Веселкин, сняв трубку, сказал:
– Слушаю, товарищ генерал… Да, работаем… Потому, что мы сами ничего толком пока не знаем… Да, я лично занимаюсь… Понятно, товарищ генерал, завтра утром доложу вам все подробно.
Веселкин положил трубку на аппарат и поморщился:
– Заработало телефонное право. Кажется, Вера Александровна Сапунцова через партийных друзей ударила в набат, и начальник УВД взял дело под личный контроль. Сердится, почему ничего не знает.
– Утром уже вызывает на ковер? – спросил Голубев.
– Вызывает…
Веселкин, откинувшись на спинку стула, внезапно расхохотался. Увидев недоумение на лицах Голубева и Долженкова, сквозь смех заговорил:
– Анекдот вспомнился… прямо в точку… Через тридцать лет после окончания школы Вовочка пришел на встречу с одноклассниками. Все рассказывают о своей семье, о работе. Спрашивают: «Вовочка, а кем ты работаешь?» – «Я генерал». – «Не может быть, ты же в школе ничего не знал». – «А я и сейчас ничего не знаю. Но чтоб к утру все было сделано!»…
Голубев с Долженковым тоже засмеялись. Просмеявшись, Слава спросил Веселкина:
– Ну и что ты утром доложишь генералу?
– Без прикрас доложу, что знаю. Генерал у нас умный. Вышел из оперативников. Понимает сложности розыскной работы и нажиму мафии не поддается. За промахи по головке не гладит, но и врагам своих подчиненных не сдает. – Веселкин посмотрел на Долженкова и вернулся к прерванному телефонным звонком разговору: – Осторожно, говоришь, Слониха наркотики сбывает?
– Очень осторожно, Константин Георгиевич.
– Может, попробуем эту «осторожность» разгадать?
– Будет команда от высшего руководства – разгадаем.
– А без высокопоставленной команды нельзя?
– Громкий шум получится, и можем оказаться в дураках. Возле больших преступных денег греются большие чиновники.
– Это для меня не секрет, Леня. Завтра при утреннем докладе генералу скажу о «Вдохновении». Если он даст «добро», возьмешься за раскрутку Слонихи?
– Возьмусь.
– Как, по-твоему. Назарян действительно причастен к поставкам наркотиков?
– Насчет Ованеса Грантовича ничего определенного пока сказать не могу. Но импозантные южане в иномарках часто подъезжают к кафе и любезничают со Слонихой.
– Константин Георгиевич, наркобизнес слишком щекотливое и долгоиграющее для расследования дело, – вмешался в разговор Голубев. – Не лучше ли нам сконцентрировать силы на уличении Назаряна в «заказе» убийства Царькова?
– Такое уличение, Слава, тоже не из легких и не из скорых. Тем более, что посредника, коим наверняка являлся Валентин Сапунцов, уже нет в живых. Теперь многое будет зависеть от показаний Ширинкина, и не известно, как поведет себя туполобый Максим. Отважится ли он выдать богатого заказчика?… Если Назарян на самом деле «заказал» Царькова, надо искать убедительный повод, чтобы поскорее заключить его под стражу.
– Представляю, какой визг поднимут в газетах адвокаты Ованеса Грантовича, – сказал Долженков.
– Повизжат, повизжат да умолкнут. Нам не привыкать к предвзятому визгу продажных газетчиков… – Веселкин глянул на Голубева. – Предлагаю тебе заночевать у меня. Семейство мое на даче, занимается посевной кампанией. Вечером осуществим культурную программу. Под чутким руководством осведомленного Лени Долженкова посидим в кафе «Вдохновение». Посмотрим, кто и как там кейфует. Согласен?
– Согласен, – ответил Слава.
Глава XXI
Полупустой зал кафе «Вдохновение» выглядел по-домашнему уютно. Из установленных по краям стойки бара динамиков слышалась тихая музыка, под которую Вахтанг Кикабидзе хрипловатым голосом пел о своих годах, своем богатстве. Ближние к бару два столика были заняты молодыми жизнерадостными парнями. Переодевшийся в гражданский костюм Веселкин выбрал место подальше от них, в самом углу, откуда хорошо просматривался не только весь зал, но и площадка перед входом. Едва уселись втроем за четырехместный столик, от бара подошла с бутылкой тоника в руке накрашенная «топ-модель», явно намереваясь присоединиться к компании.
– Ласточка, мы собрались выпить пива, а не снимать девочек, – с улыбкой сказал Веселкин.
– Извините, – тоже улыбнулась «модель» и, грациозно повиливая бедрами, ушла искать сговорчивых клиентов.
– Навязчивый сервиз, – усмехнулся Голубев.
– В райцентре такого нет? – спросил Долженков.
– Тоже есть проказницы, но злачных мест для общения у нас маловато.
– Что будем кушать, господа? – Веселкин подвинул лежавшее на столике красочное меню к Долженкову. – Выбирай, Леня, на свой утонченный вкус.
Посоветовавшись сообща, решили для утоления голода заказать чебуреки, а для «разговора» – бутылочное пиво «Балтика» под креветки, с которыми, по словам Долженкова, «можно сидеть сколь угодно долго». Сочные прямо с огня большие плоские пироги с бараниной всем троим понравились. На вареных усатых рачков, возвышавшихся горкой в большой тарелке, Голубев посмотрел подозрительно, однако, попробовав их с экзотическим соусом «Стебель бамбука», оценил пивную закуску по достоинству. Девять бутылок пива и тарелка с креветками создавали впечатление, что за столиком собрались три давних приятеля, увлеченных своим разговором и не обращающих ни малейшего внимания на прочих посетителей кафе.
Приглушенная музыка не мешала разговору и даже позволяла слышать отдельные реплики завеселевших парней, собравшихся побалдеть под водку. Судя по одежде и манере поведения, это были студенты. К их компании быстро присоседилась одинокая «топ-модель». В кафе то и дело забегали подростки. Одни из них покупали в баре жевательную резинку, другие – «Сникерсы» или «Пепси-колу». Улыбчивый стройный бармен в белоснежной рубашке при черном галстуке-бабочке обслуживал всех посетителей, независимо от возраста, приветливо. Лишь однажды, когда два парня в рабочих спецовках, усевшись за столик, попытались распить принесенную с собой поллитровку, заткнутую газетной пробкой, он подошел к ним, показал на плакат с призывом «Самогон и самопал пейте дома!» и приказным тоном сказал:
– Немедленно покиньте кафе!
Парни беспрекословно подчинились приказу.
Краем глаза наблюдая эту сцену, Веселкин тихо проговорил:
– Чувствуется, дисциплина здесь на высоте.
– Дебоширы сюда не ходят, – ответил Долженков.
– Кто обеспечивает «крышу», не милиция?
– У Слонихи своих «качков» хватает.
– Что-то не видно хозяйки.
– Скоро появится.
– Культурное заведение, дурманом совсем не пахнет.
– Система отлажена… – Долженков скосил взгляд в сторону входа. – Вон, кстати, первая «залетка»…
В кафе почти вбежала рыжеволосая девица в туфлях на платформе, в юбке по самое не могу и в коротком топике. Девочка была явно не промах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Слушаю, товарищ генерал… Да, работаем… Потому, что мы сами ничего толком пока не знаем… Да, я лично занимаюсь… Понятно, товарищ генерал, завтра утром доложу вам все подробно.
Веселкин положил трубку на аппарат и поморщился:
– Заработало телефонное право. Кажется, Вера Александровна Сапунцова через партийных друзей ударила в набат, и начальник УВД взял дело под личный контроль. Сердится, почему ничего не знает.
– Утром уже вызывает на ковер? – спросил Голубев.
– Вызывает…
Веселкин, откинувшись на спинку стула, внезапно расхохотался. Увидев недоумение на лицах Голубева и Долженкова, сквозь смех заговорил:
– Анекдот вспомнился… прямо в точку… Через тридцать лет после окончания школы Вовочка пришел на встречу с одноклассниками. Все рассказывают о своей семье, о работе. Спрашивают: «Вовочка, а кем ты работаешь?» – «Я генерал». – «Не может быть, ты же в школе ничего не знал». – «А я и сейчас ничего не знаю. Но чтоб к утру все было сделано!»…
Голубев с Долженковым тоже засмеялись. Просмеявшись, Слава спросил Веселкина:
– Ну и что ты утром доложишь генералу?
– Без прикрас доложу, что знаю. Генерал у нас умный. Вышел из оперативников. Понимает сложности розыскной работы и нажиму мафии не поддается. За промахи по головке не гладит, но и врагам своих подчиненных не сдает. – Веселкин посмотрел на Долженкова и вернулся к прерванному телефонным звонком разговору: – Осторожно, говоришь, Слониха наркотики сбывает?
– Очень осторожно, Константин Георгиевич.
– Может, попробуем эту «осторожность» разгадать?
– Будет команда от высшего руководства – разгадаем.
– А без высокопоставленной команды нельзя?
– Громкий шум получится, и можем оказаться в дураках. Возле больших преступных денег греются большие чиновники.
– Это для меня не секрет, Леня. Завтра при утреннем докладе генералу скажу о «Вдохновении». Если он даст «добро», возьмешься за раскрутку Слонихи?
– Возьмусь.
– Как, по-твоему. Назарян действительно причастен к поставкам наркотиков?
– Насчет Ованеса Грантовича ничего определенного пока сказать не могу. Но импозантные южане в иномарках часто подъезжают к кафе и любезничают со Слонихой.
– Константин Георгиевич, наркобизнес слишком щекотливое и долгоиграющее для расследования дело, – вмешался в разговор Голубев. – Не лучше ли нам сконцентрировать силы на уличении Назаряна в «заказе» убийства Царькова?
– Такое уличение, Слава, тоже не из легких и не из скорых. Тем более, что посредника, коим наверняка являлся Валентин Сапунцов, уже нет в живых. Теперь многое будет зависеть от показаний Ширинкина, и не известно, как поведет себя туполобый Максим. Отважится ли он выдать богатого заказчика?… Если Назарян на самом деле «заказал» Царькова, надо искать убедительный повод, чтобы поскорее заключить его под стражу.
– Представляю, какой визг поднимут в газетах адвокаты Ованеса Грантовича, – сказал Долженков.
– Повизжат, повизжат да умолкнут. Нам не привыкать к предвзятому визгу продажных газетчиков… – Веселкин глянул на Голубева. – Предлагаю тебе заночевать у меня. Семейство мое на даче, занимается посевной кампанией. Вечером осуществим культурную программу. Под чутким руководством осведомленного Лени Долженкова посидим в кафе «Вдохновение». Посмотрим, кто и как там кейфует. Согласен?
– Согласен, – ответил Слава.
Глава XXI
Полупустой зал кафе «Вдохновение» выглядел по-домашнему уютно. Из установленных по краям стойки бара динамиков слышалась тихая музыка, под которую Вахтанг Кикабидзе хрипловатым голосом пел о своих годах, своем богатстве. Ближние к бару два столика были заняты молодыми жизнерадостными парнями. Переодевшийся в гражданский костюм Веселкин выбрал место подальше от них, в самом углу, откуда хорошо просматривался не только весь зал, но и площадка перед входом. Едва уселись втроем за четырехместный столик, от бара подошла с бутылкой тоника в руке накрашенная «топ-модель», явно намереваясь присоединиться к компании.
– Ласточка, мы собрались выпить пива, а не снимать девочек, – с улыбкой сказал Веселкин.
– Извините, – тоже улыбнулась «модель» и, грациозно повиливая бедрами, ушла искать сговорчивых клиентов.
– Навязчивый сервиз, – усмехнулся Голубев.
– В райцентре такого нет? – спросил Долженков.
– Тоже есть проказницы, но злачных мест для общения у нас маловато.
– Что будем кушать, господа? – Веселкин подвинул лежавшее на столике красочное меню к Долженкову. – Выбирай, Леня, на свой утонченный вкус.
Посоветовавшись сообща, решили для утоления голода заказать чебуреки, а для «разговора» – бутылочное пиво «Балтика» под креветки, с которыми, по словам Долженкова, «можно сидеть сколь угодно долго». Сочные прямо с огня большие плоские пироги с бараниной всем троим понравились. На вареных усатых рачков, возвышавшихся горкой в большой тарелке, Голубев посмотрел подозрительно, однако, попробовав их с экзотическим соусом «Стебель бамбука», оценил пивную закуску по достоинству. Девять бутылок пива и тарелка с креветками создавали впечатление, что за столиком собрались три давних приятеля, увлеченных своим разговором и не обращающих ни малейшего внимания на прочих посетителей кафе.
Приглушенная музыка не мешала разговору и даже позволяла слышать отдельные реплики завеселевших парней, собравшихся побалдеть под водку. Судя по одежде и манере поведения, это были студенты. К их компании быстро присоседилась одинокая «топ-модель». В кафе то и дело забегали подростки. Одни из них покупали в баре жевательную резинку, другие – «Сникерсы» или «Пепси-колу». Улыбчивый стройный бармен в белоснежной рубашке при черном галстуке-бабочке обслуживал всех посетителей, независимо от возраста, приветливо. Лишь однажды, когда два парня в рабочих спецовках, усевшись за столик, попытались распить принесенную с собой поллитровку, заткнутую газетной пробкой, он подошел к ним, показал на плакат с призывом «Самогон и самопал пейте дома!» и приказным тоном сказал:
– Немедленно покиньте кафе!
Парни беспрекословно подчинились приказу.
Краем глаза наблюдая эту сцену, Веселкин тихо проговорил:
– Чувствуется, дисциплина здесь на высоте.
– Дебоширы сюда не ходят, – ответил Долженков.
– Кто обеспечивает «крышу», не милиция?
– У Слонихи своих «качков» хватает.
– Что-то не видно хозяйки.
– Скоро появится.
– Культурное заведение, дурманом совсем не пахнет.
– Система отлажена… – Долженков скосил взгляд в сторону входа. – Вон, кстати, первая «залетка»…
В кафе почти вбежала рыжеволосая девица в туфлях на платформе, в юбке по самое не могу и в коротком топике. Девочка была явно не промах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53