Теперь она вступила в очередной этап – обработку всей рукописи, редактирование абзацев и фраз. Этот процесс всегда доставлял ей большое удовольствие.
Почему она чувствовала себя такой усталой?
Возможно, оттого, что непрерывно работала с восьми часов утра, наспех проглотив бутерброд за ленчем, не отрываясь от клавиатуры компьютера.
Пора отдохнуть, сказала она себе.
Она вспомнила о встрече с Нолой Эмори за неделю до этого. С тех пор что-то ее все время беспокоило. Может быть, то, что рассказала ей Нола? Или то, что она не рассказала? Грейс не могла отделаться от ощущения, что Нола что-то утаивала…
А может, у нее просто паранойя? В последнее время, из-за Ханны, она напряженно вслушивается в каждое слово, отмечает малейший жест и выражение лица собеседника, которое может означать совсем не то, что кажется на первый взгляд.
Ханна. Мысли о ней напомнили Грейс о том, что хотя она сделала все рождественские покупки заранее (одна только мысль о том, что после Дня Благодарения придется толкаться в предпраздничной давке, вызывала у нее приступ клаустрофобии), подарка для Ханны она так и не нашла. Сегодня попозже, во второй половине дня, после генеральной репетиции в Нью-Йорке, они вместе с Лилой и Крисом отправятся за покупками. Возможно, у Лилы родится какая-нибудь идея, она всегда точно знает, что именно нужно для каждого отдельного случая. Однажды, когда Грейс сломала большой палец на ноге, Лила подарила ей один носок ручной вязки.
Грейс направлялась в кухню, чтобы успеть выпить чашечку чая до прихода Криса из школы, когда раздался звонок телефона. Она бросилась обратно в кабинет и схватила трубку.
– Миссис Траскотт? Говорит миссис Эллерби из "Сент Эндрю". Боюсь, что возникла небольшая проблема с Крисом.
Услышав незнакомый голос, в котором звучали властные нотки, Грейс почувствовала слабость в ногах и упала в кресло у стола.
– С ним что-то случилось? С ним все в порядке? – Она услышала собственный голос, срывающийся от беспокойства. – С ним не… с ним не случилось никакой беды, не так ли?
Мысленно она вернулась к событиям, которые ей пришлось пережить почти сразу после развода с Уином, к тому внезапному испугу, который она испытала, когда после школы он не вернулся домой и много часов отсутствовал, а она, как безумная, обзванивала всех его друзей и одноклассников – и вдруг звонок из полицейского участка: его задержали за кражу в магазине. Раздираемая гневом и вздохнув с облегчением от того, что, по крайней мере, с ним все в порядке, она не знала, как поступить: то ли задушить его, то ли крепко обнять.
– Ничего такого, чтобы слишком тревожиться, – быстро сказала миссис Эллерби. – Но было бы лучше, если бы вы заглянули к нам в офис и мы смогли бы поговорить.
И сразу Нола, книга, Ханна – все отошло на второй план. Схватив пальто и сумку, она вылетела из дверей с единственной мыслью: Крис, ее несчастный сын, опять попал в беду.
Прямыми седыми волосами и некрасивым лицом миссис Эллерби напоминала Грейс одну из монахинь, учивших ее катехизису. Невозмутимая, со взглядом хотя и не злым, но за десятилетия обостренным битвой против жевательных резинок, бездельников и нарушителей спокойствия, она выглядела так, словно извинялась за то, что ей пришлось вытащить Грейс сюда, но сказала:
– Для паники оснований нет. Пока нет, но тем не менее…
Грейс почувствовала, как у нее внутри что-то вздрогнуло, как будто джип выскочил на каменистый участок дороги. Она почувствовала себя виноватой.
– …ведет он себя неплохо, – говорила миссис Эллерби. – Мне бы хотелось обсудить с вами два инцидента. – Грейс наблюдала за тем, как школьная воспитательница рылась в бумагах, аккуратно сложенных стопками на ее столе, затем извлекла оттуда папку, из которой достала две слегка помятые записки, написанные небрежным почерком на желтой линованной почтовой бумаге. – Это ваш почерк, мисс Траскотт?
Записки оказались с одинаковым текстом. "Пожалуйста, извините Криса за вчерашнее отсутствие на занятиях. Ему нездоровилось". И подпись – Грейс Траскотт.
Бешеная ярость охватила Грейс. Как он посмел!
Один из учителей в его табеле успеваемости оптимистично писал: "Не всегда сговорчив, но мы над этим работаем!" Его несговорчивость она побороть могла, хотя боролась с ней месяцами, годами. Но это…
Она протянула записки обратно миссис Эллерби.
– Нет, – твердо сказала она, заметив, как дрожит ее рука. – Это писала не я.
– Я так и подумала, – вздохнула миссис Эллерби. – О, Боже… я боюсь, что следующую записку мы можем ожидать завтра утром.
– Значит, сегодня он не был в школе? В висках Грейс застучало.
– Я бы позвонила вам раньше, но как раз просматривала некоторые из этих подшивок и пока не увидела справку об освобождении с вашей подписью, мне эта мысль не приходила в голову. – Миссис Эллерби наклонилась вперед, чтобы доброжелательно похлопать ее по руке. – Для настоящего волнения нет никаких оснований. Он всегда приходит домой вовремя, не так ли? И в этот раз придет вовремя.
Грейс пыталась воспринять слова миссис Эллерби, но сознание ее стремительно неслось по всем кругам ада. А если Крис не пошел ни в кино, ни в видеосалон? В этом городе, кишащем ворами и убийцами, со стрельбой из машин на полном ходу, ему может угрожать опасность, или с ним уже что-нибудь произошло?
Она едва удержалась, чтобы не вскочить и не броситься на поиски сына. Нет, миссис Эллерби права. Он всегда возвращался домой и наверняка придет и сейчас. Но что потом? Проблему не удастся решить простым нагоняем.
Грейс уставилась на опустевший коридор. "Мисс Лонжейкер – третий класс", прочитала она надпись на табличке, прибитой к стене рядом с коллекцией цветастых рисунков. Пилигримы с мушкетами, улыбающиеся турки, американские аборигены, несущие коробки с кукурузой. Всего две недели осталось до Дня Благодарения, дня, когда собираются все члены семьи, когда люди редко встречающиеся в повседневной жизни и у которых, возможно, мало общего собираются, чтобы пожать друг другу руки.
– Что вы собираетесь делать? – спросила Грейс, испытывая что-то похожее на ненависть к этой женщине с добрым лицом, которая оказалась вестником плохих новостей.
– По правде говоря, я рассчитывала, что предложение будет исходить от вас. Если у вас какие-то проблемы дома, то я могла бы кое-кого порекомендовать. Я знаю нескольких психотерапевтов, к которым в прошлом отсылала учеников. – Миссис Эллерби наклонилась вперед, понижая голос: – Конечно, все будет сохранено в тайне.
– У Криса уже есть врач, – сказала Грейс, – вот уже два года.
Она почувствовала, что погружается в безысходность, как путник, который следовал по дороге, руководствуясь дорожными знаками, и которые вдруг оборвались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Почему она чувствовала себя такой усталой?
Возможно, оттого, что непрерывно работала с восьми часов утра, наспех проглотив бутерброд за ленчем, не отрываясь от клавиатуры компьютера.
Пора отдохнуть, сказала она себе.
Она вспомнила о встрече с Нолой Эмори за неделю до этого. С тех пор что-то ее все время беспокоило. Может быть, то, что рассказала ей Нола? Или то, что она не рассказала? Грейс не могла отделаться от ощущения, что Нола что-то утаивала…
А может, у нее просто паранойя? В последнее время, из-за Ханны, она напряженно вслушивается в каждое слово, отмечает малейший жест и выражение лица собеседника, которое может означать совсем не то, что кажется на первый взгляд.
Ханна. Мысли о ней напомнили Грейс о том, что хотя она сделала все рождественские покупки заранее (одна только мысль о том, что после Дня Благодарения придется толкаться в предпраздничной давке, вызывала у нее приступ клаустрофобии), подарка для Ханны она так и не нашла. Сегодня попозже, во второй половине дня, после генеральной репетиции в Нью-Йорке, они вместе с Лилой и Крисом отправятся за покупками. Возможно, у Лилы родится какая-нибудь идея, она всегда точно знает, что именно нужно для каждого отдельного случая. Однажды, когда Грейс сломала большой палец на ноге, Лила подарила ей один носок ручной вязки.
Грейс направлялась в кухню, чтобы успеть выпить чашечку чая до прихода Криса из школы, когда раздался звонок телефона. Она бросилась обратно в кабинет и схватила трубку.
– Миссис Траскотт? Говорит миссис Эллерби из "Сент Эндрю". Боюсь, что возникла небольшая проблема с Крисом.
Услышав незнакомый голос, в котором звучали властные нотки, Грейс почувствовала слабость в ногах и упала в кресло у стола.
– С ним что-то случилось? С ним все в порядке? – Она услышала собственный голос, срывающийся от беспокойства. – С ним не… с ним не случилось никакой беды, не так ли?
Мысленно она вернулась к событиям, которые ей пришлось пережить почти сразу после развода с Уином, к тому внезапному испугу, который она испытала, когда после школы он не вернулся домой и много часов отсутствовал, а она, как безумная, обзванивала всех его друзей и одноклассников – и вдруг звонок из полицейского участка: его задержали за кражу в магазине. Раздираемая гневом и вздохнув с облегчением от того, что, по крайней мере, с ним все в порядке, она не знала, как поступить: то ли задушить его, то ли крепко обнять.
– Ничего такого, чтобы слишком тревожиться, – быстро сказала миссис Эллерби. – Но было бы лучше, если бы вы заглянули к нам в офис и мы смогли бы поговорить.
И сразу Нола, книга, Ханна – все отошло на второй план. Схватив пальто и сумку, она вылетела из дверей с единственной мыслью: Крис, ее несчастный сын, опять попал в беду.
Прямыми седыми волосами и некрасивым лицом миссис Эллерби напоминала Грейс одну из монахинь, учивших ее катехизису. Невозмутимая, со взглядом хотя и не злым, но за десятилетия обостренным битвой против жевательных резинок, бездельников и нарушителей спокойствия, она выглядела так, словно извинялась за то, что ей пришлось вытащить Грейс сюда, но сказала:
– Для паники оснований нет. Пока нет, но тем не менее…
Грейс почувствовала, как у нее внутри что-то вздрогнуло, как будто джип выскочил на каменистый участок дороги. Она почувствовала себя виноватой.
– …ведет он себя неплохо, – говорила миссис Эллерби. – Мне бы хотелось обсудить с вами два инцидента. – Грейс наблюдала за тем, как школьная воспитательница рылась в бумагах, аккуратно сложенных стопками на ее столе, затем извлекла оттуда папку, из которой достала две слегка помятые записки, написанные небрежным почерком на желтой линованной почтовой бумаге. – Это ваш почерк, мисс Траскотт?
Записки оказались с одинаковым текстом. "Пожалуйста, извините Криса за вчерашнее отсутствие на занятиях. Ему нездоровилось". И подпись – Грейс Траскотт.
Бешеная ярость охватила Грейс. Как он посмел!
Один из учителей в его табеле успеваемости оптимистично писал: "Не всегда сговорчив, но мы над этим работаем!" Его несговорчивость она побороть могла, хотя боролась с ней месяцами, годами. Но это…
Она протянула записки обратно миссис Эллерби.
– Нет, – твердо сказала она, заметив, как дрожит ее рука. – Это писала не я.
– Я так и подумала, – вздохнула миссис Эллерби. – О, Боже… я боюсь, что следующую записку мы можем ожидать завтра утром.
– Значит, сегодня он не был в школе? В висках Грейс застучало.
– Я бы позвонила вам раньше, но как раз просматривала некоторые из этих подшивок и пока не увидела справку об освобождении с вашей подписью, мне эта мысль не приходила в голову. – Миссис Эллерби наклонилась вперед, чтобы доброжелательно похлопать ее по руке. – Для настоящего волнения нет никаких оснований. Он всегда приходит домой вовремя, не так ли? И в этот раз придет вовремя.
Грейс пыталась воспринять слова миссис Эллерби, но сознание ее стремительно неслось по всем кругам ада. А если Крис не пошел ни в кино, ни в видеосалон? В этом городе, кишащем ворами и убийцами, со стрельбой из машин на полном ходу, ему может угрожать опасность, или с ним уже что-нибудь произошло?
Она едва удержалась, чтобы не вскочить и не броситься на поиски сына. Нет, миссис Эллерби права. Он всегда возвращался домой и наверняка придет и сейчас. Но что потом? Проблему не удастся решить простым нагоняем.
Грейс уставилась на опустевший коридор. "Мисс Лонжейкер – третий класс", прочитала она надпись на табличке, прибитой к стене рядом с коллекцией цветастых рисунков. Пилигримы с мушкетами, улыбающиеся турки, американские аборигены, несущие коробки с кукурузой. Всего две недели осталось до Дня Благодарения, дня, когда собираются все члены семьи, когда люди редко встречающиеся в повседневной жизни и у которых, возможно, мало общего собираются, чтобы пожать друг другу руки.
– Что вы собираетесь делать? – спросила Грейс, испытывая что-то похожее на ненависть к этой женщине с добрым лицом, которая оказалась вестником плохих новостей.
– По правде говоря, я рассчитывала, что предложение будет исходить от вас. Если у вас какие-то проблемы дома, то я могла бы кое-кого порекомендовать. Я знаю нескольких психотерапевтов, к которым в прошлом отсылала учеников. – Миссис Эллерби наклонилась вперед, понижая голос: – Конечно, все будет сохранено в тайне.
– У Криса уже есть врач, – сказала Грейс, – вот уже два года.
Она почувствовала, что погружается в безысходность, как путник, который следовал по дороге, руководствуясь дорожными знаками, и которые вдруг оборвались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126