Мы можем отправиться через час.
Ева отошла к окну – ей не хотелось, чтобы он заметил ее усмешку. Наверное, нечестно скрывать от него, что она сама хотела просить его сегодня же отправиться с ней в Дублин. Но раз все так складывается…
– Это важно для тебя?
– Да, очень.
Она обернулась и улыбнулась ему.
– Тогда я пойду собираться.
– Мне будет нужна вся поступающая информация. – Ева расхаживала по салону личного самолета Рорка и говорила с Пибоди по сотовому телефону. – Все шифруйте и посылайте мне в отель.
– Я сейчас прорабатываю автомобиль. В Нью-Йорке зарегистрировано около двухсот штук этого года выпуска.
– Проверьте каждый. – Ева сосредоточенно наморщила лоб. – Главное – не упустить никакой мелочи. Похоже, туфли у него были новые. Компьютер сможет определить размер. Проверьте туфли, Пибоди.
– Вы хотите, чтобы я проверила туфли?!
– Я же сказала. Продажа этой модели за последние два – нет, три месяца. Вдруг нам повезет?
– Вера в чудеса очень успокаивает, лейтенант.
– В детали, Пибоди! Надо верить в детали. Сопоставьте эти данные с данными по продаже статуэток и не забудьте про пальто. Макнаб работает над блокиратором?
– Сказал, что да. – Голос у Пибоди стал официальным. – Я уже два часа не имею от него известий. Он должен был пообщаться с человеком из отдела исследований «Рорк Индастриз»,
– Ему передайте тот же приказ. Всю информацию шифровать и пересылать мне.
– Слушаюсь, мэм. Пару раз звонила Мэвис. Соммерсет сказал ей, что вам прописали постельный режим и запретили принимать посетителей. Доктор Мира тоже звонила. Она прислала цветы.
– Да? – Ева была приятно удивлена. – Наверное, надо ее поблагодарить. Черт, насколько больной меня объявили?
– Тяжело больной, Даллас.
– Фу, как противно! Этот ублюдок небось радуется. Ничего, радоваться ему еще недолго. Найдите все, что сможете, Пибоди. Через сорок восемь часов я вернусь, и мы его накроем.
– Я вспомнила одну пословицу, мэм: «Размахнувшись молотком, не попади по пальцам».
– Свои берегите! – огрызнулась Ева и закончила беседу.
Сунув телефон в карман, она взглянула на Рорка. Весь полет он сидел, погруженный в свои мысли, и почти не разговаривал с ней. Ева не могла решить, не пора ли сказать ему, что она уже связалась с дублинской полицией и договорилась о встрече с инспектором Кэтрин Фаррел.
Она села напротив него, положив ногу на ногу.
– Ну, так ты поведешь меня на экскурсию по местам своей юности?
Ева рассчитывала, что он хотя бы улыбнется, но Рорк просто перевел взгляд с иллюминатора на нее.
– Они не особенно живописны.
– Возможно, в списке достопримечательностей их и нет, но, пожалуй, не повредит пообщаться с твоими давнишними друзьями.
– Трое из них мертвы.
– Рорк…
– Нет! – Злясь на самого себя, он поднял руку. – Ладно, нет смысла все время думать об этом. Я тебя отведу в «Свинью и Грош».
– В «Свинью и Грош»? – воодушевилась Ева. – Жена Бреннена говорила, что он часто туда заглядывал. Это бар, да?
– Паб. – Рорк наконец-то улыбнулся. – Общественный и культурный центр нации, которая с материнского молока сразу переходит на портер. И еще тебе надо побывать на Графтон-стрит. Я там лазил по карманам. Кроме того, мы побродим по темным переулочкам в Южном Дублине – там я перекидывался в картишки, пока не устроил свое казино у Джимми О'Нила, в комнатенке за мясной лавкой.
– Карты и кости?
– Не только. Еще и контрабанда. Предприятие, заложившее основы «Рорк Индастриз»! – Он наклонился к ней, – К сожалению, несмотря на приобретенный опыт, я позволил украсть свое сердце одной даме из полиции. После чего мне пришлось резко изменить образ жизни.
– Не во всем…
– Во многом. – Он засмеялся и, взглянув в иллюминатор, увидел Дублин. – Ну вот» мы и у цели. Посмотри, как сияют в закатном солнце мосты. А как прекрасен Дублин вечером!
Час спустя, когда они в лимузине ехали из аэропорта, Ева имела возможность в этом убедиться. Она всегда думала, что Дублин похож на Нью-Йорк – шум, толкучка, суета. Город действительно был оживленным, но главное – он казался на удивление жизнерадостным. Изогнутые арки мостов, огромные разноцветные двери домов… И, хотя стоял ноябрь, повсюду цвели цветы.
Отель оказался огромным каменным зданием, похожим на средневековый замок. Они быстро прошли вестибюль со стенами темного дерева, величественной мебелью, высоченным, как в соборе, потолком и направились к себе в номер.
Ева отметила про себя, что люди типа Рорка не утруждают себя такими подробностями, как регистрация. Их приезда ожидали. В номере уже стояли огромные вазы с цветами, чаши с фруктами и графин с отменным ирландским виски.
В высокие окна проникали последние лучи солнца.
– Я решил, что тебе захочется посмотреть на город, и выбрал номер с окнами на улицу.
– Замечательно! – Ева, засунув руки в карманы, уже стояла у окна. – Здесь очень мило! А ту видел уличные тележки? Так и сияют. И тенты разноцветные. А тротуары такие, будто их только что вымыли.
– В Ирландии до сих пор проводятся конкурсы на самую аккуратную деревню.
Она удивленно рассмеялась.
– На самую аккуратную деревню?
– Это предмет национальной гордости, стиль жизни, от которого не хотят отказываться. За городом ты увидишь каменные изгороди, изумрудно-зеленые поля, домики с соломенными крышами. И клумбы во дворе. Ирландцы берегут традиции.
– Почему же ты отсюда уехал?
– Традиции, которым был привержен я, гораздо менее притягательны, и отказаться от них труда не составило. – Рорк вытащил из вазы ярко-желтую маргаритку и протянул ей. – Сейчас пойду приму душ, а потом все тебе покажу.
Ева стояла у окна, рассеянно вертя в руках маргаритку, и думала о том, каким предстанет перед ней в ближайшие часы человек, за которого она вышла замуж…
Вскоре она убедилась, что в Дублине были и не столь жизнерадостные места. В темных проулочках стоял застаревший запах отбросов и гуляли тощие воинственные коты. Здесь Ева увидела город с изнанки, увидела людей, идущих торопливой походкой и стреляющих глазами направо и налево. Она слышала грубый хриплый смех и жалобный плач голодного ребенка.
На перекрестке Ева заметила группу ребятишек, старшему из которых было не больше десяти. Они стояли и о чем-то мирно болтали, но от Евы не укрылся холодный расчетливый блеск в их глазах. Если бы при ней был пистолет, она бы машинально к нему потянулась.
Эта улица была их родным домом, и мальчишки прекрасно это понимали. Один из них легонько толкнул Рорка.
– Прошу прощения, – начал было он и тут же взвыл, потому что Рорк схватил его за шкирку.
– Поосторожнее, малыш. Я свои карманы берегу.
– Пусти-и! – Мальчик попытался вывернуться, но Рорк держал его крепко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Ева отошла к окну – ей не хотелось, чтобы он заметил ее усмешку. Наверное, нечестно скрывать от него, что она сама хотела просить его сегодня же отправиться с ней в Дублин. Но раз все так складывается…
– Это важно для тебя?
– Да, очень.
Она обернулась и улыбнулась ему.
– Тогда я пойду собираться.
– Мне будет нужна вся поступающая информация. – Ева расхаживала по салону личного самолета Рорка и говорила с Пибоди по сотовому телефону. – Все шифруйте и посылайте мне в отель.
– Я сейчас прорабатываю автомобиль. В Нью-Йорке зарегистрировано около двухсот штук этого года выпуска.
– Проверьте каждый. – Ева сосредоточенно наморщила лоб. – Главное – не упустить никакой мелочи. Похоже, туфли у него были новые. Компьютер сможет определить размер. Проверьте туфли, Пибоди.
– Вы хотите, чтобы я проверила туфли?!
– Я же сказала. Продажа этой модели за последние два – нет, три месяца. Вдруг нам повезет?
– Вера в чудеса очень успокаивает, лейтенант.
– В детали, Пибоди! Надо верить в детали. Сопоставьте эти данные с данными по продаже статуэток и не забудьте про пальто. Макнаб работает над блокиратором?
– Сказал, что да. – Голос у Пибоди стал официальным. – Я уже два часа не имею от него известий. Он должен был пообщаться с человеком из отдела исследований «Рорк Индастриз»,
– Ему передайте тот же приказ. Всю информацию шифровать и пересылать мне.
– Слушаюсь, мэм. Пару раз звонила Мэвис. Соммерсет сказал ей, что вам прописали постельный режим и запретили принимать посетителей. Доктор Мира тоже звонила. Она прислала цветы.
– Да? – Ева была приятно удивлена. – Наверное, надо ее поблагодарить. Черт, насколько больной меня объявили?
– Тяжело больной, Даллас.
– Фу, как противно! Этот ублюдок небось радуется. Ничего, радоваться ему еще недолго. Найдите все, что сможете, Пибоди. Через сорок восемь часов я вернусь, и мы его накроем.
– Я вспомнила одну пословицу, мэм: «Размахнувшись молотком, не попади по пальцам».
– Свои берегите! – огрызнулась Ева и закончила беседу.
Сунув телефон в карман, она взглянула на Рорка. Весь полет он сидел, погруженный в свои мысли, и почти не разговаривал с ней. Ева не могла решить, не пора ли сказать ему, что она уже связалась с дублинской полицией и договорилась о встрече с инспектором Кэтрин Фаррел.
Она села напротив него, положив ногу на ногу.
– Ну, так ты поведешь меня на экскурсию по местам своей юности?
Ева рассчитывала, что он хотя бы улыбнется, но Рорк просто перевел взгляд с иллюминатора на нее.
– Они не особенно живописны.
– Возможно, в списке достопримечательностей их и нет, но, пожалуй, не повредит пообщаться с твоими давнишними друзьями.
– Трое из них мертвы.
– Рорк…
– Нет! – Злясь на самого себя, он поднял руку. – Ладно, нет смысла все время думать об этом. Я тебя отведу в «Свинью и Грош».
– В «Свинью и Грош»? – воодушевилась Ева. – Жена Бреннена говорила, что он часто туда заглядывал. Это бар, да?
– Паб. – Рорк наконец-то улыбнулся. – Общественный и культурный центр нации, которая с материнского молока сразу переходит на портер. И еще тебе надо побывать на Графтон-стрит. Я там лазил по карманам. Кроме того, мы побродим по темным переулочкам в Южном Дублине – там я перекидывался в картишки, пока не устроил свое казино у Джимми О'Нила, в комнатенке за мясной лавкой.
– Карты и кости?
– Не только. Еще и контрабанда. Предприятие, заложившее основы «Рорк Индастриз»! – Он наклонился к ней, – К сожалению, несмотря на приобретенный опыт, я позволил украсть свое сердце одной даме из полиции. После чего мне пришлось резко изменить образ жизни.
– Не во всем…
– Во многом. – Он засмеялся и, взглянув в иллюминатор, увидел Дублин. – Ну вот» мы и у цели. Посмотри, как сияют в закатном солнце мосты. А как прекрасен Дублин вечером!
Час спустя, когда они в лимузине ехали из аэропорта, Ева имела возможность в этом убедиться. Она всегда думала, что Дублин похож на Нью-Йорк – шум, толкучка, суета. Город действительно был оживленным, но главное – он казался на удивление жизнерадостным. Изогнутые арки мостов, огромные разноцветные двери домов… И, хотя стоял ноябрь, повсюду цвели цветы.
Отель оказался огромным каменным зданием, похожим на средневековый замок. Они быстро прошли вестибюль со стенами темного дерева, величественной мебелью, высоченным, как в соборе, потолком и направились к себе в номер.
Ева отметила про себя, что люди типа Рорка не утруждают себя такими подробностями, как регистрация. Их приезда ожидали. В номере уже стояли огромные вазы с цветами, чаши с фруктами и графин с отменным ирландским виски.
В высокие окна проникали последние лучи солнца.
– Я решил, что тебе захочется посмотреть на город, и выбрал номер с окнами на улицу.
– Замечательно! – Ева, засунув руки в карманы, уже стояла у окна. – Здесь очень мило! А ту видел уличные тележки? Так и сияют. И тенты разноцветные. А тротуары такие, будто их только что вымыли.
– В Ирландии до сих пор проводятся конкурсы на самую аккуратную деревню.
Она удивленно рассмеялась.
– На самую аккуратную деревню?
– Это предмет национальной гордости, стиль жизни, от которого не хотят отказываться. За городом ты увидишь каменные изгороди, изумрудно-зеленые поля, домики с соломенными крышами. И клумбы во дворе. Ирландцы берегут традиции.
– Почему же ты отсюда уехал?
– Традиции, которым был привержен я, гораздо менее притягательны, и отказаться от них труда не составило. – Рорк вытащил из вазы ярко-желтую маргаритку и протянул ей. – Сейчас пойду приму душ, а потом все тебе покажу.
Ева стояла у окна, рассеянно вертя в руках маргаритку, и думала о том, каким предстанет перед ней в ближайшие часы человек, за которого она вышла замуж…
Вскоре она убедилась, что в Дублине были и не столь жизнерадостные места. В темных проулочках стоял застаревший запах отбросов и гуляли тощие воинственные коты. Здесь Ева увидела город с изнанки, увидела людей, идущих торопливой походкой и стреляющих глазами направо и налево. Она слышала грубый хриплый смех и жалобный плач голодного ребенка.
На перекрестке Ева заметила группу ребятишек, старшему из которых было не больше десяти. Они стояли и о чем-то мирно болтали, но от Евы не укрылся холодный расчетливый блеск в их глазах. Если бы при ней был пистолет, она бы машинально к нему потянулась.
Эта улица была их родным домом, и мальчишки прекрасно это понимали. Один из них легонько толкнул Рорка.
– Прошу прощения, – начал было он и тут же взвыл, потому что Рорк схватил его за шкирку.
– Поосторожнее, малыш. Я свои карманы берегу.
– Пусти-и! – Мальчик попытался вывернуться, но Рорк держал его крепко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74