Может быть, доложи я сразу, ничего этого не случилось бы?
— А почему ты не доложил сразу? Ну, когда только узнал?
— А о чем? — противореча сам себе, парировал Евгений. — Ситуация не казалась столь серьезной! Никлас ведь даже спросил у меня разрешения, прежде, чем связаться с вами...
— Но он обманул тебя!
— Да, но... В чем, собственно? Сказал, что перстень принадлежал Сэму, а не Тонечке. Такой мелкий обман — недостаточный повод для жалобы. Вот когда я узнал, что с дневником что-то не то, я уже мог задать ему вопрос официально, так сказать... Но мне хотелось самому убедиться во всем!
— И ты убедился, — вздохнула Юля. — Но пока убеждался, твой предшественник, царство ему небесное, успел натворить очередных глупостей и свалиться с обрыва. Ну, и причем тут ты?! Что, твое начальство этого не понимает?!
— Вот это мне и предстоит узнать, — слегка улыбнулся Евгений. — Завтра вечером.
Юля задумалась: ей очень не хотелось оставлять Евгения одного. Она видела, как он беспокоится, хотя и старается не показывать этого. Но завтра она должна дежурить, и просить кого-то заменить ее не очень удобно.
— Ты не будешь возражать, если я приеду к тебе после работы? — спросила она наконец. — Я постараюсь освободиться пораньше...
Евгений кивнул, стараясь скрыть, насколько же ему этого хочется. Чтобы Юля возвращалась сюда всегда, ждала его из поездок и каждую ночь была рядом... Но он знал, что для нее этого будет мало: никто не сможет заменить ей друзей и магический менталитет «Лотоса». Это даже не обижало — Евгений только боялся, что когда-нибудь в общине появится новый обитатель, и Юля забудет свою нынешнюю «неполноценную» любовь...
Сама Юля о таких вещах пока не думала. Сейчас она была всерьез увлечена Евгением, и не менее всерьез о нем беспокоилась. «Что, если решение научного совета будет отрицательным? Каково придется Евгению?» Эти мысли не оставляли ее даже во время работы, они были непривычно тревожными, и отвлекаясь на них, Юля даже на элементарные приемы обезболивания тратила слишком много энергии. «А каким окажется новый куратор? — помимо воли проскальзывала иногда эгоистичная мыслишка. — Не попадет ли „Лотос“ под излишне пристальное внимание?..»
...Ее отпустили пораньше, и она приехала к Евгению часа за два до названного времени. Возможно, это было не очень хорошо — заставать его врасплох... Ну, что можно сказать, когда человек лежит поперек дивана с совершенно отрешенным взглядом, и всем своим видом напоминает приговоренного к съедению крокодилами?! Собственно, Юля ничего не сказала — Евгений не заметил ее появления, и воспользовавшись этим, она выскользнула из комнаты, снова спустилась на крыльцо и позвонила в незапертую дверь...
Когда Евгений вышел встретить Юлю, он уже успел «надеть лицо», и несчастной у него было только эманация.
— Добрый день! — как ни в чем не бывало сказала Юля. — Тебе привет от наших, от Сэма — в особенности. — Это было некоторым преувеличением, но Юля решила, что так будет лучше. — Между прочим, он скоро сможет работать...
— Рад за него, — коротко ответил Евгений.
«Интересно, кто-нибудь вспомнит, что я спас его от сумасшествия? Или то, чего не произошло, не оценивается?..»
Юля уловила его эманацию и сказала насмешливо:
— По-моему, тебе будет обидно, если тебя не отстранят: ты уже столько раз пережил это мысленно...
— Что совсем не стремлюсь пережить в реальности, — в тон ей ответил Евгений, становясь наконец похожим на самого себя, а не на унылое пугало. — Извини, мне действительно тревожно. Возможно, я роняю себя в твоих глазах, но — что поделаешь?..
Юля представила себе, что делала бы на месте Евгения... и поняла, что он еще хорошо держится. Но как же отвлечь его от грустных мыслей, черт возьми?!
— А ты закончил свою серию картинок? — спросила она наконец. — Ну, где мы статистику набирали?
«Если уж его работа не заинтересует, — рассудила Юля, — то дело действительно серьезное... и надо готовиться к худшему!» Но Евгений мгновенно откликнулся:
— Да, я посмотрел их. И попробовал подобрать формулы. Но получается что-то странное...
Он включил компьютер и вызвал свою пока еще недоделанную «Ауро-Про».
— Вот смотри, — сказал он, зацепляя курсором какой-то символ и вызывая на экран «альбом», — это те рисунки, где еще имеет смысл применять формулу треугольника. Они сходятся к трем разным пределам, можешь посмотреть сама...
Юля, уже помня, как это делается, пролистала рисунки. Их действительно было три, в трех цветовых гаммах: в желтой — нечто вроде солнечных бликов на золотисто-зеленой воде, в малиновой — выразительное переплетение стилизованных растений, и синей — горный пейзаж наподобие рериховского. «Основные цвета аур, — подумала Юля, — все правильно...»
— Что же тут странного?
— Ну, например то, что «синие птицы» сюда не попали, — ответил Евгений. — Хотя среди отобранных тобой картинок нечто подобное было.
— А что, результат должен содержать в себе все исходные картинки? — удивилась Юля.
— Хотя бы намеки на них. А здесь при суммировании что-то теряется безвозвратно, это недопустимо...
Юля задумалась. В том, что говорил Евгений был смысл. Может быть, попробовать исправить картинки «вручную»? А он найдет этому математическое выражение...
Но не тут-то было — рисунки были на редкость устойчивы. Юля подвигала их курсором так и эдак, но существенных изменений не получилось, а действовать наугад ей не хотелось. Что же было неправильно?
Юля попросила Евгения вызвать на экран два рисунка рядом, и погрузилась в созерцание. Горный пейзаж напоминал фон «синих птиц», за одним исключением — он был гораздо статичнее, спокойнее. Может быть, как и в прошлый раз, сместить фокус рисунка? Юля попробовала... Нет, не то, рисунок просто разрушается, становясь уже не горным пейзажем, каким-то вихрем из треугольников. А может быть...
— Жень, — позвала она, — а можно... как бы это выразиться... добавить сюда тревоги, что ли?
Вначале Евгению показалось, что Юля дразнит его: самое время для разговоров о тревоге! Но потом он понял, что она вполне серьезна.
— Что ты имеешь ввиду? — спросил он, глядя на экран. — Просто смещение фокуса?
— Нет! То есть... — Она помотала головой, стараясь подобрать слова и отчаянно досадуя, что Евгений не телепат и не может видеть ее образы. — Примерно так: на спокойный фон горного пейзажа мы наложим летящих птиц. Это сразу придаст всей картинке тревогу, но сохранит ее... общую стабильность, так что ли? Это, конечно, противоречиво, — Юля слегка улыбнулась, — но ведь психика по определению противоречива: вечная борьба двух полушарий, а также сознания с подсознанием!
Только через несколько секунд Евгений понял, что она сказала. Ощущение близкого открытия поманило его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
— А почему ты не доложил сразу? Ну, когда только узнал?
— А о чем? — противореча сам себе, парировал Евгений. — Ситуация не казалась столь серьезной! Никлас ведь даже спросил у меня разрешения, прежде, чем связаться с вами...
— Но он обманул тебя!
— Да, но... В чем, собственно? Сказал, что перстень принадлежал Сэму, а не Тонечке. Такой мелкий обман — недостаточный повод для жалобы. Вот когда я узнал, что с дневником что-то не то, я уже мог задать ему вопрос официально, так сказать... Но мне хотелось самому убедиться во всем!
— И ты убедился, — вздохнула Юля. — Но пока убеждался, твой предшественник, царство ему небесное, успел натворить очередных глупостей и свалиться с обрыва. Ну, и причем тут ты?! Что, твое начальство этого не понимает?!
— Вот это мне и предстоит узнать, — слегка улыбнулся Евгений. — Завтра вечером.
Юля задумалась: ей очень не хотелось оставлять Евгения одного. Она видела, как он беспокоится, хотя и старается не показывать этого. Но завтра она должна дежурить, и просить кого-то заменить ее не очень удобно.
— Ты не будешь возражать, если я приеду к тебе после работы? — спросила она наконец. — Я постараюсь освободиться пораньше...
Евгений кивнул, стараясь скрыть, насколько же ему этого хочется. Чтобы Юля возвращалась сюда всегда, ждала его из поездок и каждую ночь была рядом... Но он знал, что для нее этого будет мало: никто не сможет заменить ей друзей и магический менталитет «Лотоса». Это даже не обижало — Евгений только боялся, что когда-нибудь в общине появится новый обитатель, и Юля забудет свою нынешнюю «неполноценную» любовь...
Сама Юля о таких вещах пока не думала. Сейчас она была всерьез увлечена Евгением, и не менее всерьез о нем беспокоилась. «Что, если решение научного совета будет отрицательным? Каково придется Евгению?» Эти мысли не оставляли ее даже во время работы, они были непривычно тревожными, и отвлекаясь на них, Юля даже на элементарные приемы обезболивания тратила слишком много энергии. «А каким окажется новый куратор? — помимо воли проскальзывала иногда эгоистичная мыслишка. — Не попадет ли „Лотос“ под излишне пристальное внимание?..»
...Ее отпустили пораньше, и она приехала к Евгению часа за два до названного времени. Возможно, это было не очень хорошо — заставать его врасплох... Ну, что можно сказать, когда человек лежит поперек дивана с совершенно отрешенным взглядом, и всем своим видом напоминает приговоренного к съедению крокодилами?! Собственно, Юля ничего не сказала — Евгений не заметил ее появления, и воспользовавшись этим, она выскользнула из комнаты, снова спустилась на крыльцо и позвонила в незапертую дверь...
Когда Евгений вышел встретить Юлю, он уже успел «надеть лицо», и несчастной у него было только эманация.
— Добрый день! — как ни в чем не бывало сказала Юля. — Тебе привет от наших, от Сэма — в особенности. — Это было некоторым преувеличением, но Юля решила, что так будет лучше. — Между прочим, он скоро сможет работать...
— Рад за него, — коротко ответил Евгений.
«Интересно, кто-нибудь вспомнит, что я спас его от сумасшествия? Или то, чего не произошло, не оценивается?..»
Юля уловила его эманацию и сказала насмешливо:
— По-моему, тебе будет обидно, если тебя не отстранят: ты уже столько раз пережил это мысленно...
— Что совсем не стремлюсь пережить в реальности, — в тон ей ответил Евгений, становясь наконец похожим на самого себя, а не на унылое пугало. — Извини, мне действительно тревожно. Возможно, я роняю себя в твоих глазах, но — что поделаешь?..
Юля представила себе, что делала бы на месте Евгения... и поняла, что он еще хорошо держится. Но как же отвлечь его от грустных мыслей, черт возьми?!
— А ты закончил свою серию картинок? — спросила она наконец. — Ну, где мы статистику набирали?
«Если уж его работа не заинтересует, — рассудила Юля, — то дело действительно серьезное... и надо готовиться к худшему!» Но Евгений мгновенно откликнулся:
— Да, я посмотрел их. И попробовал подобрать формулы. Но получается что-то странное...
Он включил компьютер и вызвал свою пока еще недоделанную «Ауро-Про».
— Вот смотри, — сказал он, зацепляя курсором какой-то символ и вызывая на экран «альбом», — это те рисунки, где еще имеет смысл применять формулу треугольника. Они сходятся к трем разным пределам, можешь посмотреть сама...
Юля, уже помня, как это делается, пролистала рисунки. Их действительно было три, в трех цветовых гаммах: в желтой — нечто вроде солнечных бликов на золотисто-зеленой воде, в малиновой — выразительное переплетение стилизованных растений, и синей — горный пейзаж наподобие рериховского. «Основные цвета аур, — подумала Юля, — все правильно...»
— Что же тут странного?
— Ну, например то, что «синие птицы» сюда не попали, — ответил Евгений. — Хотя среди отобранных тобой картинок нечто подобное было.
— А что, результат должен содержать в себе все исходные картинки? — удивилась Юля.
— Хотя бы намеки на них. А здесь при суммировании что-то теряется безвозвратно, это недопустимо...
Юля задумалась. В том, что говорил Евгений был смысл. Может быть, попробовать исправить картинки «вручную»? А он найдет этому математическое выражение...
Но не тут-то было — рисунки были на редкость устойчивы. Юля подвигала их курсором так и эдак, но существенных изменений не получилось, а действовать наугад ей не хотелось. Что же было неправильно?
Юля попросила Евгения вызвать на экран два рисунка рядом, и погрузилась в созерцание. Горный пейзаж напоминал фон «синих птиц», за одним исключением — он был гораздо статичнее, спокойнее. Может быть, как и в прошлый раз, сместить фокус рисунка? Юля попробовала... Нет, не то, рисунок просто разрушается, становясь уже не горным пейзажем, каким-то вихрем из треугольников. А может быть...
— Жень, — позвала она, — а можно... как бы это выразиться... добавить сюда тревоги, что ли?
Вначале Евгению показалось, что Юля дразнит его: самое время для разговоров о тревоге! Но потом он понял, что она вполне серьезна.
— Что ты имеешь ввиду? — спросил он, глядя на экран. — Просто смещение фокуса?
— Нет! То есть... — Она помотала головой, стараясь подобрать слова и отчаянно досадуя, что Евгений не телепат и не может видеть ее образы. — Примерно так: на спокойный фон горного пейзажа мы наложим летящих птиц. Это сразу придаст всей картинке тревогу, но сохранит ее... общую стабильность, так что ли? Это, конечно, противоречиво, — Юля слегка улыбнулась, — но ведь психика по определению противоречива: вечная борьба двух полушарий, а также сознания с подсознанием!
Только через несколько секунд Евгений понял, что она сказала. Ощущение близкого открытия поманило его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73