Если исходить из предположения, что квартиры получали только люди, прославившие город выдающимися достижениями в науке, спорте, искусстве et cetera, то сложно понять, почему г-н Смирнов не удостоился памятника в полный рост на какой-нибудь из невских набережных…
По данным независимых экспертов, лишь один процент муниципального жилья, введенного в Петербурге с 1991 года, достался настоящим очередникам. Очередь на жилье с того же 1991 года практически не двигалась: как и в 1990-м, реально могли получить квартиры лишь те, кто встал в очередь на жилье раньше 1 января 1979 года.
Между тем всего за полтора года действия распоряжения мэра, определяющего порядок продажи квартир на льготных условиях, было продано 132 квартиры общей площадью 6978 квадратных метров за 3883408960 рублей (более 800 тысяч долларов США). Рыночная цена этого жилья, по довольно скромным оценкам, составляет не менее 3 миллионов американских долларов. Разница между средствами, которые бюджет мог бы получить, существуй в Петербурге единый порядок продажи квартир, и суммой, которую он получил волею г-на Собчака, составляет 2,2 миллиона долларов США. Достаточно для того, чтобы построить приличный дом для городских очередников.
Часть IV. Металлический бум
Этот раздел — о контрабандистах. Герои его — реальные люди, в большинстве своем и сегодня живущие в нашем славном городе. Одни на момент выхода этой книги занимались чем-то вполне законным, другие продолжали делать бизнес на контрабанде, третьи в бегах, кто-то в тюрьме, кто-то развивал свои способности на ниве других направлений преступной деятельности.
Большинство из этих людей нажили целые состояния на контрабандном вывозе из России цветных металлов. О том, как конкретно это происходило, мы неоднократно напишем на страницах «Металлического бума». А сейчас попробуем понять, почему период с 1991 по 1993 годы по праву считается золотой порой российских контрабандистов.
Во-первых, наши таможенники не могли не помогать контрабандистам хотя бы потому, что они не могли не брать взятки. А взятки они не могли не брать потому, что жить им иначе было не на что. (Мы не имеем в виду всех, среди работников таможенных органов совсем не мало порядочных людей, однако, следует признать, что большинство из них на момент выхода этой книги испытывали весьма серьезные материальные затруднения.)
Должностной оклад инспектора таможенной службы самого высокого — первого — ранга составлял в начале 1997 года 220 тысяч 470 рублей. При удачном стечении обстоятельств этот таможенный инспектор мог получать ежеквартальную премию в размере двух должностных окладов и в редких случаях — ежемесячную персональную надбавку за особые заслуги. Размеры такой надбавки не превышали 50 процентов от должностного оклада. Возможны и другие, не меняющие порядок сумм надбавки.
А инспектор таможенной службы — это тот самый таможенник, который стоит у границы на таможенном посту и досматривает проходящие через этот пост грузы…
Советник таможенной службы опять же самого высокого — первого — ранга имел в начале 1997 года должностной оклад 268 тысяч 390 рублей. Даже при всех перечисленных приятностях типа ежеквартальной премии и гипотетической персональной надбавки, его жизненный уровень, прямо скажем, не был фантастически велик. Между тем, этот самый советник возглавляет таможенный пост, через который, повторим, проходят грузы. И именно от него зависит, пропустить контрабандный груз или нет. Властных полномочий начальника таможенного поста вполне достаточно, чтобы пропустить без всякого таможенного оформления любой груз. Вопрос в том, захочет ли он сделать это.
Желающих получить правильный ответ на сей вопрос отсылаем на несколько предложений назад.
Окно в Европу
В Санкт-Петербургской таможне в 1995 году проводились 40 служебных расследований в отношении ее работников. Большинство из них были связаны со взяточничеством. А в 1994 году таких расследований было намного больше…
Конечно, в любой таможне имеется постоянный контингент сотрудников, работающих на контрабандистов. В принципе, это нормально даже для самых цивилизованных европейских стран — в любом стаде не без паршивой овцы. Вопрос в том, насколько этот контингент велик.
Если заглянуть в официальные отчеты отдела собственной безопасности, например, Санкт-Петербургской таможни, то окажется, что в общем потоке правонарушений, имеющих к этой таможне хоть какое-то отношение, 0,3 процента правонарушений произошли при непосредственном участии работников Санкт-Петербургской таможни. 0,3 процента — это, конечно же, очень мало, это очень хороший показатель.
Авторам этих строк довелось общаться со многими работниками таможен, и, в частности, один из них — высокопоставленный сотрудник Санкт-Петербургской таможни — признался, что имеет все основания подозревать в причастности к контрабанде около 20 процентов всего личного состава своей таможни. 20 процентов — это, заметим, каждый пятый…
А в Выборгской таможне за три последних года привлекались к уголовной ответственности десять сотрудников, что, по мнению некоторых ее руководителей, в три-четыре раза меньше реального числа таможенников, замеченных в пособничестве контрабанде. Человек тридцать-сорок — так называемый постоянный контингент помогающих контрабандистам таможенников.
Всего в Выборгской таможне работает около семисот человек, в том числе около восьмидесяти имеют непосредственное отношение к оформлению проходящих через таможню грузов. Если сравнивать с этим числом, то 40 или даже 30 взяточников — это почти трагедия.
Кроме того, 15-20 процентов увольняемых из Выборгской таможни сотрудников идут работать в криминальные структуры, где им платят за накопленные во время работы на таможне опыт и знания. В Выборге имеется для этого целый ряд коммерческих фирм, которые фактически являются представительствами различных преступных группировок.
Руководители таких структур получают по 1000 долларов в месяц и довольно четко контролируют все происходящее на Выборгской таможне. В их обязанности входит как вербовка действующих таможенников, так и «трудоустройство» по каким-то причинам уволенных.
Любой мыслящий работник таможни не может не видеть, что правительство не только мало ему платит, обрекая либо на нищенское существование, либо на позорное клеймо взяточника. Само по себе таможенное законодательство с начала девяностых годов было у нас направлено исключительно на развал любой попытки правоохранительных органов хоть как-то противостоять огромному контрабандному потоку, широкой рекой вымывающему из России ее стратегические запасы.
Сначала для того, чтобы вывезти из страны цветной металл, необходимо было обзавестись лицензией, вписаться в утвержденные правительством квоты и заплатить совсем не маленькие таможенные пошлины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
По данным независимых экспертов, лишь один процент муниципального жилья, введенного в Петербурге с 1991 года, достался настоящим очередникам. Очередь на жилье с того же 1991 года практически не двигалась: как и в 1990-м, реально могли получить квартиры лишь те, кто встал в очередь на жилье раньше 1 января 1979 года.
Между тем всего за полтора года действия распоряжения мэра, определяющего порядок продажи квартир на льготных условиях, было продано 132 квартиры общей площадью 6978 квадратных метров за 3883408960 рублей (более 800 тысяч долларов США). Рыночная цена этого жилья, по довольно скромным оценкам, составляет не менее 3 миллионов американских долларов. Разница между средствами, которые бюджет мог бы получить, существуй в Петербурге единый порядок продажи квартир, и суммой, которую он получил волею г-на Собчака, составляет 2,2 миллиона долларов США. Достаточно для того, чтобы построить приличный дом для городских очередников.
Часть IV. Металлический бум
Этот раздел — о контрабандистах. Герои его — реальные люди, в большинстве своем и сегодня живущие в нашем славном городе. Одни на момент выхода этой книги занимались чем-то вполне законным, другие продолжали делать бизнес на контрабанде, третьи в бегах, кто-то в тюрьме, кто-то развивал свои способности на ниве других направлений преступной деятельности.
Большинство из этих людей нажили целые состояния на контрабандном вывозе из России цветных металлов. О том, как конкретно это происходило, мы неоднократно напишем на страницах «Металлического бума». А сейчас попробуем понять, почему период с 1991 по 1993 годы по праву считается золотой порой российских контрабандистов.
Во-первых, наши таможенники не могли не помогать контрабандистам хотя бы потому, что они не могли не брать взятки. А взятки они не могли не брать потому, что жить им иначе было не на что. (Мы не имеем в виду всех, среди работников таможенных органов совсем не мало порядочных людей, однако, следует признать, что большинство из них на момент выхода этой книги испытывали весьма серьезные материальные затруднения.)
Должностной оклад инспектора таможенной службы самого высокого — первого — ранга составлял в начале 1997 года 220 тысяч 470 рублей. При удачном стечении обстоятельств этот таможенный инспектор мог получать ежеквартальную премию в размере двух должностных окладов и в редких случаях — ежемесячную персональную надбавку за особые заслуги. Размеры такой надбавки не превышали 50 процентов от должностного оклада. Возможны и другие, не меняющие порядок сумм надбавки.
А инспектор таможенной службы — это тот самый таможенник, который стоит у границы на таможенном посту и досматривает проходящие через этот пост грузы…
Советник таможенной службы опять же самого высокого — первого — ранга имел в начале 1997 года должностной оклад 268 тысяч 390 рублей. Даже при всех перечисленных приятностях типа ежеквартальной премии и гипотетической персональной надбавки, его жизненный уровень, прямо скажем, не был фантастически велик. Между тем, этот самый советник возглавляет таможенный пост, через который, повторим, проходят грузы. И именно от него зависит, пропустить контрабандный груз или нет. Властных полномочий начальника таможенного поста вполне достаточно, чтобы пропустить без всякого таможенного оформления любой груз. Вопрос в том, захочет ли он сделать это.
Желающих получить правильный ответ на сей вопрос отсылаем на несколько предложений назад.
Окно в Европу
В Санкт-Петербургской таможне в 1995 году проводились 40 служебных расследований в отношении ее работников. Большинство из них были связаны со взяточничеством. А в 1994 году таких расследований было намного больше…
Конечно, в любой таможне имеется постоянный контингент сотрудников, работающих на контрабандистов. В принципе, это нормально даже для самых цивилизованных европейских стран — в любом стаде не без паршивой овцы. Вопрос в том, насколько этот контингент велик.
Если заглянуть в официальные отчеты отдела собственной безопасности, например, Санкт-Петербургской таможни, то окажется, что в общем потоке правонарушений, имеющих к этой таможне хоть какое-то отношение, 0,3 процента правонарушений произошли при непосредственном участии работников Санкт-Петербургской таможни. 0,3 процента — это, конечно же, очень мало, это очень хороший показатель.
Авторам этих строк довелось общаться со многими работниками таможен, и, в частности, один из них — высокопоставленный сотрудник Санкт-Петербургской таможни — признался, что имеет все основания подозревать в причастности к контрабанде около 20 процентов всего личного состава своей таможни. 20 процентов — это, заметим, каждый пятый…
А в Выборгской таможне за три последних года привлекались к уголовной ответственности десять сотрудников, что, по мнению некоторых ее руководителей, в три-четыре раза меньше реального числа таможенников, замеченных в пособничестве контрабанде. Человек тридцать-сорок — так называемый постоянный контингент помогающих контрабандистам таможенников.
Всего в Выборгской таможне работает около семисот человек, в том числе около восьмидесяти имеют непосредственное отношение к оформлению проходящих через таможню грузов. Если сравнивать с этим числом, то 40 или даже 30 взяточников — это почти трагедия.
Кроме того, 15-20 процентов увольняемых из Выборгской таможни сотрудников идут работать в криминальные структуры, где им платят за накопленные во время работы на таможне опыт и знания. В Выборге имеется для этого целый ряд коммерческих фирм, которые фактически являются представительствами различных преступных группировок.
Руководители таких структур получают по 1000 долларов в месяц и довольно четко контролируют все происходящее на Выборгской таможне. В их обязанности входит как вербовка действующих таможенников, так и «трудоустройство» по каким-то причинам уволенных.
Любой мыслящий работник таможни не может не видеть, что правительство не только мало ему платит, обрекая либо на нищенское существование, либо на позорное клеймо взяточника. Само по себе таможенное законодательство с начала девяностых годов было у нас направлено исключительно на развал любой попытки правоохранительных органов хоть как-то противостоять огромному контрабандному потоку, широкой рекой вымывающему из России ее стратегические запасы.
Сначала для того, чтобы вывезти из страны цветной металл, необходимо было обзавестись лицензией, вписаться в утвержденные правительством квоты и заплатить совсем не маленькие таможенные пошлины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103