ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Вы и Вэйн должны следовать голосу своего сердца. Я буду только молиться о вас!
Кэролайн чуть не разрыдалась от этих простых и ласковых слов.
— Вы слишком добры… Я этого не заслуживаю.
— Нет, Кэролайн, не говорите так. Вы мне сказали, что пошли на это потому, что любите Вэйна, и это я могу понять. Мы все способны на странные и даже героические поступки ради того, кого мы любим истинно и всем сердцем.
Ее слова эхом отозвались в памяти Кэролайн:
— Подумать только, почти то же самое мне сказал отец. Он сказал, что любая жертва оправдана и никакой риск не страшен ради любимого человека.
— Ваш отец был прав, — сказала тихо леди Брекон. — Никакой риск не страшен.
— Тогда я знаю, что поступаю правильно, — сказала Кэролайн. — Благодарю вас, а теперь мне пора.
— Одну минуту, — остановила ее леди Брекон. — Дерните, пожалуйста, шнурок, моя милая.
Кэролайн повиновалась. В соседней комнате раздался слабый звук колокольчика. В ту же минуту в дверях появилась Доркас. Леди Брекон взглянула на свою горничную и прочла на ее лице ответ на свой безмолвный вопрос.
— Так ты слышала, Доркас? Принеси мне фамильную вуаль для ее светлости и мои драгоценности.
Доркас поднесла свечу к тлеющим в камине углям и ею зажгла канделябры на каминной полке. Теплый золотистый свет разогнал тени. Из большого сундука в дальнем конце комнаты она достала и поднесла к постели что-то тщательно завернутое в белую бумагу.
— Это фамильная вуаль, дорогая, — сказала леди Брекон. — Я хочу, чтобы вы надели ее. В ней венчалась я сама и многие другие невесты Бреконов.
— С удовольствием, — просто отвечала Кэролайн.
Доркас снова приблизилась к постели, на этот раз с большой четырехугольной шкатулкой, обтянутой голубой кожей с инициалами леди Брекон и короной на крышке. Она поставила шкатулку у постели и подала ее светлости ключ.
— Я давно уже не видела своих драгоценностей, не говоря уже о том, чтобы надевать их, — сказала леди Брекон. — Это мои собственные вещи. Фамильные Драгоценности в банковском сейфе в Лондоне.
Она открыла шкатулку, и Кэролайн увидела сверкающие на бархатных подушках кольца, браслеты и броши. Подняв верхнее отделение, леди Брекон достала из нижнего бриллиантовую тиару. Она была великолепной работы и охватывала всю голову.
Искусно оправленные камни образовывали цветы, ослепительно сверкавшие в свете свечей и казавшиеся живыми. Леди Брекон вложила блистающую диадему в руки Кэролайн.
— Мой свадебный подарок вам, моя прелестная будущая невестка.
— О нет, как я могу принять такое?
— Это мое желание, — твердо сказала леди Брекон. — Это моя собственная вещь и лучшее, что я могу вам дать.
— Благодарю вас от всего сердца, — отозвалась Кэролайн и снова наклонилась поцеловать леди Брекон.
Взяв вуаль, она простилась с леди Брекон и направилась к двери. Доркас распахнула ее перед Кэролайн и, к удивлению девушки, последовала за ней и в коридор. Она явно хотела ей что-то сказать, причем так, чтобы не слышала леди Брекон, и Кэролайн ждала, пока она заговорит. Доркас выглядела более худой и угловатой, чем когда-либо, но, когда она заговорила, голос ее звучал мягче, чем обычно:
— Я хочу пожелать вашей светлости счастья.
— Благодарю вас, Доркас.
— Вы его найдете, миледи, потому что вы обладаете редкой отвагой, — сказала вдруг Доркас. — Не бойтесь, если кое-что покажется вам странным.
— Благодарю вас, Доркас, — серьезно отвечала Кэролайн. — Я постараюсь не бояться.
— Постарайтесь, миледи, — сухо продолжала Доркас. — Иногда все оказывается не таким, каким может показаться.
Кэролайн хотела спросить, что означало это загадочное замечание, но не успела она задать свой вопрос, как Доркас отступила в спальню леди Брекон и осторожно закрыла за собой дверь.
Кэролайн вернулась к себе. Мария ожидала ее, все еще в состоянии крайнего возбуждения.
— Миледи, ума не приложу, куда вы делись. А что это у вашей милости в руках?
Кэролайн подала ей вуаль и тиару.
— Помоги мне надеть это.
— Миледи, какая красота! — воскликнула Мария и, не переставая щебетать, принялась закреплять вуаль на голове Кэролайн сверкающей тиарой.
Кэролайн не слушала ее. Она думала о приветливости леди Брекон и неожиданных словах поддержки от Доркас. Нет, она ничего не побоится!
Вэйн может быть сердит на нее, но по крайней мере в этом своем гневе он забыл о прежнем намерении — удалить ее из своей жизни.
Как бы это ни было тяжело, какие бы ужасы ни ожидали ее, все было лучше, чем разлука с ним, говорила себе Кэролайн. Она так верила в свою любовь, настолько была убеждена, что они с Вэйном созданы друг для друга, что его тайна, которую она скоро сможет разделить с ним, не внушала ей опасности. Она была абсолютно уверена, что их соединила сама судьба и что в конце концов все устроится лучше, чем если бы они встретились где-нибудь в обществе.
Вспоминая свое равнодушие к восхищавшимся ею мужчинам, Кэролайн задавала себе вопрос: полюбила ли она Вэйна так глубоко, с такой всепоглощающей страстью, если бы они познакомились где-нибудь на балу и он принялся бы ухаживать за ней с той учтивостью, элегантностью и изысканностью, которые свойственны великосветским романам.
Почему-то это казалось ей маловероятным.
Нет, их любовь должна была быть именно такой, тревожной и пылкой. Может быть, пройдя испытания трудностями, она только станет сильнее и, очистившись и возвысившись, останется с ними навсегда.
Мария отступила на шаг полюбоваться своим искусством.
— Ну, вот, миледи, я кончила. Никогда еще я не видела вашу милость такой красивой!
Кэролайн в первый раз с тех пор, как села за туалетный столик, взглянула на себя в зеркало. Мягкие таинственные кружевные волны обрамляли ее лицо, не затеняя в то же время блеск ее волос. Бриллиантовая тиара венчала ее голову. Это украшение удивительно шло к ее изящной стройной шее и подчеркивало ее манеру гордо поднимать подбородок. Оно придавало ей царственный вид.
Да, она была прекрасна, но было нечто большее, чем красота, в глубине ее глаз, в ее вздрагивающих нежных губах. Это было лицо девушки, оказавшейся на перепутье жизненных дорог, вступающей в пору женственности со всеми ее тайнами.
Откровения, увиденные ею на собственном лице, на секунду заставили Кэролайн закрыть глаза. Торжествующая и смятенная, полуребенок-полуженщина, где-то между небом и землей, она все же ощущала уверенность в себе, уверенность, дарованную самой сильной из всех человеческих страстей.
— Который теперь час?
Мария взглянула на часы на камине.
— Без одной-двух минут полночь, миледи.
Не успела она договорить, как раздался громкий стук в дверь. Мария открыла ее: на пороге стоял Джеймс.
Сознавая торжественность момента, он был серьезен и даже ни разу ей не подмигнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81