Постепенно люди заполнили срединные уделы. Теперь их крепости создавали надежный заслон армии, которой все еще, по привычке, опасались эльфы. Дивный народ отгородился от мира в своих лесах, и лишь немногие, повинуясь капризу или тому, что люди называют чувством долга, выходили на равнины, чтобы отдать крохи знания или оказать незначительную помощь.
А дети рождались все реже и реже. Часто эльфы, отчаявшись услышать первый плач своего ребенка, искали утешения в объятиях простых женщин. От этих связей рождались младенцы, которые затем из поколения в поколение передавали каплю эльфийской крови, крови прирожденных магов и властителей живой природы.
— Как Алия… Простите, князь, а почему за нами началась такая охота?
— Я как раз подхожу к этому, юноша, не забегайте вперед. Вы верите в предсказания?
— Не очень.
— А мне, временами, очень хочется верить.
Да, так вот, о предсказаниях. Среди эльфов практически не встречается пророков. Пророчество — это особенность людей, которая Дивному народу не была подарена судьбой. Неясные картины грядущего, часто обманчивые и туманные, не привлекали тех, для кого это грядущее и так наступит рано или поздно. Но когда-то давно, еще на той, родной, планете…
Этот эльф был уродом. Среди древних такое событие — редкость, и отец ребенка настаивал на том, что искореженное тельце младенца не должно жить. Но мать не прислушалась к словам супруга, и Фарниэл не был отправлен в последний путь. Он рос вместе с другими — страшный уродец, казалось, все его существо было насмешкой над красивыми и высокими эльфами. Низенький и горбатый, с кривыми ногами и иссохшей, безжизненной левой рукой, он оказался уникальным не только по внешнему виду.
Его перу принадлежит несколько пророчеств — и почти все они сбылись. Как и пророчества людей, они были туманны и на первый взгляд не слишком понятны. И все же постепенно каждому было найдено объяснение. Фарниэл вырос злобным и жестоким, врожденное уродство наложило страшный отпечаток и на его душу, которая, по мнению многих, сильно напоминала человеческую. Может, именно из-за этого и родился его дар.
Он предсказал Исход — за шестьсот лет до того, как он состоялся. Пророчества Фарниэла всегда были мрачными, от них пахло кровью и бедами. На языке людей его слова звучали так…
Плуг и меч заставляют спасенья искать.
Смерть бушует средь древних — один лишь исход:
Путь на новую землю придется создать И уйти навсегда от людей и невзгод.
Он предсказал и войны — тогда еще эльфы не знали о зеленых клыкастых тварях, с которыми им предстоит сражаться. Теперь ясно, что и Темного эльфа тоже — но в те далекие времена ни у кого и мысли не могло возникнуть, что среди эльфов может найтись один, кто бросит орды врагов против своих сородичей. Предсказание гласило:
И за трон свой народ одиночка продаст, И зеленою кровью омоется сталь.
Смерть придет сквозь Врата, что обида создаст, И навек воцарится над миром печаль.
Да, были и другие — менее мрачные, но неизбежно извещающие о бедах. Фарниэл жил недолго, он быстро устал от общества себе подобных и удалился в леса — тогда никого не интересовала его судьба. Эльфы не оплакивают тех, кто уходит, — среди них не живет страх смерти. Возможно, потому, что их век долог — лишь люди, живущие всего несколько десятилетий, могут страдать, лишаясь нескольких лет. Эльфы не боятся смерти, но они любят жизнь, поэтому каждый сам для себя решает, когда прервать свое существование, и это желание свято. О Фарниэле скоро забыли, и лишь некоторые из знатоков временами, у камина, посмеивались над грубыми виршами давно ушедшего уродца, неведомо с чего возомнившего себя провидцем. И все же написанные им строки остались, и века спустя кто-то вспомнил о них.
Немногие верили в пророчество даже после того, как завершился Исход. Говорили, что это случайное совпадение и, не будь Исхода, слова эльфа-урода можно было бы истолковать иначе.
Возможно, это могло бы быть правдой, если бы нашествие орков не подтвердили другие предсказания. С тех пор многие среди Дивного народа слепо верят словам Фарниэла.
Он, когда еще общался с другими эльфами, утверждал, что видит будущее в форме туманных картин, приходящих к нему во сне.
Те слова, в которые он облекал увиденное, лишь в малой степени отражали всю суть открывшегося ему. Что поделать, таковы все пророчества. Некоторое из того, что он тогда написал, непонятно и до сих пор. Кое-что сбылось, кое-что, возможно, сбудется в далеком или недалеком будущем. Но были среди его откровений и слова о третьем ребенке, слова, которые в те времена посчитали неприличной шуткой и которые постарались вычеркнуть из памяти.
Никто и подумать не мог о том, что придет время, и гордые эльфы снизойдут до того, чтобы делить ложе с простыми смертными. Тогда же это вызвало лишь презрительные отзывы тех, кто считал себя равными богам. Эти слова гласили… будучи переведенными на ваш язык, сэр Стаc, эти фразы несколько теряют благозвучность эльфийских стихов, но полностью сохраняют смысл.
Дитя двух народов — запомни навек:
Немного ты эльф и чуть-чуть — человек.
Твой внук небывалую мощь обретет, Коль свет поднебесный он в камне найдет.
Лучи пусть осветят любовное ложе, И спящая сила проснется, быть может, Чтоб в мрачном краю, где господствует страх, Навеки повергнуть захватчиков в прах.
Тогда, века назад, эти слова тоже казались совершенно непонятными, даже если не обращать внимания на неприличные намеки. Что такое свет в камне? О каких захватчиках речь? Почему для их уничтожения нужно что-то иное, кроме эльфийских стрел и боевой магии, — никто этого не понимал, да и не особенно пытался понять.
Конечно, после того как сбылись первые пророчества, нашлись охотники откопать в пыльных углах дворцов наследие Фарниэла. Тогда и нашли эти строки, о которых уже давно забыли.
Эльфы год за годом высматривали среди людей “третьих детей” — в надежде, что кто-то из них окажется тем самым, предсказанным.
Когда началась война, та, последняя, многое указывало на то, что этим ребенком был Байд. Вы, наверное, слышали, что его отцом был эльф? Это не так, он был приемным отцом. На самом деле эльф был прадедом Байда.
К тому времени мы знали и то, что есть свет поднебесный в камне — пятьдесят лет назад с неба упал огромный камень. Он долетел до земли в виде огненного шара, от удара глубоко погрузившись в землю. Такие вещи всегда интересовали эльфов — мы достали его, как доставали и многие другие. Камень, как оказалось, треснул — не разлетелся в пыль или на мелкие обломки, как другие, а лишь треснул — и одна из частей обломка действительно напоминала ложе. И он светился — странным, голубым светом. Заглянув ночью в этот камень, можно было увидеть чистую, яркую голубизну дневного безоблачного неба…
Байда учили всему, что знали эльфы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195