Парень ты – ухо с глазом. Классным специалистом по обману людей нельзя стать без знания психологии.
– Обманывают мошенники, а я – игрок. В моем увлечении, чтобы не проиграться до нитки, важно не впадать в азарт и вовремя отскочить. Какой тут обман?…
– Не ускользай в сторону.
– Ну, крест святой, ничего о Золовкиной не знаю. Я же с ней никогда никаких дел не имел.
– И мужа ее не знаешь?
– Разве Яна замужем? – удивился Синяков.
– Приезжает к ней из Новосибирска бородач баскетбольного роста.
– Мамкой могу поклясться, ни разу не видел такого богатыря вблизи царьковской усадьбы.
Глава X
Завершив необходимые формальности по изъятию книг и дневника, следователь обратился к Бирюкову:
– Антон Игнатьевич, не побеседовать ли нам теперь с Яной Золовкиной?
– Обязательно побеседуем, – ответил Бирюков и посмотрел на эксперта-криминалиста Тимохину: – Лена, тебя подвезти к райотделу?
– Спасибо, – отказалась эксперт, – пройдусь пешочком, чтобы не отнимать у вас время.
Двухэтажный из красного кирпича коттедж с овальными окнами и остекленным мезонином выделялся среди прочих домов на улице Гражданской величественностью и красотой. За ажурной металлической оградой просматривался ухоженный просторный двор. Бетонированные дорожки, ведущие ко входу в коттедж и к надворным постройкам, с обеих сторон украшали цветочные полосы. От широких ворот с массивным накладным замком тянулась бетонка к кирпичному гаражу. Рядом с воротами располагалась тоже запирающаяся на замок калитка с предупреждающей табличкой «Осторожно! Злая собака» и кнопкой электрического звонка. Едва Бирюков нажал на кнопку, в коттедже раздался отрывистый собачий лай. Минуту спустя на каменное крыльцо вышла пышнотелая, опрятно одетая женщина, державшая перед собой на поводке рослую дальневосточную овчарку. Следом за рвущейся вперед собакой она подошла к калитке и вроде бы иронично спросила:
– Вам, господа или граждане, кого?…
– Нам надо поговорить с госпожой Золовкиной, – в тон ей ответил Бирюков.
– Из какой вы организации?
– Из районной прокуратуры.
Женщина замялась, будто раздумывая: говорить – не говорить. После затяжной паузы все-таки сказала:
– Извините, Яна Золовкина утром уехала на автомобиле в магазин «Три мушкетера». Хозяйка наша в отъезде. Яна замещает ее по работе, а я дом сторожу. – И показала взглядом на собаку. – Это мой защитник Индус. Ученый пес. Если скомандую, в клочья разорвет любого обидчика.
Овчарка, словно демонстрируя свою мощь, угрожающе зарычала. Бирюков улыбнулся:
– Не беспокойтесь, мы вас не обидим.
– Это я к слову сказала. Народ очень нервный стал, хулиганистый. А у нас весь персонал женский.
– Мужчин в доме не держите? – с прежней улыбкой спросил Антон.
– С мужчинами нынче проблема. Мой муженек уже три года как помер. Хозяйка – в разводе. Глядя на нас, безмужних, и Яна запретила своему мужу приезжать сюда.
– Кто у Яны муж?
– Новосибирский бизнесмен. Валентином зовут. Веселый и общительный великан.
– Давно он последний раз здесь был?
– С прошлого года носа не кажет. Видно, Яна своим запретом его обидела.
– Золовкина когда домой вернется?
– Она всегда поздно вечером приезжает. Днем ее только в магазине можно увидеть.
У «Трех мушкетеров» Бирюков припарковал «Жигули» возле серебристо-белого «Мерседеса» и вместе с Лимакиным вошел в светлый торговый зал магазина. Одну из стен в зале занимало красочное панно, на котором за столом с обильной снедью и нарядными бутылками весело пировали, судя по шпагам, ботфортам и широкопалым шляпам с перьями, легендарные Атос, Портос и Арамис. От заполнявших зеркальные полки магазина бутылок с яркими этикетками рябило в глазах, а стоявшая за прилавком молоденькая продавщица в белом передничке и высоком кружевном кокошнике походила на новогоднюю Снегурочку. В ответ на просьбу Бирюкова пригласить Золовкину «Снегурочка» скосила подведенные тушью глаза на полированную дверь и приветливо сказала:
– Заходите в кабинет, Яна Болеславна сейчас там.
Золовкина оказалась из той категории привлекательных женщин, в которых азартные ловеласы влюбляются с первого взгляда. В меру декольтированное летнее платье изящно облегало классическую, будто у олимпийской гимнастки, фигуру, а короткая стрижка уложенных в модную прическу волнистых волос молодила слегка загоревшее без единой морщинки лицо, похоже, никогда не знавшее косметики. Особенно привлекали по-детски любопытные голубые глаза и обворожительная улыбка.
Одетых в форму сотрудников прокуратуры посетителей Золовкина встретила с мелькнувшим на ее очаровательном лице недоумением, но тут же гостеприимно предложила им сесть в стоявшие у канцелярского стола кресла и выжидательно умолкла.
Бирюков начал разговор издалека. Назвав Золовкину по имени-отчеству, он словно из любопытства поинтересовался, не кровная ли она полячка. Золовкина улыбнулась:
– Как теперь принято говорить, я фифти-фифти. Папа был чистокровный поляк, мама – коренная сибирячка, из чалдонов.
– Судя по папе, и фамилия у вас должна бы быть польская, – сказал Антон.
– В девичестве я была Ураевская. Золовкиной стала по мужу, с которым прожила полтора года. Пять лет назад он погиб в автомобильной катастрофе.
– Вторичным браком себя не обременили?
– Нет, живу в гордом одиночестве.
– В одиночестве? – будто удивился Бирюков. – Мы подъезжали к коттеджу Царьковой. Там нас встретила, образно говоря, «Дама с собачкой»…
– И припугнула вас овчаркой? – не дала договорить Золовкина.
– Хотела припугнуть.
– Это Галина Григорьевна, наша сторожиха. Ее внук собирался служить на границе кинологом и из маленького щеночка вырастил дрессированного волкодава. Но призывная комиссия военкомата отправила парня на флот. Теперь вместо государственной границы овчарка под попечением Григорьевны охраняет наш дом.
– И вот эта Григорьевна, – продолжил прерванную фразу Антон, – сказала, что в Новосибирске живет ваш муж Валентин, которому вы запретили приезжать сюда.
Лицо Золовкиной зарделось румянцем, однако заговорила она без смущения:
– Любовника трудно назвать мужем. Поймите меня правильно, тридцать лет для женщины еще не вечер… Валентин – мужик не из худших, но заменить в моей душе человека, которого безумно любила, ему не по силам. Семейных отношений между нами нет. Приезжал он раньше только по моему звонку. Этакий, знаете… мужчина по вызову. А насчет запрета… Галина Григорьевна недавно спросила: «Почему Валентин перестал приезжать?» Чтобы отвязаться от слабой на язычок сторожихи, ответила: «Запретила я ему сюда ездить». На самом деле, замещая Софию Михайловну, я за день так накувыркаюсь, что не до любовных забав становится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Обманывают мошенники, а я – игрок. В моем увлечении, чтобы не проиграться до нитки, важно не впадать в азарт и вовремя отскочить. Какой тут обман?…
– Не ускользай в сторону.
– Ну, крест святой, ничего о Золовкиной не знаю. Я же с ней никогда никаких дел не имел.
– И мужа ее не знаешь?
– Разве Яна замужем? – удивился Синяков.
– Приезжает к ней из Новосибирска бородач баскетбольного роста.
– Мамкой могу поклясться, ни разу не видел такого богатыря вблизи царьковской усадьбы.
Глава X
Завершив необходимые формальности по изъятию книг и дневника, следователь обратился к Бирюкову:
– Антон Игнатьевич, не побеседовать ли нам теперь с Яной Золовкиной?
– Обязательно побеседуем, – ответил Бирюков и посмотрел на эксперта-криминалиста Тимохину: – Лена, тебя подвезти к райотделу?
– Спасибо, – отказалась эксперт, – пройдусь пешочком, чтобы не отнимать у вас время.
Двухэтажный из красного кирпича коттедж с овальными окнами и остекленным мезонином выделялся среди прочих домов на улице Гражданской величественностью и красотой. За ажурной металлической оградой просматривался ухоженный просторный двор. Бетонированные дорожки, ведущие ко входу в коттедж и к надворным постройкам, с обеих сторон украшали цветочные полосы. От широких ворот с массивным накладным замком тянулась бетонка к кирпичному гаражу. Рядом с воротами располагалась тоже запирающаяся на замок калитка с предупреждающей табличкой «Осторожно! Злая собака» и кнопкой электрического звонка. Едва Бирюков нажал на кнопку, в коттедже раздался отрывистый собачий лай. Минуту спустя на каменное крыльцо вышла пышнотелая, опрятно одетая женщина, державшая перед собой на поводке рослую дальневосточную овчарку. Следом за рвущейся вперед собакой она подошла к калитке и вроде бы иронично спросила:
– Вам, господа или граждане, кого?…
– Нам надо поговорить с госпожой Золовкиной, – в тон ей ответил Бирюков.
– Из какой вы организации?
– Из районной прокуратуры.
Женщина замялась, будто раздумывая: говорить – не говорить. После затяжной паузы все-таки сказала:
– Извините, Яна Золовкина утром уехала на автомобиле в магазин «Три мушкетера». Хозяйка наша в отъезде. Яна замещает ее по работе, а я дом сторожу. – И показала взглядом на собаку. – Это мой защитник Индус. Ученый пес. Если скомандую, в клочья разорвет любого обидчика.
Овчарка, словно демонстрируя свою мощь, угрожающе зарычала. Бирюков улыбнулся:
– Не беспокойтесь, мы вас не обидим.
– Это я к слову сказала. Народ очень нервный стал, хулиганистый. А у нас весь персонал женский.
– Мужчин в доме не держите? – с прежней улыбкой спросил Антон.
– С мужчинами нынче проблема. Мой муженек уже три года как помер. Хозяйка – в разводе. Глядя на нас, безмужних, и Яна запретила своему мужу приезжать сюда.
– Кто у Яны муж?
– Новосибирский бизнесмен. Валентином зовут. Веселый и общительный великан.
– Давно он последний раз здесь был?
– С прошлого года носа не кажет. Видно, Яна своим запретом его обидела.
– Золовкина когда домой вернется?
– Она всегда поздно вечером приезжает. Днем ее только в магазине можно увидеть.
У «Трех мушкетеров» Бирюков припарковал «Жигули» возле серебристо-белого «Мерседеса» и вместе с Лимакиным вошел в светлый торговый зал магазина. Одну из стен в зале занимало красочное панно, на котором за столом с обильной снедью и нарядными бутылками весело пировали, судя по шпагам, ботфортам и широкопалым шляпам с перьями, легендарные Атос, Портос и Арамис. От заполнявших зеркальные полки магазина бутылок с яркими этикетками рябило в глазах, а стоявшая за прилавком молоденькая продавщица в белом передничке и высоком кружевном кокошнике походила на новогоднюю Снегурочку. В ответ на просьбу Бирюкова пригласить Золовкину «Снегурочка» скосила подведенные тушью глаза на полированную дверь и приветливо сказала:
– Заходите в кабинет, Яна Болеславна сейчас там.
Золовкина оказалась из той категории привлекательных женщин, в которых азартные ловеласы влюбляются с первого взгляда. В меру декольтированное летнее платье изящно облегало классическую, будто у олимпийской гимнастки, фигуру, а короткая стрижка уложенных в модную прическу волнистых волос молодила слегка загоревшее без единой морщинки лицо, похоже, никогда не знавшее косметики. Особенно привлекали по-детски любопытные голубые глаза и обворожительная улыбка.
Одетых в форму сотрудников прокуратуры посетителей Золовкина встретила с мелькнувшим на ее очаровательном лице недоумением, но тут же гостеприимно предложила им сесть в стоявшие у канцелярского стола кресла и выжидательно умолкла.
Бирюков начал разговор издалека. Назвав Золовкину по имени-отчеству, он словно из любопытства поинтересовался, не кровная ли она полячка. Золовкина улыбнулась:
– Как теперь принято говорить, я фифти-фифти. Папа был чистокровный поляк, мама – коренная сибирячка, из чалдонов.
– Судя по папе, и фамилия у вас должна бы быть польская, – сказал Антон.
– В девичестве я была Ураевская. Золовкиной стала по мужу, с которым прожила полтора года. Пять лет назад он погиб в автомобильной катастрофе.
– Вторичным браком себя не обременили?
– Нет, живу в гордом одиночестве.
– В одиночестве? – будто удивился Бирюков. – Мы подъезжали к коттеджу Царьковой. Там нас встретила, образно говоря, «Дама с собачкой»…
– И припугнула вас овчаркой? – не дала договорить Золовкина.
– Хотела припугнуть.
– Это Галина Григорьевна, наша сторожиха. Ее внук собирался служить на границе кинологом и из маленького щеночка вырастил дрессированного волкодава. Но призывная комиссия военкомата отправила парня на флот. Теперь вместо государственной границы овчарка под попечением Григорьевны охраняет наш дом.
– И вот эта Григорьевна, – продолжил прерванную фразу Антон, – сказала, что в Новосибирске живет ваш муж Валентин, которому вы запретили приезжать сюда.
Лицо Золовкиной зарделось румянцем, однако заговорила она без смущения:
– Любовника трудно назвать мужем. Поймите меня правильно, тридцать лет для женщины еще не вечер… Валентин – мужик не из худших, но заменить в моей душе человека, которого безумно любила, ему не по силам. Семейных отношений между нами нет. Приезжал он раньше только по моему звонку. Этакий, знаете… мужчина по вызову. А насчет запрета… Галина Григорьевна недавно спросила: «Почему Валентин перестал приезжать?» Чтобы отвязаться от слабой на язычок сторожихи, ответила: «Запретила я ему сюда ездить». На самом деле, замещая Софию Михайловну, я за день так накувыркаюсь, что не до любовных забав становится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53