– Спокойно, Ивар, – приказала женщина, поворачиваясь ко мне. Если она услышала слова трактирщика, то теперь должна была слышать биение моего сердца, мое дыхание.
– Он сказал, что вы вдвоем украли полотно у Ордена, – прошептала она.
– Он это выдумал. Он всегда…
– Смотри мне в глаза, – приказала она, и я повиновалась. – Ты уверена, что говоришь правду? Подумай, прежде чем отвечать.
Я подумала. Вар не соврал этим людям – он обманул меня. Я пережила целую бурю чувств – и все же больше разозлилась, чем испугалась. Хотя я ничего ей не ответила, мое залившееся краской стыда лицо выдало меня.
– Так я и думала, – сказала Маэв, и я почувствовала на виске ее теплое дыхание. – Ты знаешь, что часто могущественные сокровища от воров охраняют заклинаниями?
– Да, – тихо произнесла я.
– Посмотрим, что скажет твой муж завтра… если с ним ничего не случится ночью.
Она кивнула, повернулась и вышла из зала. Все снова замерли, но не застыли надолго, как в первый раз, – казалось, люди считают, что любой кошмар во мраке не будет страшен этой женщине.
– Вещи, которые должен знать бард?.. – громко повторила я, обращаясь скорее к Андору, чем к кому-либо еще.
– Барды поют о страхах нашего мира, – сказал Андор. – Бездушные тираны, колдуны и ведьмы, гоблины, вампиры, привидения – все эти призраки вечно будут жить в умах людей. Полотно собирает их, удерживает в своих горящих складках, – в голосе Андора определенно послышалось благоговение. Последние слова он произнес нараспев: – Песни не дают людям забыть об этом, сохраняют им жизнь.
Услышав слова хозяина, какой-то пьяный взобрался на стол.
– Она не знает историю призрака? Дай мне рассказать об этом.
Одни закивали, другие принялись спорить, возражать, поднялся гвалт, который вдруг прервал громкий звон колокола снаружи – не услышать его было просто невозможно.
Испуганно переглядываясь, притихшие посетители быстро покончили с выпивкой и поспешили покинуть трактир. В зале остались лишь Андор, белоголовый Ивар и я. Как только за последним посетителем закрылась дверь, Андор задвинул массивный засов, проверил ставни на всех окнах. Пока он занимался этим, худая темноволосая женщина внесла с кухни поднос с хлебом и супом, поставила его на стол в углу зала. Наши глаза на мгновение встретились, и мне почудилась симпатия в ее взгляде.
– Может, поужинаем вместе, – сказала она, внимательно оглядев запертые ставни, и жестом пригласила нас к столу.
Мы вчетвером принялись за еду. Андор и его жена Дирка произнесли за ужином всего несколько слов, а покончив с едой, удалились, оставив меня наедине с Иваром.
– Я слышал, твой муж сегодня говорил с Маэв. Надеюсь, он не всегда поступает так глупо, – сказал он с поразившей меня прямотой. – Думаю, я должен честно рассказать тебе все, что знаю о Полотне.
– Честно?
– Да. Я молчал при других, потому что они ничего об этом не знают, – и это к лучшему, пусть так и будет. Но ты – знаешь. И достаточно, чтобы быть опасной, хотя слишком мало, чтобы защитить себя или своего глупого мужа.
– Продолжай, – пристально глядя на него, сказала я.
– Я не так давно в Линде, но слышал очень много историй. Некоторые жители Тепеста верят, что души их мертвецов продолжают жить – и не в каком-то призрачном мире, а в мире реальном, в котором есть та же красота, что и в нашей жизни, но нет ни боли, ни зла. Они верят, что все зло из того мира чудесным образом исчезло и осталась страна, полная добра и чистоты, где мужчина и женщина могут бродить под звездами, не боясь созданий, которые порождает ночь. Некоторые говорят, что этот гобелен – Полотно – и есть причина очищения этого мира.
– Откуда же оно взялось? – шепотом спросила я. – Я имею в виду Полотно.
– В самых первых историях о Полотне говорилось, что оно появилось из рук волшебника, который смог с его помощью украсть души своих смертных врагов. А в других преданиях говорится, что, хотя волшебник уничтожил тела своих врагов, их зло продолжает жить в этих паутинках. В ткани Полотна. Похищенные души, полные ненависти и зла, сплетали свои проклятия, отчего росла и сила Полотна, став наконец такой, что уже сам волшебник не мог справиться с ним. Говорят, что кудесник заплатил за Полотно тысячу золотых, а потом в десять раз больше, чтобы избавиться от него, иначе его самого бы взяла в плен эта ткань.
– А как полотно попало в крепость – в Марковию? – спросила я, очень взволнованная такими историями.
– Много лет назад, еще до того, как я перебрался сюда, – ответил он, кивнув на прощание вышедшим Андору и Дирке, – в Линде пришли три монаха. Они несли запертый ящик и не оставляли его ни на минуту. Один из них был слеп, и, похоже, им всем нелегко давалась эта дорога. Но они задержались здесь только на одну ночь и утром отправились дальше на юг. Говорили, что это люди из Ордена Стражей и что в ящике они несли Полотно.
Он неожиданно взял меня за руку. Зная, чем это может обернуться, я отдернула ладонь. Он, пожав плечами, невозмутимо продолжал:
– И вот теперь остались легенды – одна из них гласит, что в нашей земле всегда мир и покой потому, что Полотно хранится поблизости. Мало кто по-настоящему верит в это, но я знаю, что это именно так.
Он понизил голос до шепота:
– Я был в крепости, где хранится Полотно. Я знаю Стражей и всю важность их дела. Если твой муж украл Полотно, он должен вернуть его как можно скорее. У него очень мало времени.
– Из-за проклятия, о котором говорила эта женщина? Он покачал головой:
– Маэв хотела просто попугать тебя, чтобы ты рассказала, что знаешь. Она любит силу. – Он помолчал, потом зашептал снова: – Из-за своей красоты Полотно сильнее всего привлекает и множит зло. У него есть и другая, еще более ужасная власть. Его необходимо вернуть в часовню, прежде чем на землю упадет свет полной луны – не позже завтрашней ночи.
Я не хотела верить Ивару, но мне пришлось это сделать. Вар никогда не пил слишком много, он никогда бы не пошел на кражу или что-нибудь похуже из-за богатства. Он был жесток, но никогда не убивал из-за денег – пока мы не встретили это проклятое Полотно.
Значит, теперь Полотно действует через Вара. Это оно привело нас сюда, чтобы выпустить на свободу свое зло.

* * *
На следующее утро, когда я уже оделась, отчаянный вопль пронзил еще сонную тишину городка. Я отперла ставни, распахнула окно. Крики доносились из дома неподалеку – у окна, от ставней которого остались лишь щепки, стоя на коленях, билась в истерике женщина. Руки ее сжимали окровавленный кусок ткани.
Я спустилась по лестнице. Вара нигде не было видно, а внизу рядом сидели Андор и Ивар и разговаривали об убийстве.
– Это уже третий ребенок за этот месяц, – горько ответил Ивар, когда я спросила, что случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84