ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Миссис Урсли поддерживала связи со своими клиентами из высших кругов отчасти благодаря тому, что она время от времени продавала им духи, эссенции, помады и головные уборы из Франции, посуду и украшения из Китая, начинавшие уже тогда входить в моду, не говоря о всевозможных снадобьях, предназначенных главным образом для дам, отчасти благодаря другим услугам, более или менее связанным с ранее упомянутыми тайными отраслями ее профессии.
Обладая таким множеством различных способов для достижения процветания, миссис Урсли была тем не менее бедна и, вероятно, могла бы поправить свои дела, а также дела мужа, если бы отказалась от всех этих источников дохода и спокойно занялась своим собственным хозяйством, помогая Бенджамину в его ремесле. Но Урсула любила роскошь и веселье, и ей так же трудно было бы примириться со скудной пищей бережливого Бенджамина, как слушать его жалкую болтовню.
Урсула Садлчоп впервые появилась на нашей сцене вечером того дня, когда лорд Найджел Олифант обедал у богатого ювелира. В это утро она уже совершила далекое путешествие в Уэстминстер, устала и расположилась на отдых в широком, залоснившемся от частого употребления кресле, стоявшем возле камина, в котором горел небольшой, но яркий огонь. В полусне она наблюдала за тем, как в котелке медленно закипал сдобренный пряностями эль, на коричневой поверхности которого слегка подпрыгивало хорошо поджаренное дикое яблоко, в то время как маленькая девочка-мулатка с еще большим вниманием следила за приготовлением телятины, тушившейся в серебряной кастрюле, занимавшей другую половину камина. Несомненно, миссис Урсула собиралась завершить этими яствами с пользой проведенный день, ибо она считала, что ее труд окончен и настала пора отдохнуть. Однако она ошиблась, ибо как раз в тот момент, когда эль, или, говоря языком знатоков, «кудрявый барашек», был готов и маленькая смуглая девочка объявила, что телятина уже стушилась, внизу у лестницы послышался высокий, надтреснутый голос Бенджамина:
— Эй, миссис Урсли… Эй, жена, послушай… Эй, миссис, эй, любовь моя, ты здесь нужна больше, чем ремень для тупой бритвы… Эй, миссис…
«Хоть бы кто-нибудь полоснул тебя бритвой по горлу, осел ты горластый!» — подумала про себя почтенная матрона в первый момент раздражения на своего шумливого супруга, а затем громко крикнула:
— Что тебе надо, мейстер Садлчоп? Я только что собиралась лечь в постель. Я целый день по городу бегала.
— Да нет же, теленочек ты мой, ты не мне нужна, — сказал терпеливый Бенджамин. — Тут шотландка пришла, прачка соседа Рэмзи, ей нужно тотчас поговорить с тобой.
Услышав слово «теленочек», миссис Урсула бросила печальный взгляд на кастрюльку с на славу приготовленным жарким и со вздохом ответила:
— Скажи шотландке Дженни, мейстер Садлчоп, чтобы она поднялась ко мне. Я буду очень рада выслушать ее. — И, понизив голос, она прибавила: — Надеюсь, она скоро отправится к дьяволу в пламени смоляной бочки, подобно всем шотландским ведьмам!
Тут прачка Дженни вошла в комнату и, почтительно поклонившись, ибо она не слышала последнего любезного пожелания миссис Садлчоп, сообщила, что ее молодая госпожа, вернувшись домой, почувствовала себя плохо и выразила желание не» медленно увидеться со своей соседкой, миссис Урсли.
— А почему бы не подождать до завтра, Дженни, дорогая моя? — спросила миссис Урсли. — Ведь я сегодня была уже в Уайтхолле, все ноги отбила, дорогая моя.
— Ну что ж, — ответила Дженни с величайшим спокойствием, — если так, мне самой придется прогуляться вниз по реке к старой тетушке Редкэп, что живет у пристани Хангерфорд, она ведь тоже умеет утешать молодых девушек не хуже вас, моя милая; я знаю только, что перед сном ребенок должен увидеть одну из вас.
С этими словами старая служанка, не теряя времени на дальнейшие уговоры, повернулась на каблуках и уже собиралась выйти из комнаты, когда миссис Урсула воскликнула:
— Нет, нет! Если прелестное дитя нуждается в добром совете и ласковом слове, тебе незачем идти к тетушке Редкэп, Дженет. Может быть, она и хороша для шкиперских жен, для дочерей лавочников и им подобных, но никто, кроме меня, не должен ухаживать за очаровательной мистрис Маргарет, дочерью часовщика священной особы его величества. Я вот только сейчас обуюсь, накину плащ да шарфом повяжусь и мигом буду у соседа Рэмзи. Но признайся, дорогая Дженни, неужели тебе самой не надоели вечные причуды и капризы твоей молодой госпожи?
— Вот уж нисколечко не надоели, — ответила терпеливая служанка, — разве что иной раз она докучает мне стиркой своих кружев, но я ведь нянчу ее с малых лет, соседка Садлчоп, а это что-нибудь да значит.
— Разумеется, — сказала миссис Урсли, все еще продолжая вооружаться дополнительной броней для защиты от свежего ночного воздуха. — И тебе доподлинно известно, что в ее распоряжении двести фунтов годового дохода от ее имений?
— Которые оставила ей в наследство ее бабушка, царствие ей небесное! — сказала шотландка. — Более красивой девушке она не могла завещать их.
— Истинная правда, мистрис, истинная правда; я всегда говорила, что, несмотря на ее причуды, мистрис Маргарет Рэмзи — самая красивая девушка во всей округе. А ведь бедняжка-то, наверно, так и не ужинала, Дженни.
Дженни могла только подтвердить это предположение, ибо оба подмастерья закрыли лавку и ушли, так как должны были сопровождать домой хозяина с дочкой, которые были в гостях, а она сама вместе с другой служанкой отправились к Сэнди Мак-Гивен, чтобы повидаться с одной приятельницей из Шотландии.
— Что было вполне естественно, мистрис Дженет, — сказала миссис Урсли, любившая давать свое одобрение всевозможным поступкам всевозможных людей.
— Ну и огонь в очаге погас, — продолжала Дженни.
— Что было самым естественным из всего этого, — заметила миссис Садлчоп. — Итак, без лишних слов, Дженни, я захвачу с собой этот скромный ужин, который я только что собиралась съесть. Я еще не обедала, и, может быть, моя юная очаровательная мистрис Маргет скушает кусочек вместе со мной. Ведь часто пустой желудок порождает в юных головах все эти воображаемые болезни.
С этими словами она вручила Дженни серебряную миску с элем и, накинув плащ с рвением человека, решившего пожертвовать во имя долга своим любимым удовольствием, спрятала кастрюлю с тушеной телятиной в его складках и приказала Уилсе, маленькой девочке-мулатке, пойти с ними и светить им по дороге.
— Куда так поздно? — спросил цирюльник, сидевший вместе со своими заморышами-подмастерьями внизу, в лавке, вокруг блюда с вяленой треской и пастернаком, когда они проходили мимо него.
— Не думаю, чтобы ты мог справиться с моим поручением, старый хрыч, если бы я сказала тебе, куда я иду, — промолвила почтенная матрона с холодным презрением, — так уж лучше я оставлю это при себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165