Профессора и Веру Петровну интересовало все, что ожидает внука в далекой Америке: где собирается учиться и жить, как и с кем проводить свободное время; конечно, не забыли о Даше.
— Если по-прежнему сильно любишь — обязательно найди ее там, Петя! — стоял на своем, как и прежде, Степан Алексеевич. — По себе знаю: только с Дашей ты будешь счастлив по-настоящему!
— Я хочу этого больше всего на свете! — горячо признался Петр. — Но она, боюсь, уже поставила на мне крест. Мы ведь с ней, когда расставались в аэропорту, думали — навсегда!
— А мне сердце говорит, — тихо, как бы прислушиваясь к себе, возразила Вера Петровна, — что и она, Петенька, любит тебя так же сильно, как раньше. Такое чувство дается человеку на все жизнь! Тоже по себе знаю.
— Эх, бабулечка! — благодарно взглянув на нее, вздохнул Петр. — Если бы так — был бы самым счастливым человеком на свете!
Долго еще говорили: чем дорожить в жизни, к чему стоит стремиться. Петр выслушал от любящих его стариков много бесценных советов, основанных на их личном многострадальном опыте.
В разгар лета, когда Петр уже вполне прилично говорил по-английски и оформил свое поступление в Калифорнийский университет, из Германии наконец вернулась чета Яневичей. Лечение сотворило чудо: Раиса Васильевна прекрасно выглядела и была, как прежде, бодра и энергична, радовалась возвращению.
— Соскучилась я по родному Барнаулу, по дому… Хорошо жить в Германии, но природа… не та! Все окультурено.. Не то что тайга, горные вершины заснеженные — такая панорама: красота, величие…
Но тут же лицо у нее омрачилось.
— Вот только, доченьки моей будет не хватать… Но мы будем приезжать, навещать ее могилку. Ну зачем Господь ее взял, не меня…
— Видно, так суждено, что поделаешь, — утешала ее, как могла, Светлана Ивановна.
Вместе с сыном она встретила Яневичей на Белорусском вокзале — Михаил Юрьевич в очередном отъезде. Сама она только накануне вернулась с гастролей — упросила дирекцию предоставить ей отпуск.
Яневич тоже не собирался задерживаться в Москве.
— Сегодня только съездим на кладбище и отдохнем с дороги, а завтра с утра домой! — объявил он Петру. — Пора уже мне вплотную заняться делами на прииске. Спасибо твоему Волошину, а то быть бы беде!
— А что все-таки там произошло? — спросил Петр. — Я только знаю из телефонных разговоров, что ему удалось предотвратить глобальную катастрофу, хотя ущерб природе был все же нанесен.
— Зря ты, Петя, вышел из совета директоров! Был бы в курсе наших дел. Ты что же, охладел к своему детищу?
— Да о чем ты? Конечно, нет! Но у меня руки не доходили. Я и здесь-то управлялся с трудом. Мне знаний не хватает.
С сожалением вздохнул и сообщил компаньону о своем решении:
— Я, вообще, на время оставляю работу. Буду осуществлять лишь контроль. Отбываю в Штаты заканчивать образование.
— Вот это да! Удивил! — поразился Лев Ефимович; подумал и одобрительно добавил: — Тем не менее поступаешь правильно! Потом руководить легче будет. Он дружески посмотрел на Петра. — Знаешь что? Раз ты так далеко и надолго — едем-ка вместе с нами на Алтай! Простишься с нашим прииском и заодно посмотришь, как идут там дела. Я же обязуюсь периодически тебя информировать и сообщить, если узнаю, что на «Цветмете» неладно.
— Хорошая мысль! — обрадовался Петр. — Признаться, я здорово устал, — это не только для дела полезно, но даст мне немного передохнуть. Что ж, значит, увидимся в поезде!
Повеселев при мысли, что сменит обстановку, вновь увидит свой прииск — в живописном распадке, среди суровых гор, — Петр обратился к матери — та разговаривала с Раисой Васильевной:
— Давай-ка попрощаемся, мамочка! Мои планы изменились, прости. Решил ехать в Барнаул завтра, вместе. Надо успеть билет заказать, отвезти тебя на дачу и собраться в дорогу.
— Ой, как здорово! — просияла Раиса Васильевна. — Хорошо бы тебе, Петя, достать место в нашем вагоне — ехать веселее…
— Раз так, незачем вам терять время и отвозить нас в гостиницу, — предложил Лев Ефимович. — Отправляйтесь-ка по своим делам, а мы такси возьмем.
Поезд прибыл в Барнаул в пасмурное, сырое утро, накрапывал дождь; к полудню погода разгулялась. Яневич еще из Москвы заказал вертолет, пообедали дома, а потом поехали на аэродром, чтобы лететь на прииск. Туда уже проложили хорошую наземную дорогу, но времени на нее требовалось намного больше.
— Ничего, вернусь в Барнаул — заодно побываю в Добрынихе, если обстоятельства позволят, сказал Петр Яневичу в вертолете, любуясь в иллюминатор на простирающееся под ними море тайги. — Хочется посмотреть, как они там живут..
Прииска он просто не узнал, территория увеличилась почти вдвое; построено много новых помещений, производственных и жилых; всюду кипит работа… Среди встречающих все руководство и Волошин, выделявшийся рыжей бородой и пышной шевелюрой.
Сначала обошли территорию, задавая вопросы и выслушивая пояснения директора прииска; затем отправились в контору, где он доложил о состоянии дел, — естественно, делая упор на достигнутых производственных успехах. Однако Петра больше интересовало, какой ущерб нанесен природе края из-за недавней аварии и что предпринято, чтобы исключить подобное впредь.
— Прошу не забывать: мы начали и ведем разработку этого месторождения не только и не столько в личных целях, а для процветания страны и в первую очередь этого края, — напомнил он собравшимся. — Как же вы допустили такое — едва не погубили природу? Имею право с вас спросить не только как один из главных акционеров, а как основатель прииска.
— Руководство «Алтайского самородка» ни в чем не виновато! — энергично возразил директор прииска. — Это доказано на недавно состоявшемся суде. Ошибку допустили проектировщики. И, обращаясь, к Петру, указал рукой на Волошина: — Спасибо, что вовремя к нам прислали Василия Савельевича! Он нашел ошибку и доказал все на суде.
— Хорошо, но где гарантия, что подобное не повторится? — настойчиво вел свою линию Петр. — Что-нибудь сделано для этого?
— Разумеется! — Директор кивнул в сторону Волошина. — Но об этом пусть лучше доложит специалист.
Василий Савельевич поднялся.
— Ошибка проектировщиков состояла в том, что они уповали на прочность дамбы; уровень селевого потока оказался, однако, выше расчетного, — коротко и четко объяснил он. — Вот почему, перелившись через запруду, вода затопила отстойники и ядовитый цианид попал в ручей, погубив все живое. К счастью, его попало туда совсем немного и через несколько километров воды стали безопасны. Но в пораженной зоне для восстановления экологии потребуются годы.
— Что же все-таки предпринято? — нетерпеливо спросил Яневич.
— Наращивать плотину не имело смысла, так как высота селя непредсказуема, — спокойно продолжал Волошин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Если по-прежнему сильно любишь — обязательно найди ее там, Петя! — стоял на своем, как и прежде, Степан Алексеевич. — По себе знаю: только с Дашей ты будешь счастлив по-настоящему!
— Я хочу этого больше всего на свете! — горячо признался Петр. — Но она, боюсь, уже поставила на мне крест. Мы ведь с ней, когда расставались в аэропорту, думали — навсегда!
— А мне сердце говорит, — тихо, как бы прислушиваясь к себе, возразила Вера Петровна, — что и она, Петенька, любит тебя так же сильно, как раньше. Такое чувство дается человеку на все жизнь! Тоже по себе знаю.
— Эх, бабулечка! — благодарно взглянув на нее, вздохнул Петр. — Если бы так — был бы самым счастливым человеком на свете!
Долго еще говорили: чем дорожить в жизни, к чему стоит стремиться. Петр выслушал от любящих его стариков много бесценных советов, основанных на их личном многострадальном опыте.
В разгар лета, когда Петр уже вполне прилично говорил по-английски и оформил свое поступление в Калифорнийский университет, из Германии наконец вернулась чета Яневичей. Лечение сотворило чудо: Раиса Васильевна прекрасно выглядела и была, как прежде, бодра и энергична, радовалась возвращению.
— Соскучилась я по родному Барнаулу, по дому… Хорошо жить в Германии, но природа… не та! Все окультурено.. Не то что тайга, горные вершины заснеженные — такая панорама: красота, величие…
Но тут же лицо у нее омрачилось.
— Вот только, доченьки моей будет не хватать… Но мы будем приезжать, навещать ее могилку. Ну зачем Господь ее взял, не меня…
— Видно, так суждено, что поделаешь, — утешала ее, как могла, Светлана Ивановна.
Вместе с сыном она встретила Яневичей на Белорусском вокзале — Михаил Юрьевич в очередном отъезде. Сама она только накануне вернулась с гастролей — упросила дирекцию предоставить ей отпуск.
Яневич тоже не собирался задерживаться в Москве.
— Сегодня только съездим на кладбище и отдохнем с дороги, а завтра с утра домой! — объявил он Петру. — Пора уже мне вплотную заняться делами на прииске. Спасибо твоему Волошину, а то быть бы беде!
— А что все-таки там произошло? — спросил Петр. — Я только знаю из телефонных разговоров, что ему удалось предотвратить глобальную катастрофу, хотя ущерб природе был все же нанесен.
— Зря ты, Петя, вышел из совета директоров! Был бы в курсе наших дел. Ты что же, охладел к своему детищу?
— Да о чем ты? Конечно, нет! Но у меня руки не доходили. Я и здесь-то управлялся с трудом. Мне знаний не хватает.
С сожалением вздохнул и сообщил компаньону о своем решении:
— Я, вообще, на время оставляю работу. Буду осуществлять лишь контроль. Отбываю в Штаты заканчивать образование.
— Вот это да! Удивил! — поразился Лев Ефимович; подумал и одобрительно добавил: — Тем не менее поступаешь правильно! Потом руководить легче будет. Он дружески посмотрел на Петра. — Знаешь что? Раз ты так далеко и надолго — едем-ка вместе с нами на Алтай! Простишься с нашим прииском и заодно посмотришь, как идут там дела. Я же обязуюсь периодически тебя информировать и сообщить, если узнаю, что на «Цветмете» неладно.
— Хорошая мысль! — обрадовался Петр. — Признаться, я здорово устал, — это не только для дела полезно, но даст мне немного передохнуть. Что ж, значит, увидимся в поезде!
Повеселев при мысли, что сменит обстановку, вновь увидит свой прииск — в живописном распадке, среди суровых гор, — Петр обратился к матери — та разговаривала с Раисой Васильевной:
— Давай-ка попрощаемся, мамочка! Мои планы изменились, прости. Решил ехать в Барнаул завтра, вместе. Надо успеть билет заказать, отвезти тебя на дачу и собраться в дорогу.
— Ой, как здорово! — просияла Раиса Васильевна. — Хорошо бы тебе, Петя, достать место в нашем вагоне — ехать веселее…
— Раз так, незачем вам терять время и отвозить нас в гостиницу, — предложил Лев Ефимович. — Отправляйтесь-ка по своим делам, а мы такси возьмем.
Поезд прибыл в Барнаул в пасмурное, сырое утро, накрапывал дождь; к полудню погода разгулялась. Яневич еще из Москвы заказал вертолет, пообедали дома, а потом поехали на аэродром, чтобы лететь на прииск. Туда уже проложили хорошую наземную дорогу, но времени на нее требовалось намного больше.
— Ничего, вернусь в Барнаул — заодно побываю в Добрынихе, если обстоятельства позволят, сказал Петр Яневичу в вертолете, любуясь в иллюминатор на простирающееся под ними море тайги. — Хочется посмотреть, как они там живут..
Прииска он просто не узнал, территория увеличилась почти вдвое; построено много новых помещений, производственных и жилых; всюду кипит работа… Среди встречающих все руководство и Волошин, выделявшийся рыжей бородой и пышной шевелюрой.
Сначала обошли территорию, задавая вопросы и выслушивая пояснения директора прииска; затем отправились в контору, где он доложил о состоянии дел, — естественно, делая упор на достигнутых производственных успехах. Однако Петра больше интересовало, какой ущерб нанесен природе края из-за недавней аварии и что предпринято, чтобы исключить подобное впредь.
— Прошу не забывать: мы начали и ведем разработку этого месторождения не только и не столько в личных целях, а для процветания страны и в первую очередь этого края, — напомнил он собравшимся. — Как же вы допустили такое — едва не погубили природу? Имею право с вас спросить не только как один из главных акционеров, а как основатель прииска.
— Руководство «Алтайского самородка» ни в чем не виновато! — энергично возразил директор прииска. — Это доказано на недавно состоявшемся суде. Ошибку допустили проектировщики. И, обращаясь, к Петру, указал рукой на Волошина: — Спасибо, что вовремя к нам прислали Василия Савельевича! Он нашел ошибку и доказал все на суде.
— Хорошо, но где гарантия, что подобное не повторится? — настойчиво вел свою линию Петр. — Что-нибудь сделано для этого?
— Разумеется! — Директор кивнул в сторону Волошина. — Но об этом пусть лучше доложит специалист.
Василий Савельевич поднялся.
— Ошибка проектировщиков состояла в том, что они уповали на прочность дамбы; уровень селевого потока оказался, однако, выше расчетного, — коротко и четко объяснил он. — Вот почему, перелившись через запруду, вода затопила отстойники и ядовитый цианид попал в ручей, погубив все живое. К счастью, его попало туда совсем немного и через несколько километров воды стали безопасны. Но в пораженной зоне для восстановления экологии потребуются годы.
— Что же все-таки предпринято? — нетерпеливо спросил Яневич.
— Наращивать плотину не имело смысла, так как высота селя непредсказуема, — спокойно продолжал Волошин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95