Он принадлежал Прокопию Минору, или Маленькому Прокопию, владельцу таверны у шестнадцатого причала под названием «Четыре цепи». Минором его называли, чтобы не путать с другим Прокопием, Мажором, у которого подобных таверн было несколько.
Прокопий Минор владел двадцатью девушками. Его таверна славилась дешевой пагой и горячими рабынями. Там то и дело случались драки и поножовщина. Девушки прислуживали обнаженными и закованными в цепи. На запястьях и лодыжках каждой девушки болтались по два стальных кольца. Длинные цепочки сковывали между собой руки и ноги невольниц. Смотрелось это весьма сексуально. Отсюда и пошло название «Четыре цепи». Разумеется, подобный способ сковывания известен на Горе давно. В одном только Порт-Каре им пользуются в четырех других тавернах. Конечно, они не имеют права называться «Четырьмя цепями», поскольку это название официально зарегистрировано в Лиге таверн за Прокопием Минором. Если кому интересно, это таверны «Веминиум», «Кайлуак», «Рабыни Ара» и «Серебро Тарна».
— Сорок тарсков, — повторил Прокопий Минор, или Маленький Прокопий.
Еще раз напомню, что слово «маленький» применимо к Прокопию Минору только в одном случае: когда его бизнес сравнивают с бизнесом Прокопия Большого. Прокопий Мажор — один из крупнейших купцов Порт-Кара. Паговые таверны — всего лишь одно из его дел; помимо этого он известен как владелец кузниц, бумажной фабрики, а также как держатель огромных партий шерсти и соли. Внешне Прокопий Минор отнюдь не производил впечатления миниатюрного человека. Это был здоровенный увалень, хотя и уступающий в размерах Прокопию Большому.
Девушка подняла голову, словно почувствовав, что в торгах наступил решающий момент. Она по-прежнему держала руки за головой, поскольку не получила разрешения их опустить. Невольница посмотрела на Прокопия Минора и вздрогнула. Похоже, она догадалась, что может достаться именно ему.
— Последняя цена была сорок тарсков, — произнес работорговец Варт. — Полагаю, девочке не повредит служба в патовой таверне. Неплохое место, чтобы познать смысл и значение ошейника. Сорок тарсков, кто больше?
Я представил, как она будет ползать на коленях в таверне и услаждать посетителей. По-моему, ей там самое место.
— Моя рука открыта, — провозгласил Варт. — Сорок тарсков! Я закрываю руку.
— Подожди! — раздался вдруг незнакомый голос. Все непроизвольно обернулись.
Позади толпы стоял высокий худощавый человек в красном с белыми полосами шарфе. Помимо шарфа на незнакомце была белая тога длиной до щиколоток, перехваченная широким золотым поясом. На поясе висел кривой кинжал. На голове красовалась шапочка с двумя золотыми кисточками Шенди.
— Кто это? — прошептал стоящий рядом со мной человек.
— Не знаю, — ответил я.
— Да, господин? — оживился торговец. — Вы хотите предложить больше?
— Похоже, это капитан торгового корабля, — предположил мой сосед.
Я кивнул. На нем и в самом деле была белая тога с золотым поясом. Простой матрос не осмелился бы надеть неположенную ему по рангу одежду. На Горе очень серьезно относятся к подобным вещам.
— Как его зовут и с какого он судна? — спросил я.
— Не знаю, — отозвался сосед.
— Что предлагает за эту девушку господин? — поинтересовался торговец.
Повисла тишина.
Все смотрели на незнакомца. Девушка тоже испуганно взирала на странного человека.
— Что предлагает за нее господин? — повторил свой вопрос торговец.
— Один тарск.
Зрители переглянулись. Послышался неуверенный смешок. Затем вновь наступило молчание.
— Прошу прощения, — вежливо произнес торговец, — но господин, очевидно, подошел позже. Мне уже предложили за нее сорок тарсков.
Прокопий торжествующе оглядел толпу.
— Один серебряный тарск, — сказал человек.
— Ай-и-и! — завопил кто-то.
— Серебряный тарск? — опешил работорговец. Прокопий недоуменно вытянул шею, пытаясь разглядеть безумца.
— Да, — повторил тот. — Один серебряный тарск. Я улыбнулся. На этом торги и закончатся. Стоящая на платформе девушка не стоила серебряного тарска.
— Мне предложили серебряный тарск, — объявил Варт. — Кто больше?
Толпа молчала. Варт посмотрел на Прокопия, но тот отрицательно покачал головой.
— Я закрываю руку! — крикнул Варт, выставил на всеобщее обозрение открытую ладонь и сжал ее в кулак.
Девушку продали. Она в ужасе смотрела на кулак торговца. Догадаться о смысле происходящего было нетрудно.
Торговец подошел к рабыне, вытащил волосы из ее рта и отряхнул руку. Затем пригладил ее пряди, словно продавец, смахивающий пыль с товара.
Она, похоже, уже ничего не замечала. Взгляд девушки был прикован к купившему ее человеку.
Работорговец улыбнулся и обратился к покупателю:
— С кем я имел честь заключить сделку9
— Меня зовут Улафи, — представился человек. — Я капитан «Пальмы Шенди».
— Ты оказал мне большую честь, — сказал торговец.
Я уже слышал об Улафи из Шенди. Правда, мне никогда не приходилось видеть этого человека. Говорят, у него очень хороший корабль.
— Доставьте девчонку на мое судно, — распорядился капитан. — Мы стоим у причала Красного Урта. На рассвете мы уходим.
Он швырнул торговцу серебряный тарск. Тот ловко поймал монету и опустил ее в свой карман.
— Все будет исполнено, господин!
Высокий черный человек развернулся и покинул рынок.
Неожиданно девушка разрыдалась. Кажется, до нее дошло, что в жизни ее наступили решительные перемены.
Ее продали.
Варт махнул рукой, и рабы провернули тяжелый ворот. Блондинка пропала из виду. На платформу вытянули темноволoсую миловидную рабыню с Тироса. По команде Варта она сомкнула руки за спиной и сладострастно выгнулась под взглядами покупателей. Я понял, что она уже успела сменить нескольких хозяев.
3. О ТОМ, ЧТО ПРОИЗОШЛО ПО ПУТИ К ПРИЧАЛУ КРАСНОГО УРТА; Я СЛЫШУ СИГНАЛ ТРЕВОГИ
Пошел пятый час
В районе каналов еще не начало светать. В такое время Порт-Кар кажется безлюдным и пустынным местом. Я шел по узкому тротуару вдоль канала, перебросив через плечо морскую сумку. Воздух был влажен. Редкие факелы, вставленные в железные держатели, бросали тусклый свет на каменные стены и скользкие плиты. Я уже чувствовал запах Тассы, моря.
Навстречу попались два стражника. Один из них поднял фонарь, и я произнес:
— Тал.
Как и накануне, на мне было одеяние кузнеца.
Впереди мягко шлепнулся в воду урт.
Я шел мимо узких железных дверей в каменных стенах. В таких дверях, как правило, делают небольшую прорезь для обзора. Окна начинаются только на высоте около пятнадцати футов. Сады и дворики, если они вообще есть, находятся внутри. Такова типичная горианская архитектура. Между тем в Порт-Каре садов очень мало. В перенаселенном городе, выросшем на болотах дельты Воска, дорожат каждым метром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Прокопий Минор владел двадцатью девушками. Его таверна славилась дешевой пагой и горячими рабынями. Там то и дело случались драки и поножовщина. Девушки прислуживали обнаженными и закованными в цепи. На запястьях и лодыжках каждой девушки болтались по два стальных кольца. Длинные цепочки сковывали между собой руки и ноги невольниц. Смотрелось это весьма сексуально. Отсюда и пошло название «Четыре цепи». Разумеется, подобный способ сковывания известен на Горе давно. В одном только Порт-Каре им пользуются в четырех других тавернах. Конечно, они не имеют права называться «Четырьмя цепями», поскольку это название официально зарегистрировано в Лиге таверн за Прокопием Минором. Если кому интересно, это таверны «Веминиум», «Кайлуак», «Рабыни Ара» и «Серебро Тарна».
— Сорок тарсков, — повторил Прокопий Минор, или Маленький Прокопий.
Еще раз напомню, что слово «маленький» применимо к Прокопию Минору только в одном случае: когда его бизнес сравнивают с бизнесом Прокопия Большого. Прокопий Мажор — один из крупнейших купцов Порт-Кара. Паговые таверны — всего лишь одно из его дел; помимо этого он известен как владелец кузниц, бумажной фабрики, а также как держатель огромных партий шерсти и соли. Внешне Прокопий Минор отнюдь не производил впечатления миниатюрного человека. Это был здоровенный увалень, хотя и уступающий в размерах Прокопию Большому.
Девушка подняла голову, словно почувствовав, что в торгах наступил решающий момент. Она по-прежнему держала руки за головой, поскольку не получила разрешения их опустить. Невольница посмотрела на Прокопия Минора и вздрогнула. Похоже, она догадалась, что может достаться именно ему.
— Последняя цена была сорок тарсков, — произнес работорговец Варт. — Полагаю, девочке не повредит служба в патовой таверне. Неплохое место, чтобы познать смысл и значение ошейника. Сорок тарсков, кто больше?
Я представил, как она будет ползать на коленях в таверне и услаждать посетителей. По-моему, ей там самое место.
— Моя рука открыта, — провозгласил Варт. — Сорок тарсков! Я закрываю руку.
— Подожди! — раздался вдруг незнакомый голос. Все непроизвольно обернулись.
Позади толпы стоял высокий худощавый человек в красном с белыми полосами шарфе. Помимо шарфа на незнакомце была белая тога длиной до щиколоток, перехваченная широким золотым поясом. На поясе висел кривой кинжал. На голове красовалась шапочка с двумя золотыми кисточками Шенди.
— Кто это? — прошептал стоящий рядом со мной человек.
— Не знаю, — ответил я.
— Да, господин? — оживился торговец. — Вы хотите предложить больше?
— Похоже, это капитан торгового корабля, — предположил мой сосед.
Я кивнул. На нем и в самом деле была белая тога с золотым поясом. Простой матрос не осмелился бы надеть неположенную ему по рангу одежду. На Горе очень серьезно относятся к подобным вещам.
— Как его зовут и с какого он судна? — спросил я.
— Не знаю, — отозвался сосед.
— Что предлагает за эту девушку господин? — поинтересовался торговец.
Повисла тишина.
Все смотрели на незнакомца. Девушка тоже испуганно взирала на странного человека.
— Что предлагает за нее господин? — повторил свой вопрос торговец.
— Один тарск.
Зрители переглянулись. Послышался неуверенный смешок. Затем вновь наступило молчание.
— Прошу прощения, — вежливо произнес торговец, — но господин, очевидно, подошел позже. Мне уже предложили за нее сорок тарсков.
Прокопий торжествующе оглядел толпу.
— Один серебряный тарск, — сказал человек.
— Ай-и-и! — завопил кто-то.
— Серебряный тарск? — опешил работорговец. Прокопий недоуменно вытянул шею, пытаясь разглядеть безумца.
— Да, — повторил тот. — Один серебряный тарск. Я улыбнулся. На этом торги и закончатся. Стоящая на платформе девушка не стоила серебряного тарска.
— Мне предложили серебряный тарск, — объявил Варт. — Кто больше?
Толпа молчала. Варт посмотрел на Прокопия, но тот отрицательно покачал головой.
— Я закрываю руку! — крикнул Варт, выставил на всеобщее обозрение открытую ладонь и сжал ее в кулак.
Девушку продали. Она в ужасе смотрела на кулак торговца. Догадаться о смысле происходящего было нетрудно.
Торговец подошел к рабыне, вытащил волосы из ее рта и отряхнул руку. Затем пригладил ее пряди, словно продавец, смахивающий пыль с товара.
Она, похоже, уже ничего не замечала. Взгляд девушки был прикован к купившему ее человеку.
Работорговец улыбнулся и обратился к покупателю:
— С кем я имел честь заключить сделку9
— Меня зовут Улафи, — представился человек. — Я капитан «Пальмы Шенди».
— Ты оказал мне большую честь, — сказал торговец.
Я уже слышал об Улафи из Шенди. Правда, мне никогда не приходилось видеть этого человека. Говорят, у него очень хороший корабль.
— Доставьте девчонку на мое судно, — распорядился капитан. — Мы стоим у причала Красного Урта. На рассвете мы уходим.
Он швырнул торговцу серебряный тарск. Тот ловко поймал монету и опустил ее в свой карман.
— Все будет исполнено, господин!
Высокий черный человек развернулся и покинул рынок.
Неожиданно девушка разрыдалась. Кажется, до нее дошло, что в жизни ее наступили решительные перемены.
Ее продали.
Варт махнул рукой, и рабы провернули тяжелый ворот. Блондинка пропала из виду. На платформу вытянули темноволoсую миловидную рабыню с Тироса. По команде Варта она сомкнула руки за спиной и сладострастно выгнулась под взглядами покупателей. Я понял, что она уже успела сменить нескольких хозяев.
3. О ТОМ, ЧТО ПРОИЗОШЛО ПО ПУТИ К ПРИЧАЛУ КРАСНОГО УРТА; Я СЛЫШУ СИГНАЛ ТРЕВОГИ
Пошел пятый час
В районе каналов еще не начало светать. В такое время Порт-Кар кажется безлюдным и пустынным местом. Я шел по узкому тротуару вдоль канала, перебросив через плечо морскую сумку. Воздух был влажен. Редкие факелы, вставленные в железные держатели, бросали тусклый свет на каменные стены и скользкие плиты. Я уже чувствовал запах Тассы, моря.
Навстречу попались два стражника. Один из них поднял фонарь, и я произнес:
— Тал.
Как и накануне, на мне было одеяние кузнеца.
Впереди мягко шлепнулся в воду урт.
Я шел мимо узких железных дверей в каменных стенах. В таких дверях, как правило, делают небольшую прорезь для обзора. Окна начинаются только на высоте около пятнадцати футов. Сады и дворики, если они вообще есть, находятся внутри. Такова типичная горианская архитектура. Между тем в Порт-Каре садов очень мало. В перенаселенном городе, выросшем на болотах дельты Воска, дорожат каждым метром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110