ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


В назначенный час прибыла лодка мейстера Джорджа Гериота с бравыми гребцами, на славу снаряженная, с навесом, на котором были изображены его собственный вензель и герб его гостя.
Молодой лорд Гленварлох принял своего друга, проявившего такую бескорыстную преданность, с сердечной любезностью, свойственной его нраву.
Мейстер Гериот рассказал о щедром даре монарха и передал деньги своему юному другу, отказавшись взять сумму, которую он ранее ссудил ему. Найджел преисполнился благодарности к горожанину за его бескорыстную дружбу и не преминул выразить ее должным образом.
Тем не менее когда молодой высокородный дворянин сел в лодку, чтобы отправиться на прием к своему монарху под покровительством человека, высшее отличие которого состояло в том, что он был одним из выдающихся членов корпорации золотых дел мастеров, он почувствовал некоторое смущение или даже стыд при мысли о своем положении; и Ричи Мониплайз, спускаясь по сходням, чтобы занять свое место на носу лодки, не мог удержаться от того, чтобы не пробормотать:
— Да, времена-то изменились с тех пор, как почтенный батюшка мейстера Гериота жил в Крэмесе; да и то сказать, одно дело золотом да серебром звенеть, а другое дело оловом греметь.
Подгоняемая веслами четырех дюжих гребцов, лодка плавно скользила по Темзе, служившей тогда главным путем сообщения между Лондоном и Уэстминстером, ибо лишь немногие отваживались пробираться по узким людным улицам города верхом на лошади, а кареты в те времена были роскошью, доступной лишь самой высшей знати, и ни один горожанин, каким бы богатством он ни обладал, не осмеливался и мечтать о них. Любезный провожатый Найджела пытался обратить его внимание на красоту берегов, в особенности с северной стороны, где сады аристократических особняков спускались иногда к самой воде; но тщетны были все его старания. Юного лорда Гленварлоха осаждали мысли, далеко не самые приятные, о том, как он будет принят монархом, из-за которого его семья очутилась на грани разорения; и с тревогой, свойственной людям в его положении, он придумывал возможные вопросы короля и отчаянно напрягал ум, стараясь подыскать ответы на них.
Провожатый Найджела заметил его душевное волнение и решил не докучать ему своими разговорами; и после того как он вкратце описал ему церемонии, соблюдаемые при дворе во время таких приемов, остальная часть пути прошла в молчании.
Они причалили к пристани Уайтхолла и, назвав свои имена, вошли во дворец. Дворцовая стража оказала лорду Гленварлоху почести, соответствующие его высокому званию.
Сердце молодого человека сильно забилось, когда он вступил в королевские покои. Получив весьма скромное образование в чужих краях, он имел лишь самое смутное представление о великолепии придворной жизни; и философские размышления, учившие его с пренебрежением относиться к церемониям и внешнему блеску, подобно другим положениям чистой философии, оказались бессильными в тот момент, когда они столкнулись с непосредственным впечатлением, которое произвела на воображение неискушенного юноши представшая его взору роскошь. Пышные залы, через которые они проходили, торжественный церемониал, сопровождавший их, пока они шли по длинной анфиладе дворцовых покоев, богатая одежда лакеев, стражников и камердинеров — все это, казавшееся привычному придворному обыденным и не заслуживающим внимания, вызывало смущение и даже тревогу у тех, кто впервые знакомился с придворным этикетом и был полон сомнений относительно того, какой прием будет ему оказан при его первом посещении монарха.
Желая избавить своего юного друга от неожиданного замешательства, Гериот позаботился предупредить всех стражников, лакеев, камердинеров и прочих придворных, и никто не пытался остановить их. Они миновали несколько приемных, заполненных преимущественно стражниками, слугами и их знакомыми мужского и женского пола, одетыми в свое лучшее платье. Они с подобающей скромностью стояли у стен, как бы говоря этим, что они лишь зрители, а не актеры в придворном спектакле, и в их широко открытых глазах светилось жадное любопытство и желание увидеть как можно больше, пользуясь таким редким случаем.
Через эти наружные покои лорд Гленварлох и его лондонский друг проследовали в обширную, роскошно обставленную гостиную; она сообщалась с аудиенц-залом, и в нее допускались только лица, которые благодаря своему знатному происхождению, высоким государственным или придворным постам или по особому соизволению короля пользовались правом присутствовать на приемах во дворце, чтобы лично засвидетельствовать свое почтение монарху.
Среди этого избранного, привилегированного общества Найджел заметил сэра Манго Мэлегроутера; все те, кто знал, каким незначительным влиянием он пользовался при дворе, сторонились и избегали его, и он чрезвычайно обрадовался возможности завязать разговор с таким знатным лицом, как лорд Гленварлох, который был еще столь неопытен, что ему трудно было избавиться от назойливого придворного.
Мрачное лицо кавалера тотчас расплылось в жуткую улыбку; небрежно и покровительственно кивнув головой в сторону Джорджа Гериота и сделав аристократический жест, выражавший одновременно высокомерие и снисходительность, но затем совершенно забыл почтенного горожанина, у которого не раз обедал, и посвятил себя исключительно молодому лорду, хотя и подозревал, что тот находится в затруднительном положении и испытывает такую же потребность в собеседнике, как и он сам. Даже внимание этого чудака, несмотря на его странную и непривлекательную внешность, не было совершенно безразлично лорду Гленварлоху, ибо оно избавило его от абсолютного и несколько принужденного молчания его доброго друга Гериота, оставившего Найджела во власти мучительных и волнующих размышлений; с другой стороны, он с неподдельным интересом слушал резкие, саркастические замечания озлобленного, но наблюдательного придворного, для которого терпеливый слушатель, тем более потомок столь знатного и древнего рода, был настоящей находкой, а проницательный и общительный нрав кавалера делал его занимательным собеседником для Найджела Олифанта. Тем временем Гериот, забытый сэром Манго, уклоняясь от всяких попыток втянуть его в разговор, предпринимаемых из вежливости и благодарности лордом Гленварлохом, стоял поблизости с легкой улыбкой на лице; но была ли эта улыбка вызвана остроумием сэра Манго, или она относилась к его персоне, трудно было сказать с достоверностью.
В то время как наше трио стояло возле самой двери, ведущей в аудиенц-зал, которая все еще оставалась закрытой, в приемную быстрыми шагами вошел Максуэл с жезлом церемониймейстера;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165