— Вы тоже так думаете?
— Разумеется. Окажись я на твоем месте, я тоже ничего не сумел бы предвидеть. Но одно я сделал бы обязательно, и гораздо раньше: в твоих условиях необходимо иметь радиотелефон! Согласись, что будь с тобой этот до обидного простой прибор, тебе не пришлось бы потом рисковать и действовать в цейтноте... Но даже не это главное. Я удивлен, что ты этого еще не понял...
— Что вы имеете в виду?
— Так часто употребляемое тобой слово «представить». «Не мог же я представить, предвидеть, предугадать...» Разумеется, не мог: имела место классическая случайность. Но фактор неопределенности — это тоже фактор, и он вполне поддается планированию. Твое дело, — Веренков явно намекал на недавнюю реплику Евгения «делом заниматься будет некогда», — твое дело, как куратора — это обеспечивать безопасность твоих подопечных, присматривать, чтобы они сами не начали представлять угрозу, и по возможности изучать их. Только в этом порядке и никак иначе! Понятие защиты само по себе связано с чрезвычайными ситуациями: когда все хорошо, защищать никого не надо. Ты согласен?
— Согласен.
— Но жить в ожидании опасности, постоянно воображая, «что может случиться», нельзя — значит, надо заменить это ожидание чем-то эквивалентным. Чем это заменяется в твоем случае? Ну? Вспомни учебу, это несложно...
— «Экспоненциальная оборона», — пожал плечами Евгений. — Это известно. Но как в моем случае...
— Ты меня разочаровываешь, — вздохнул Веренков. — Но это и моя вина тоже...
Евгений покраснел: Веренков был одним из немногих, кого очень не хотелось разочаровывать — да и последствия этого, честно говоря, могли быть весьма неприятными... Однако Ян, не упрекая больше, спокойно продолжил разговор.
— В твоем случае, Женя, — объяснил он, — «экспоненциальная оборона» — это элементарная аккуратность. Аккуратность во всем, начиная от содержания в порядке техники до регулярности общения с агентами. Честно тебе скажу: твоя аккуратность была едва ли не основным аргументом, когда я помогал тебе стать куратором.
— А как же...
— То, что ты говорил о возможных интересных находках в «Лотосе»? Это само собой... Но кладоискательство — опасное пристрастие. Без него нельзя, я согласен, это в каком-то смысле двигатель, но излишек его губит любого исследователя. Иногда только фигурально, а иногда и буквально — примеров достаточно... Между прочим, — он оживился, — скажу тебе по секрету: Никлас, твой предшественник, тоже считал, что в «Лотосе» есть нечто интересное. Но чем это кончилось? Что он представляет собой теперь? Вот-вот, — ответил он на невольную гримасу Евгения, — учись на чужих ошибках.
— А не поздно?
На более определенный вопрос он не решился, но промолчать не мог: упреки Веренкова насторожили его достаточно, чтобы он стал опасаться за свою судьбу.
— Тебе бы дипломатом быть, — откликнулся Веренков то ли с осуждением, то ли с одобрением. — Впрочем, нашему исследователю очень часто требуется быть дипломатом, так что все правильно... Нет, — после паузы прямо ответил он, — ты зря беспокоишься: твоей карьере ничего не грозит. Никаких взысканий не последует, даже наоборот... В конце концов, ты допустил только одну оплошность, и это не привело к необратимым результатам. Вероятно, потому и не привело, что в остальном ты оставался аккуратным, даже слишком...
— Почему слишком? — удивился Евгений.
Ян засмеялся:
— Ты вернулся с пикника, причем не к себе домой — но все же прослушал сообщения автооответчика! Согласись, что оставшись наедине с женщиной, беспокоиться о делах... Твоя подруга имела полное право обидеться!
— Да я не беспокоился! — воскликнул Евгений, снова оправдываясь, на этот раз перед всеми женщинами, которые когда-либо испытали подобное невнимание. — Просто я привык при любой возможности слушать автоответчик и чисто машинально...
— Вот за это «машинально», Женя, тебя и следует оставить на прежней должности. Ясно?
Евгений обрадованно вскочил.
— Только имей в виду, — Веренков снова попытался придать голосу строгость, — не расслабляйся. Твои подопечные, судя по всему, неплохо сами о себе заботятся. Так?
— Более чем...
— В такой ситуации нетрудно забыть о своей главной задаче. А судьба умеет мстить за такие ошибки... Представь, что было бы, не успей ты вчера ночью?
— Может быть, и обошлось бы, — рискнул предположить Евгений. — Мой агент предупредил эсперов, и они ушли в горы.
— Хвастаешься? — улыбнулся Веренков. — Какие хорошие у тебя агенты? Тут есть, чем хвастаться... так же, как твоими контактами с полицией! При том, какие у нас здесь иногда возникают сложности...
— В такой глуши, как Сент-Меллон, не приходится зазнаваться: дорог любой союзник. Не могу же я, согласитесь, держать там наших оперативников!
— Можешь, — лаконично возразил Ян. — Но не хочешь. И возможно, правильно делаешь: если ты можешь заставить полицию поверить показаниям телепатки, то вряд ли испытываешь нужду в оперативниках! Но мне все же интересно, — вдруг спросил он, — как именно ты уговорил Есиповича провести дополнительное расследование? По слухам, он редкостный тупица...
— Я не уговорил, — коротко ответил Евгений. — Я заставил. Сказал, что с подтверждения СБ показания телепатов могут иметь юридическую силу.
— Что?! — Веренков нагнулся к нему через стол, впервые за весь разговор теряя невозмутимость. — Откуда ты это взял?
— Рано или поздно так все равно будет, — безмятежно, но с внутренним удовольствием откликнулся Евгений: удивить Веренкова было непростой задачей. — А тут... Что мне оставалось делать? Я мозоль на языке набил, пока объяснялся с этим ослом! Чем еще я мог его убедить?..
Веренков, схватившись за голову, откровенно хохотал:
— Ну, ты даешь! Это восхитительно... А с чего ты взял, что инспектор полиции, каким бы дураком он ни был, поверит в существование неизвестного ему закона?
— Не знаю, — усмехнулся Евгений. — Интуиция. Плюс репутация нашей службы: я не думал, что он заподозрит исследователя СБ в столь наглом обмане...
— Так репутацию надо поддерживать, а не подрывать, — несерьезно пригрозил Ян. — Врать нехорошо, это тебе еще в школе должны были объяснить. А вообще-то, — он посмотрел Евгению в глаза, — ты молодец...
Он поднялся, давая понять, что разговор окончен. Евгений тоже встал, но одна мысль по-прежнему не давала ему покоя: зачем вообще понадобилась эта встреча? Ведь не было сказано ничего такого, ради чего стоило мчаться через полстраны среди ночи! Любопытство было столь сильным, что он рискнул спросить Веренкова прямо... и получил столь же откровенный ответ:
— Понимаешь, Женя... Ты знаешь, что у капитанов английского флота в анкете была графа «Удачливость»? — и, увидев отрицательный жест Евгения, продолжил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73