– А почему я должна быть против?
– Ну ладно.
Я начала надевать купальник снизу. Я знала, что он будет мне слишком велик. А Нэнси сидела на своей кровати и смотрела на меня. Я изо всех сил оттягивала тот момент, когда надо будет снять тенниску. Я не хотела, чтобы Нэнси увидела, что я еще не начала взрослеть. Все мои мысли были заняты только этим.
– Надо же, ты еще совсем плоская. – Нэнси засмеялась.
– Не совсем, – возразила я, стараясь казаться очень спокойной. – Просто я узкая в кости. Вот и все.
– Я уже начала взрослеть, – сказала Нэнси, слегка выпячивая грудь. – Через несколько лет я буду похожа на одну из девиц в «Плейбое».
У меня на этот счет были сомнения, но я ничего не сказала. Мой отец получает «Плейбой», и я видела там фотографии девиц в середине. Нэнси еще очень далеко до них. Почти так же, как мне.
– Хочешь, я подтяну тебе бретельки? – предложила она.
– Давай.
– Я думала, ты будешь взрослее на вид – из Нью-Йорка, как-никак. Считается, что городские девчонки растут быстрей. Ты когда-нибудь целовалась с мальчиком?
– Ты имеешь в виду, по-настоящему? В губы? – спросила я.
– Да, – сказала Нэнси нетерпеливо. – Ну так как же?
– По-настоящему нет, – призналась я.
Нэнси вздохнула облегченно:
– Я тоже.
У меня сразу поднялось настроение. А то я уже начинала чувствовать себя каким-то жалким цыпленком.
– Но я много упражняюсь, – сказала Нэнси.
– Упражняешься? В чем? – удивилась я.
– В поцелуях! Разве мы не об этом говорим? В поцелуях!
– Как можно в этом упражняться? – спросила я.
– Смотри. – Нэнси схватила со своей кровати подушку, обняла ее и наградила длинным поцелуем. Потом она швырнула подушку обратно на кровать.
– Надо пробовать, чтобы быть готовой, когда подойдет время. Когда-нибудь я буду целоваться так, что закачаешься. Хочешь, еще кое-что покажу?
Я стояла приоткрыв рот и не говоря ни слова. Нэнси присела к косметическому столику и открыла ящик.
– Смотри, – сказала она.
Я заглянула. Там был миллион всяких бутылочек, флаконов и тюбиков. В одном этом ящике было больше косметики, чем у моей мамы. Я спросила:
– Что ты со всем этим делаешь?
– Это еще один эксперимент. Я должна понять, что мне больше всего идет.
Чтобы потом быть готовой.
Она открыла помаду и покрасила губы в ярко-розовый цвет.
– Ну, как тебе нравится?
– М-м-м… Не знаю. Пожалуй, слишком уж ярко.
Нэнси внимательно посмотрела на себя в зеркало в форме сердца. Потом сжала губы и задвигала ими, стирая помаду.
– Может, ты и права. – Она стерла помаду тампоном. – Во всяком случае, моя мама убила бы меня, если бы увидела в таком виде. Поскорей бы уж восьмой класс. Тогда можно будет красить губы каждый день.
Потом она схватила расческу и стала расчесывать свои длинные каштановые волосы. Она сделала пробор посредине и заколола их сзади заколкой-пряжкой.
– Ты всегда так носишь волосы? – обратилась она ко мне.
Я машинально коснулась рукой затылка, нащупав все заколки, которыми я подбирала волосы, чтобы не потела шея. Я знала, что это выглядит ужасно.
– Я их отращиваю, – объяснила я. – Сейчас они еще ни то ни сё. Мама считает, что мне больше идет, когда уши прикрыты. У меня уши немного оттопырены.
– Я заметила, – сказала Нэнси.
По-моему, Нэнси замечала все!
– Ты готова? – спросила она.
– Готова.
Она вытащила из бельевого шкафа в прихожей бордовое полотенце и дала мне. Я последовала за ней вниз по лестнице и потом в кухню, где она выхватила из холодильника пару персиков, протянув один мне.
– Хочешь познакомиться с моей мамой? – спросила она.
– Давай, – согласилась я, откусив от персика.
– Ей тридцать восемь, но она говорит нам, что двадцать пять. Смешно! – Нэнси фыркнула.
Миссис Уиллер была на веранде. Она сидела, поджав под себя ноги с книгой на коленях. Название мне разглядеть не удалось. Она была загорелая, и нос такой же, как у Нэнси.
– Мам, это Маргарет Саймон. Они живут на нашей улице – только что переехали.
Миссис Уиллер сняла очки и улыбнулась мне.
– Здравствуйте, – сказала я.
– Здравствуй, Маргарет. Очень рада с тобой познакомиться. Ты, кажется, из Нью-Йорка?
– Да.
– Вы жили на Ист-сайд или на Вест?
– Мы жили на шестьдесят седьмой улице. Возле Линкольн-Центра.
– Замечательно. Твой папа продолжает работать в городе?
– Да.
– И чем он занимается?
– Страхованием. – У меня был голос, как у компьютера.
– Замечательно. Скажи, пожалуйста, твоей маме, что я хотела бы поскорей с ней познакомиться. У нас на Морнингберд Лейн есть боулинг-клуб, это по понедельникам, а каждый второй четверг днем – бридж, и еще…
– По-моему, моя мама не умеет играть в шары, и бридж ее не интересует.
Она вся в своих красках, – объяснила я.
– В красках?
– Да.
– Как интересно. Что же она красит?
– Пишет разные там фрукты и овощи. Иногда еще цветы.
Миссис Уиллер рассмеялась.
– Ах вот оно что. Значит, она пишет картины. А я подумала, красит стены! Скажи своей маме, что мы будем рады помочь ей с машиной… Воскресная школа тут довольно далеко.
– Я не хожу в воскресную школу.
– Не ходишь?
– Нет.
– Везет же! – не выдержала Нэнси.
– Нэнси, пожалуйста! – одернула ее миссис Уиллер.
– Послушай, ма… Маргарет пришла, чтобы освежиться со мной под дождевалкой, а не для того, чтоб ты ее допрашивала.
– Ладно. Если увидишь Эвана, скажи ему, что я хочу с ним поговорить.
Нэнси схватила меня за руку и потащила наружу.
– Мама всегда сует нос в чужие дела, тут уж ничего не поделаешь.
– Пустяки, – успокоила я ее. – А кто это – Эван?
– Мой брат. Отвратительный тип.
– В каком смысле? – поинтересовалась я.
– Ему четырнадцать. Все мальчишки в четырнадцать отвратительны. Их только две вещи интересуют – фотографии голых девиц и грязные книжки!
Кажется, Нэнси действительно много чего знала. Поскольку среди моих знакомых не было ни одного мальчика четырнадцати лет, я поверила ей на слово.
Нэнси повернула внешний кран и прикрутила его так, чтобы вода из дождевалки текла не сильно. «Повторяй за ведущим!» – крикнула она, пробегая под струёй воды. Я поняла, что ведущим была Нэнси.
Она прыгнула сквозь душ. Я за ней. Она сделала колесо. Я попыталась, но у меня не вышло. Она подпрыгнула несколько раз. Я тоже. Она встала прямо под душ. Я последовала ее примеру. Тут-то вода полилась в полную силу. Мы обе вымокли насквозь, с головой.
– Эван, придурок! – завизжала Нэнси. – Ну подожди!
Она кинулась к дому и оставила меня одну с Эваном и его приятелем.
– Ты кто? – спросил Эван.
– Маргарет. Мы только переехали.
– А… Это Мус, – он показал на приятеля.
Я кивнула.
– Послушай, – заговорил Мус. – Если вы только переехали, спроси своего отца, не надо ли подстричь вам газон. Я беру пять баксов в неделю и подровнять могу. Как, ты сказала, твоя фамилия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25