с труппой и руководителями, руководители — между собой. По слухам, это противостояние подчас принимало откровенно криминальный характер, и отчасти именно «благодаря» этой борьбе ситуация в Мариинке стала достоянием гласности. Некоторые наблюдатели уверены, что сотрудники УБЭП встали на сторону одной из враждующих группировок. Сами сыщики это предположение категорически отвергают.
Видимо, были и другие обстоятельства, заставившие оперативников пристальнее присмотреться к тому, что происходит в театре. Откровения Криптона стали, казалось бы, недостающим звеном, позволяющим свести разрозненные факты воедино и наказать порок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
В УБЭП, в свою очередь, считают, что прокуратура сделала все, чтобы замять скандал. Начальник УБЭП Николай Данилов в частной беседе признался, что не считает историю законченной, выражая общую неудовлетворенность ситуацией. Ощущение незавершенности и недосказанности осталось и у многих сторонних наблюдателей.
Конфуз
29 сентября 1995 года стало черным днем для Мариинки. В этот день оперативниками в своем кабинете был задержан директор театра Анатолий Мальков, только что получивший 10 тысяч долларов от канадского импресарио, организовывавшего зарубежные гастроли прославленной труппы. В тот же день в УБЭП ГУВД было возбуждено уголовное дело по факту получения взятки гном Мальковым. Одного этого было бы уже достаточно, чтобы разразился страшный скандал. Днем позже в изолятор временного содержания был доставлен главный балетмейстер театра Олег Виноградов. Мэтр, которому также предъявили свидетельства получения денег от импресарио, написал явку с повинной.
Конечно же, операция по задержанию Малькова не была случайным экспромтом. На протяжении нескольких предшествующих месяцев сотрудники УБЭП вели сбор оперативных материалов по «театральному делу». На захвате одного из фигурантов с поличным во время получения взятки настоял заместитель прокурора города Евгений Шарыгин, которого за несколько дней до кульминации познакомили с материалами.
Случай не заставил себя ждать. В конце сентября в Петербург для заключения очередного контракта с театром прибыл импресарио Джон Криптон, еще в январе поведавший сотрудникам УБЭП о постоянном вымогательстве у него денег руководством Мариинки за сотрудничество. 28 сентября Криптон сообщил оперативникам, что накануне встречался с Мальковым, велевшим передать ему 10 тысяч долларов за предыдущие гастроли. Он не собирался отказываться от этого платежа, так как был заинтересован в подписании нового контракта. Операцию решили провести 29-го. Сыщики предложили Криптону пометить купюры, предназначенные для передачи Малькову. Канадец предоставил сотрудникам УБЭП 10 тысяч долларов стодолларовыми купюрами, которые были обработаны спецсоставом и возвращены импресарио. Кроме того, Криптона снабдили диктофоном для записи разговора с Мальковым.
Предполагалось, что, войдя в кабинет директора, Джон передаст конверт с деньгами, подпишет контракт, ради которого приехал, и запишет разговор на пленку. В случае, если сделка состоялась, выходящий из кабинета импресарио должен был подать условный сигнал находившимся поблизости оперативникам.
Вроде бы ничего хитрого. Однако на месте случилась небольшая неувязка, оказавшаяся впоследствии роковой. Около 13 часов Криптон вошел в кабинет директора. Мальков деньги взял, но контракт подписывать не торопился, заявив, что его необходимо согласовать с Виноградовым. Так как деньги были переданы, Джон вышел из кабинета и подал условный сигнал.
К Малькову тут же проследовали сотрудники УБЭП с понятыми. Отпираться было бессмысленно, и директор, на руках которого обнаружили следы спецсостава, тут же выдал полученную сумму, пояснив, правда, что 10 тысяч долларов являются премией за содействие в проведении гастролей. (В чем выражалось это содействие — выяснить позже так и не удалось.)
Конфуз с нестыковкой при передаче денег сразу же дал основания предполагать, что Мальков так и не предстанет перед судом. Для такого предположения были и другие основания. Скандал подобного рода — не банальная криминальная история, это уже большая политика. А в большой политике любые законы действуют с оговоркой. Как известно, «все звери равны, но одни равнее других».
Мы вряд ли когда-либо узнаем имена высоких покровителей оскандалившихся театральных деятелей, хотя не приходится сомневаться, что такие покровители существовали. На это намекали и многие собеседники, с которыми мы разговаривали о ситуации в Мариинском.
Есть данные, что за несколько дней до решающих событий был записан телефонный разговор Виноградова с неким собеседником. Балетмейстер жаловался на происки УБЭП в театре, а собеседник, спросив, кто у них начальник, сказал, что «решит все вопросы». Судя по всему, вопросы действительно решились. Правда, руководство УБЭП отрицает информацию о давлении на оперативников после задержания руководителей театра.
Нет дыма без огня
Свидетельства Криптона были не единственным компроматом в багаже оперативников. Сведения о финансовых злоупотреблениях в Мариинском театре поступали в органы МВД еще с конца восьмидесятых. В 1990-м сотрудники ОБХСС пытались задержать одного из работников театра за получение взятки, но операция сорвалась из-за утечки информации. Посвященные в таинства театральной жизни также давно говорили об установившейся практике поборов руководства театра с артистов, выезжающих на гастроли.
В апреле 1995 года в компетентные органы поступило письмо бывшего солиста балета Бланкова, поведавшего о неблагополучной обстановке, сложившейся в театре. По словам автора, «моральнопсихологическое состояние коллектива подавлено. Самоубийства становятся обычным делом… За границу уезжают десятки людей… Есть мнение, чте главный балетмейстер театра О.М.Виноградов каким-то образом этому способствует, — указал Бланков. — Виноградов терроризирует людей… Несколько раз артисты подавали заявления на него в прокуратуру города, но бывшие партийные власти эти дела прикрывали».
Следует заметить, что эпистолярное творчество Бланкова нельзя считать объективным, потому что танцор был изгнан из театра Виноградовым.
Есть и еще один нюанс, который нельзя не учитывать. Театр, как и любой творческий коллектив, являет наглядное воплощение принципа единства и борьбы противоположностей. В нашем случае балет соперничает с оперой и оркестром, солисты — с труппой и руководителями, руководители — между собой. По слухам, это противостояние подчас принимало откровенно криминальный характер, и отчасти именно «благодаря» этой борьбе ситуация в Мариинке стала достоянием гласности. Некоторые наблюдатели уверены, что сотрудники УБЭП встали на сторону одной из враждующих группировок. Сами сыщики это предположение категорически отвергают.
Видимо, были и другие обстоятельства, заставившие оперативников пристальнее присмотреться к тому, что происходит в театре. Откровения Криптона стали, казалось бы, недостающим звеном, позволяющим свести разрозненные факты воедино и наказать порок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103