— Телефон Лисы Орстрём.
— Зачем?
— Есть он у тебя или нет? Дай мне ее телефон! Переходим к оперативным действиям. Прямо тут, в ресторане.
Молодая официантка боязливо подошла к их столику и заговорила, не глядя на Гренса и обращаясь только к Сундквисту. Она попросила вести себя тихо из уважения к остальным посетителям и заявила, что в противном случае будет вынуждена вызвать полицию. Сундквист немедленно принес извинения, пообещал, что такое больше не повторится, сказал, что они немедленно уходят, и попросил принести счет.
— Вот, — он протянул Гренсу свою записную книжку. Там, естественно, был ее номер.
Гренс улыбнулся ему: что за книжка — номер к номеру, фамилия к фамилии, и так все аккуратно. В этом весь Свен.
Он достал свой мобильный и набрал телефон Лисы Орстрём. Застал ее на работе, в отделении терапии, куда она поехала сразу после опознания.
— Орстрём? Говорит инспектор криминальной полиции Эверт Гренс. Через час я вышлю вам несколько фотографий. Я хочу, чтобы вы просто на них взглянули.
Она помедлила, как будто не сразу разобрала, что он сказал:
— А что за фотографии?
— С места преступления. Убийства, нападения, нанесение тяжких телесных повреждений.
— Я не понимаю…
— Номер факса у вас какой?
Она снова помедлила, и это ее молчание означало, что продолжать она не хочет.
— А зачем мне эти фотографии?
— А это вы поймете, когда их увидите. Через час. Я еще позвоню.
Эверт Гренс нетерпеливо дожидался, пока Свен допил пиво и начал шарить по карманам в поисках денег, которые — он знал — у него с собой были. Гренс отмахнулся от него и, экономя время, расплатился за двоих, оставив при этом на чай гораздо больше, чем следовало.
Они уже были в дверях, выходящих на улицу Святого Эрика, когда Гренс увидел двух репортеров. Никакого желания говорить с ними у него не было, поэтому он жестом остановил Свена и, прикрывшись дверью, обождал, пока они не прошли мимо и не исчезли за углом.
Только тогда они вышли на улицу, оставив позади себя запах гуляша по-сконски.
Быстро прошли по улице Флеминга, еще пару минут бок о бок до улицы Берга, а там и здание управления — пора расходиться по своим кабинетам.
Гренс зашел к себе и вышел несколько минут спустя с двумя черно-белыми фотографиями в руках. Он уже направился к факсу, который стоял в коридоре рядом с ксероксом, но тут его окликнули:
— Гренс!
Это была она. Та, что смеялась над ним сегодня утром.
— А, Херманссон. Вы обещали мне рапорт после обеда. Сейчас и есть после обеда.
Она спросила, почему он выглядит таким сердитым. Он ответил, что вовсе не рассержен.
— У меня все готово.
— И?
— Я получила расшифровки допросов. Просмотрела их. Нашла кое-что интересное.
Эверт по-прежнему держал те две фотографии. Она махнула рукой, мол, отправляйте ваш факс, я подожду, но он отложил их в сторону и попросил ее продолжать.
— Вот показания охранника. Он упоминает о женщине, которая заходила в туалет для инвалидов прямо перед Граяускас. Описание точь-в-точь совпадает с подругой Граяускас, Аленой Слюсаревой.
Эверт Гренс слушал. Он думал о сегодняшнем утре. Сперва он похвалил ее, а потом вдруг у него испортилось настроение, как будто он себя выдал. Он тогда не понял почему, не понимал и сейчас. Он просто к такому не привык.
— Так. Теперь два паренька, что сидели вместе с ней перед телевизором. Один из них тоже вспомнил, как мимо прошла какая-то женщина. Его описание полностью совпадает с тем, которое дал охранник. Это Алена Слюсарева.
Херманссон захватила с собой большую папку с документами. Это были материалы дела, которое уже почти сутки находилось в производстве. Убийство и самоубийство в морге. Она протянула папку Гренсу:
— Это была она, Гренс. Это она снабдила Лидию Граяускас оружием и взрывчаткой. Я в этом уверена. Так что против Алены Слюсаревой надо выдвинуть обвинение в соучастии. Мы быстро ее вычислим, она наверняка где-нибудь по дороге домой.
Эверт Гренс взял папку. Он проводил взглядом молодую сотрудницу, которая уже выходила из кабинета, и откашлялся:
— Послушайте. Кстати.
Она обернулась.
— Вы ошиблись. Вы вторая женщина-полицейский, которую я хвалю. И я буду делать это еще не раз.
Она покачала головой:
— Спасибо. Но пока достаточно.
Херманссон снова повернулась к выходу, но он опять попросил ее задержаться.
— У меня еще один вопрос. То, что вы сказали мне сегодня утром.
— Да?
— Я же могу это истолковать так, что, по-вашему, у меня трудности с женщинами… коллегами.
— Да. Вы можете истолковать так.
Она не колебалась ни секунды. Была спокойна и деловита, а он стоял, как и утром, сбитый ее словами с толку.
Но теперь он понял. Он увидел Анни.
Гренс громко откашлялся и направился к кофейному автомату. Ему надо срочно выпить черного кофе в бумажном стаканчике — это то, что ему необходимо, чтобы успокоиться. Он проглотил кофе и снова нажал на кнопку. Он и сам все знает. Отчего у него трудности с женщинами-полицейскими. Отчего у него трудности с женщинами вообще. Двадцать пять лет тому назад. Двадцать пять лет назад он был без памяти влюблен. Он почти не помнил, как это было, ему этого не хватало, но вспомнить он не мог.
Еще стаканчик кофе.
Последний он выпил не спеша. Больше трех зараз он вообще не пил и теперь старался растянуть удовольствие, ожидая, когда успокоятся нервы. Он держал стаканчик в одной руке и вдруг заметил, что в другой у него по-прежнему две черно-белые фотографии.
Он посмотрел на них. Да, это сработает.
Лиса Орстрём ответила после пятого гудка.
— Час прошел. Вы пунктуальны.
— Пожалуйста, подойдите к факсу.
Эверт Гренс услышал ее шаги по коридору, вспомнил отделение терапии и точно представил себе, где она сейчас стоит.
— Вы получили?
— Только что.
— И?
— Я не понимаю, чего вы хотите.
— Вы их видели?
Она вздохнула. Он подождал, пока она заговорит снова:
— А что это?
— Вы же врач. Посмотрите на фотографии. Что вы видите?
Лиса Орстрём молчала, он слышал ее дыхание, но она не произнесла ни слова.
— Я в последний раз спрашиваю. Что вы видите?
— Левую руку. Три пальца сломаны.
— Большой в том числе, правильно?
— Правильно.
— Пять тысяч крон.
— Я не пойму, к чему вы клоните.
— Указательный палец. Тысяча крон. Мизинец. Тысяча крон.
— Я по-прежнему вас не понимаю.
— Йохум Ланг. Это его тариф. И почерк. Фотографии из дела, которое мы вели недавно. Парень с искалеченной левой рукой задолжал семь тысяч крон. Одна из жертв Ланга. Вот какого мастера вы прикрываете. А тем временем он продолжает увечить людей. Такая у него работа.
Эверт Гренс замолчал, подождал немного и положил трубку. Пусть посидит подумает. С черно-белым снимком трех сломанных пальцев перед глазами. И пусть смотрит на них, пока он ей не перезвонит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79