Баллу открыл молитвенник, и я сделал то же. Стараясь следить за богослужением, я вставал, садился или опускался на колени вместе со всеми. Читали что-то из Откровений пророка Исайи и евангелиста Луки.
Я не сдвинулся с места, когда началось причащение. Как и Баллу. За исключением одной из монашек и какого-то мясника все пригубили облатку.
Обедня оказалась недолгой. Как только она закончилась, Баллу вышел из церкви. Я следовал за ним.
* * *
На улице он закурил и сказал:
— Мой отец каждое утро приходил сюда перед работой.
— Ты рассказывал.
— В те годы богослужение велось на латыни. Его лишили ореола таинственности, перейдя на английский. Отец проводил здесь каждое утро. Не пойму, что ему это давало?
— А тебе самому?
— Не знаю. Но я и не появляюсь здесь так часто. Может, десять — двенадцать раз в год. Бывает, захожу три-четыре дня подряд, но потом месяцами не заглядываю в церковь.
Глубоко затянувшись, Баллу бросил окурок на мостовую.
— Не бываю на исповеди. Не причащаюсь. Не молюсь. А ты веришь в Бога?
— Временами.
— Уже хорошо. — Он взял меня под руку. — Пошли. Машина на прежнем месте. Туми ни за что не допустил бы, чтобы ее увезли копы или сунули штрафной талон под дворник. Он знает и меня, и мою машину.
— Я тоже ее видел.
— Когда?
— Вчера ночью. Я даже записал номер. Сегодня собирался проверить его по регистрационным спискам. Теперь в этом нет необходимости.
— Ты бы ничего особенного не узнал. Владелец не я. Она записана на другое имя.
— Как и лицензия на «Открытый дом»?
— Верно. Так где ты видел машину?
— На Пятидесятой улице, после часа ночи. В нее уселся Нейл Тиллман, и вы уехали.
— А ты где прятался?
— На противоположной стороне улицы.
— Подсматривал?
— Пришлось.
...Мы шагали по Четырнадцатой улице. Пересекли Гудзон и Гринвич. Я спросил наконец, куда мы движемся.
— Всю ночь провел на ногах, — ответил Баллу. — Мне надо выпить. Куда же пойти после обедни мясников, если не в бар мясников?
Он оглядел меня с головы до ног, и его зеленые глаза весело блеснули.
— Скорее всего ты один там будешь в костюме. Иногда, правда, туда заглядывают торговцы, но сейчас для них рановато. Впрочем, ты никого этим не шокируешь. Мясники — люди широких взглядов. Никто тебя не осудит.
— Рад слышать.
Мы оказались в районе мясной торговли. Вдоль улицы тянулся мясной рынок, повсюду работали разделочные центры. Люди в фартуках, как у Баллу, сгружали с огромных грузовиков мясные туши, закрепляли их на свисавших с металлических подвесных рельсов крюках. Воздух пропитал стойкий запах мяса, он был сильнее, чем вонь выхлопных газов. Вдали я увидел повисшие над Гудзоном и высотными жилыми домами черные облака. Не будь этих современных зданий, можно было бы представить, что мы перенеслись в далекое прошлое. А если бы еще и грузовики заменить лошадьми с телегами, то создалась бы иллюзия, что Баллу затащил меня в девятнадцатое столетие.
Он привел меня в бар на улице Вашингтона, неподалеку от ее пересечения с Тринадцатой. Вывеска была самой простой — «Бар». Если у этого заведения и имелось другое название, то оно держалось в секрете. Мы прошли в небольшой зал, дощатый пол которого был щедро посыпан опилками. Меню сообщало, что здесь подавали бутерброды, у стойки кипел кофейник. Меня это обрадовало: для кока-колы было рановато.
Над стойкой возвышался крупный здоровяк с короткой стрижкой и пышными усами. Перед ним сидели трое, причем двое — в обильно орошенных кровью передниках мясников. Около полудюжины квадратных столов из потемневшего дерева еще пустовало. Баллу взял в баре стакан виски, кружку черного кофе и провел меня к самому дальнему от двери столу. Я сел. Он тоже хотел было занять свое место, но, глянув на стакан, увидел, что тот налит не доверху. Вернулся в бар, взял бутылку виски. Оно было не столь выдержанным, как то, что он пил в своем заведении.
Обхватив стакан огромной лапой, он поднял его над столом в немом приветствии. В ответ я приподнял кружку с кофе. Он отхлебнул виски так, словно это была вода.
Затем Баллу сказал:
— Нам надо поговорить.
— И я так думаю.
— Похоже, ты обо всем догадался, едва я взглянул на снимок. Верно?
— Кое-что я действительно заметил.
— Признаюсь, ты меня просто ошарашил! Заявил, что пришел поговорить о несчастном Эдди, потом мы поболтали о том о сем, не так ли?
— В общем, да.
— И я подумал, какой же ты хитрый сукин сын! Отвлек мое внимание, а потом взял и выложил это фото на стол. Я прав, Мэтт?
— Да. Вначале у меня не было оснований связывать тебя или Нейла с ней. Я действительно пытался разобраться с твоей помощью в том, что мучило Эдди.
— Ну, и у меня не было причин держаться настороженно. Я ведь ни черта не зная об Эдди и о его проблемах.
Он допил виски и поставил стакан на стол.
— Мэтт, ты уж извини, но тебе придется пройти в мужскую комнату, чтобы я мог проверить, нет ли у тебя магнитофона.
— Господи!.. — вздохнул я.
— Не стану ходить вокруг да около: я хочу рассказать тебе все, что об этом знаю. Но я не смогу это сделать, пока не буду знать точно, что ты чист.
В крошечной, зловонной уборной было сыро. Вдвоем там поместиться нам не удалось, и он остался снаружи, держа дверь открытой. Я снял пиджак, рубашку и галстук, опустил брюки. Он рассыпался в извинениях. Пока я одевался, он держал мой пиджак. Повязывая галстук, я не торопился. Наконец, забрал у него свой пиджак. Мы вернулись за стол и сели. Он снова наполнил стакан виски.
— Девушка мертва, — сказал он.
Во мне что-то оборвалось. Я и раньше предполагал, что она погибла, просто чувствовал это, но, похоже, где-то в глубине души все-таки не переставал надеяться на лучшее.
Я спросил:
— Когда это случилось?
— Где-то в июле. Точной даты не знаю. — Его пальцы судорожно сжали стакан. — До того как прийти ко мне, Нейл работал за стойкой в каком-то заведении для туристов.
— В «Замке друидов».
— Конечно, ты это уже выяснил. Он проворачивал там кое-какие делишки.
— Химичил с кредитными карточками.
Он кивнул.
— Как-то он заявился с этой идеей ко мне, и я его кое с кем свел. Меня самого его предложение не заинтересовало, хотя на махинациях с пластиковыми карточками и можно было загрести кучу денег. Дело это непростое: цифры так и пляшут, так и путаются. Однако для заинтересованных лиц его замысел оказался золотым дном. Они ухватились за тот ресторан и предоставили ему свободу действий.
— Там он и познакомился с Паулой?
Он кивнул.
— Она знала, чем он занимается, и помогала ему. Прежде чем передать карточку кассиру, она снимала с нее данные на своем аппарате. Иногда клиенты сами передавали ей дубликаты счетов для уничтожения, а она сохраняла их для Нейла. После его ухода она еще какое-то время работала там и по-прежнему приносила ему копии счетов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Я не сдвинулся с места, когда началось причащение. Как и Баллу. За исключением одной из монашек и какого-то мясника все пригубили облатку.
Обедня оказалась недолгой. Как только она закончилась, Баллу вышел из церкви. Я следовал за ним.
* * *
На улице он закурил и сказал:
— Мой отец каждое утро приходил сюда перед работой.
— Ты рассказывал.
— В те годы богослужение велось на латыни. Его лишили ореола таинственности, перейдя на английский. Отец проводил здесь каждое утро. Не пойму, что ему это давало?
— А тебе самому?
— Не знаю. Но я и не появляюсь здесь так часто. Может, десять — двенадцать раз в год. Бывает, захожу три-четыре дня подряд, но потом месяцами не заглядываю в церковь.
Глубоко затянувшись, Баллу бросил окурок на мостовую.
— Не бываю на исповеди. Не причащаюсь. Не молюсь. А ты веришь в Бога?
— Временами.
— Уже хорошо. — Он взял меня под руку. — Пошли. Машина на прежнем месте. Туми ни за что не допустил бы, чтобы ее увезли копы или сунули штрафной талон под дворник. Он знает и меня, и мою машину.
— Я тоже ее видел.
— Когда?
— Вчера ночью. Я даже записал номер. Сегодня собирался проверить его по регистрационным спискам. Теперь в этом нет необходимости.
— Ты бы ничего особенного не узнал. Владелец не я. Она записана на другое имя.
— Как и лицензия на «Открытый дом»?
— Верно. Так где ты видел машину?
— На Пятидесятой улице, после часа ночи. В нее уселся Нейл Тиллман, и вы уехали.
— А ты где прятался?
— На противоположной стороне улицы.
— Подсматривал?
— Пришлось.
...Мы шагали по Четырнадцатой улице. Пересекли Гудзон и Гринвич. Я спросил наконец, куда мы движемся.
— Всю ночь провел на ногах, — ответил Баллу. — Мне надо выпить. Куда же пойти после обедни мясников, если не в бар мясников?
Он оглядел меня с головы до ног, и его зеленые глаза весело блеснули.
— Скорее всего ты один там будешь в костюме. Иногда, правда, туда заглядывают торговцы, но сейчас для них рановато. Впрочем, ты никого этим не шокируешь. Мясники — люди широких взглядов. Никто тебя не осудит.
— Рад слышать.
Мы оказались в районе мясной торговли. Вдоль улицы тянулся мясной рынок, повсюду работали разделочные центры. Люди в фартуках, как у Баллу, сгружали с огромных грузовиков мясные туши, закрепляли их на свисавших с металлических подвесных рельсов крюках. Воздух пропитал стойкий запах мяса, он был сильнее, чем вонь выхлопных газов. Вдали я увидел повисшие над Гудзоном и высотными жилыми домами черные облака. Не будь этих современных зданий, можно было бы представить, что мы перенеслись в далекое прошлое. А если бы еще и грузовики заменить лошадьми с телегами, то создалась бы иллюзия, что Баллу затащил меня в девятнадцатое столетие.
Он привел меня в бар на улице Вашингтона, неподалеку от ее пересечения с Тринадцатой. Вывеска была самой простой — «Бар». Если у этого заведения и имелось другое название, то оно держалось в секрете. Мы прошли в небольшой зал, дощатый пол которого был щедро посыпан опилками. Меню сообщало, что здесь подавали бутерброды, у стойки кипел кофейник. Меня это обрадовало: для кока-колы было рановато.
Над стойкой возвышался крупный здоровяк с короткой стрижкой и пышными усами. Перед ним сидели трое, причем двое — в обильно орошенных кровью передниках мясников. Около полудюжины квадратных столов из потемневшего дерева еще пустовало. Баллу взял в баре стакан виски, кружку черного кофе и провел меня к самому дальнему от двери столу. Я сел. Он тоже хотел было занять свое место, но, глянув на стакан, увидел, что тот налит не доверху. Вернулся в бар, взял бутылку виски. Оно было не столь выдержанным, как то, что он пил в своем заведении.
Обхватив стакан огромной лапой, он поднял его над столом в немом приветствии. В ответ я приподнял кружку с кофе. Он отхлебнул виски так, словно это была вода.
Затем Баллу сказал:
— Нам надо поговорить.
— И я так думаю.
— Похоже, ты обо всем догадался, едва я взглянул на снимок. Верно?
— Кое-что я действительно заметил.
— Признаюсь, ты меня просто ошарашил! Заявил, что пришел поговорить о несчастном Эдди, потом мы поболтали о том о сем, не так ли?
— В общем, да.
— И я подумал, какой же ты хитрый сукин сын! Отвлек мое внимание, а потом взял и выложил это фото на стол. Я прав, Мэтт?
— Да. Вначале у меня не было оснований связывать тебя или Нейла с ней. Я действительно пытался разобраться с твоей помощью в том, что мучило Эдди.
— Ну, и у меня не было причин держаться настороженно. Я ведь ни черта не зная об Эдди и о его проблемах.
Он допил виски и поставил стакан на стол.
— Мэтт, ты уж извини, но тебе придется пройти в мужскую комнату, чтобы я мог проверить, нет ли у тебя магнитофона.
— Господи!.. — вздохнул я.
— Не стану ходить вокруг да около: я хочу рассказать тебе все, что об этом знаю. Но я не смогу это сделать, пока не буду знать точно, что ты чист.
В крошечной, зловонной уборной было сыро. Вдвоем там поместиться нам не удалось, и он остался снаружи, держа дверь открытой. Я снял пиджак, рубашку и галстук, опустил брюки. Он рассыпался в извинениях. Пока я одевался, он держал мой пиджак. Повязывая галстук, я не торопился. Наконец, забрал у него свой пиджак. Мы вернулись за стол и сели. Он снова наполнил стакан виски.
— Девушка мертва, — сказал он.
Во мне что-то оборвалось. Я и раньше предполагал, что она погибла, просто чувствовал это, но, похоже, где-то в глубине души все-таки не переставал надеяться на лучшее.
Я спросил:
— Когда это случилось?
— Где-то в июле. Точной даты не знаю. — Его пальцы судорожно сжали стакан. — До того как прийти ко мне, Нейл работал за стойкой в каком-то заведении для туристов.
— В «Замке друидов».
— Конечно, ты это уже выяснил. Он проворачивал там кое-какие делишки.
— Химичил с кредитными карточками.
Он кивнул.
— Как-то он заявился с этой идеей ко мне, и я его кое с кем свел. Меня самого его предложение не заинтересовало, хотя на махинациях с пластиковыми карточками и можно было загрести кучу денег. Дело это непростое: цифры так и пляшут, так и путаются. Однако для заинтересованных лиц его замысел оказался золотым дном. Они ухватились за тот ресторан и предоставили ему свободу действий.
— Там он и познакомился с Паулой?
Он кивнул.
— Она знала, чем он занимается, и помогала ему. Прежде чем передать карточку кассиру, она снимала с нее данные на своем аппарате. Иногда клиенты сами передавали ей дубликаты счетов для уничтожения, а она сохраняла их для Нейла. После его ухода она еще какое-то время работала там и по-прежнему приносила ему копии счетов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60