- саркастически заметил маркиз. - И все это, конечно, подсказало вашему отцу, что я могу быть полезным ему.
Он почувствовал, что выразился довольно грубо. Сабра потупилась.
- Простите… я не хотела… расстраивать вас, - сказала она тем же виноватым голоском, каким говорила до этого.
- Вы не расстроили меня. Вы, или, точнее, ваш отец, побудили меня не возвращаться пока в Англию, а посетить Тунис или любой другой уголок мира, который мне интересен.
Сабра открыла было рот, но снова закрыла.
- Почему вы не говорите того, что думаете? - спросил маркиз. - Что это не просто моя обязанность, а мой долг - делать то, чего ждет от меня королева и моя страна.
- Я не… сказала этого!
- Но вы так подумали.
- Вы не должны… читать мои… мысли!
- Почему? Или вам есть что скрывать?
- Мои мысли - это мои мысли, они… личные и… тайные.
- Для меня - не всегда! - похвастался маркиз.
- Вы хотите сказать… что умеете читать… чужие мысли?
- Видите ли, милая девушка, за все эти годы я убедился в одной простой истине: очень полезно знать, что думает человек, прежде чем он начнет действовать.
Это много раз спасало мне жизнь.
- Когда речь идет о жизни и смерти, это простительно, но когда вы используете свою проницательность… без всякой необходимости, это… это вторжение!
- Значит, вы знаете', что проницательность тем острее, чем чаще она используется.
Сабра не ответила, и спустя минуту он добавил:
- И думаю, вы тоже используете свою проницательность. Я не ошибся?
- Вы догадались… или снова… читаете мои мысли?
- Как бы я это ни делал, результат тот же самый, - ответствовал маркиз. - Если вы проницательны, то просто не можете не знать о вещах, которые люди не склонны говорить вам вспух, а часто даже не хотят, чтобы вы узнали.
После долгого молчания Сабра вызывающе заявила:
- Я никогда раньше не встречала… никого, кто мог бы читать мои мысли… и мне… не нравится… что вы это делаете!
Она вышла из-за стола и, подойдя к лестнице, спустилась с веранды в сад.
Маркиз смотрел, как ее золотистая головка мелькает между деревьев, пока Сабра не вошла в тень аллеи и не скрылась из виду.
Откинувшись на спинку стула, маркиз подумал, что это был очень необычный разговор.
Особенно потому, что он говорил с девушкой, которая явно не испытывала к нему симпатии и которая, несмотря на всю его проницательность, не подходила ни под одну категорию знакомых ему женщин.
И как раз когда маркиз думал о Сабре и о том, какая она своеобразная, на веранду вышел ее отец.
Он выглядел чрезвычайно богемно в белой рубашке без пиджака и с красным платком на шее вместо галстука.
Уже через несколько секунд после прихода Киркпатрика маркиз поймал себя на том, что смеется, и дальше оставаться серьезным было уже невозможно.
Но маркиз понимал, что путешествие, которое они собирались совершить вместе, требует четкого планирования, если он хочет, чтобы все было легким и удобным.
После завтрака они с Киркпатриком поехали в открытой коляске на причал, где стояла на якоре яхта маркиза.
Ее отремонтировали и усовершенствовали всего два года назад.
Теперь, поднимаясь на борт, маркиз подумал, что яхта с удобством доставит их в Тунис.
Капитан явно обрадовался, узнав; что новый хозяин желает воспользоваться яхтой, которая уже год стояла без дела.
Киркпатрик со своей стороны был полон идей о том, что им понадобится в пути из одежды, и они еще потратили немало денег в магазинах в Ницце, прежде чем вернулись на виллу.
Маркиз не удивился, когда Киркпатрик сказал, что его дочь не хочет сопровождать их и предпочтет спокойно посидеть в саду.
Он почувствовал, что испугал ее за завтраком, и за обедом Сабра была очень молчалива.
Она замкнулась в себе, как будто желала укрыться от его посягательств.
Маркиз и сам не знал, как он это понял, но, глядя на Сабру, он вспомнил факиров, которых видел в Индии.
Факиры погружаются в транс, полностью переставая воспринимать окружающее, и даже если их уколоть булавкой, они не почувствуют боли.
Их невозможно разбудить, пока они сами не захотят проснуться; точно так же другие люди могут уходить в себя.
Однако маркиз не мог взять в толк, почему Сабра отгораживается от него.
Он настолько привык, что женщины тянутся к нему и всячески дают понять, как он привлекает их физически, что он подумал, что, наверное, ошибся.
По за обедом, когда Киркпатрик вовсю смешил его, у маркиза снова появилось ощущение, что девушки больше здесь нет.
Ему даже захотелось протянуть руку и дотронуться до Сабры: убедиться, что она не иллюзия, а живое существо из плоти и крови.
Но потом маркиз сказал себе, что он смешон и только потому, что эта девушка нисколько не интересуется им как мужчиной, он вообще ее замечает.
Когда они с Киркпатриком остались одни, маркиз заметил:
- Ваша дочь поступает благоразумно, отдыхая, пока есть возможность. Боюсь, у нее довольно странная жизнь для столь юной особы.
- Дорогой мой; у нас нет выбора, - откликнулся Киркпатрик. - Ее мать, которую я так нежно любил, умерла, а у меня нет ни малейшего желания жить в Англии.
Он помолчал.
- Как бы там ни было, я нахожу мир очаровательным местом и ни для кого не желал бы другой жизни. Но мне не с кем оставить Сабру.
- Едва ли это подходящее существование для девушки! - возразил маркиз.
- Зато оно возбуждает и всегда есть что-то новое, - парировал Киркпатрик.
С этим маркиз не мог поспорить, поскольку сам именно это и искал.
Он знал, что бежит от предсказуемого и всего, что безопасно, к приключению, которому почти наверняка суждено завершиться разочарованием.
Потом он вспомнил, как кто-то однажды сказал ему: «Важно не то, чего вы достигаете. Важно усилие, которое вы прикладываете для достижения цели».
«Этому я и спелую», - нашел он себе оправдание, стараясь не вспоминать замечание Сабры о том, что его ждут в Англии.
Киркпатрик явно ликовал, что маркиз согласился вместе с ним искать погребенные сокровища.
- Мне не терпится увидеть Тунис, - признайся он. - Хотя мне говорили, что римские развалины там не так красивы, как в Алжире, зато народ более дружелюбный и, поскольку страна под французским господством, еда столь же хороша!
- Хоть что-то положительное, - сухо откликнулся маркиз.
Он вспомнил отвратительную пищу, которую предлагали ему в разных уголках мира.
Часто легче было ходить голодным, чем оскорблять вкус и желудок едой, от которой отказалось бы любое уважающее себя животное.
Поэтому он приказал капитану погрузить на корабль лучшие продукты и деликатесы, какие можно купить, - будет чем насладиться, особенно если шеф-повар знает свое дело.
Казалось, что тянуть с отъездом не имеет смысла, и маркиз решил отплыть следующим же вечером.
Капитан как раз успеет все подготовить, а сам он тем временем напишет письма в Англию - сообщит, что будет отсутствовать несколько дольше, чем намеревался вначале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Он почувствовал, что выразился довольно грубо. Сабра потупилась.
- Простите… я не хотела… расстраивать вас, - сказала она тем же виноватым голоском, каким говорила до этого.
- Вы не расстроили меня. Вы, или, точнее, ваш отец, побудили меня не возвращаться пока в Англию, а посетить Тунис или любой другой уголок мира, который мне интересен.
Сабра открыла было рот, но снова закрыла.
- Почему вы не говорите того, что думаете? - спросил маркиз. - Что это не просто моя обязанность, а мой долг - делать то, чего ждет от меня королева и моя страна.
- Я не… сказала этого!
- Но вы так подумали.
- Вы не должны… читать мои… мысли!
- Почему? Или вам есть что скрывать?
- Мои мысли - это мои мысли, они… личные и… тайные.
- Для меня - не всегда! - похвастался маркиз.
- Вы хотите сказать… что умеете читать… чужие мысли?
- Видите ли, милая девушка, за все эти годы я убедился в одной простой истине: очень полезно знать, что думает человек, прежде чем он начнет действовать.
Это много раз спасало мне жизнь.
- Когда речь идет о жизни и смерти, это простительно, но когда вы используете свою проницательность… без всякой необходимости, это… это вторжение!
- Значит, вы знаете', что проницательность тем острее, чем чаще она используется.
Сабра не ответила, и спустя минуту он добавил:
- И думаю, вы тоже используете свою проницательность. Я не ошибся?
- Вы догадались… или снова… читаете мои мысли?
- Как бы я это ни делал, результат тот же самый, - ответствовал маркиз. - Если вы проницательны, то просто не можете не знать о вещах, которые люди не склонны говорить вам вспух, а часто даже не хотят, чтобы вы узнали.
После долгого молчания Сабра вызывающе заявила:
- Я никогда раньше не встречала… никого, кто мог бы читать мои мысли… и мне… не нравится… что вы это делаете!
Она вышла из-за стола и, подойдя к лестнице, спустилась с веранды в сад.
Маркиз смотрел, как ее золотистая головка мелькает между деревьев, пока Сабра не вошла в тень аллеи и не скрылась из виду.
Откинувшись на спинку стула, маркиз подумал, что это был очень необычный разговор.
Особенно потому, что он говорил с девушкой, которая явно не испытывала к нему симпатии и которая, несмотря на всю его проницательность, не подходила ни под одну категорию знакомых ему женщин.
И как раз когда маркиз думал о Сабре и о том, какая она своеобразная, на веранду вышел ее отец.
Он выглядел чрезвычайно богемно в белой рубашке без пиджака и с красным платком на шее вместо галстука.
Уже через несколько секунд после прихода Киркпатрика маркиз поймал себя на том, что смеется, и дальше оставаться серьезным было уже невозможно.
Но маркиз понимал, что путешествие, которое они собирались совершить вместе, требует четкого планирования, если он хочет, чтобы все было легким и удобным.
После завтрака они с Киркпатриком поехали в открытой коляске на причал, где стояла на якоре яхта маркиза.
Ее отремонтировали и усовершенствовали всего два года назад.
Теперь, поднимаясь на борт, маркиз подумал, что яхта с удобством доставит их в Тунис.
Капитан явно обрадовался, узнав; что новый хозяин желает воспользоваться яхтой, которая уже год стояла без дела.
Киркпатрик со своей стороны был полон идей о том, что им понадобится в пути из одежды, и они еще потратили немало денег в магазинах в Ницце, прежде чем вернулись на виллу.
Маркиз не удивился, когда Киркпатрик сказал, что его дочь не хочет сопровождать их и предпочтет спокойно посидеть в саду.
Он почувствовал, что испугал ее за завтраком, и за обедом Сабра была очень молчалива.
Она замкнулась в себе, как будто желала укрыться от его посягательств.
Маркиз и сам не знал, как он это понял, но, глядя на Сабру, он вспомнил факиров, которых видел в Индии.
Факиры погружаются в транс, полностью переставая воспринимать окружающее, и даже если их уколоть булавкой, они не почувствуют боли.
Их невозможно разбудить, пока они сами не захотят проснуться; точно так же другие люди могут уходить в себя.
Однако маркиз не мог взять в толк, почему Сабра отгораживается от него.
Он настолько привык, что женщины тянутся к нему и всячески дают понять, как он привлекает их физически, что он подумал, что, наверное, ошибся.
По за обедом, когда Киркпатрик вовсю смешил его, у маркиза снова появилось ощущение, что девушки больше здесь нет.
Ему даже захотелось протянуть руку и дотронуться до Сабры: убедиться, что она не иллюзия, а живое существо из плоти и крови.
Но потом маркиз сказал себе, что он смешон и только потому, что эта девушка нисколько не интересуется им как мужчиной, он вообще ее замечает.
Когда они с Киркпатриком остались одни, маркиз заметил:
- Ваша дочь поступает благоразумно, отдыхая, пока есть возможность. Боюсь, у нее довольно странная жизнь для столь юной особы.
- Дорогой мой; у нас нет выбора, - откликнулся Киркпатрик. - Ее мать, которую я так нежно любил, умерла, а у меня нет ни малейшего желания жить в Англии.
Он помолчал.
- Как бы там ни было, я нахожу мир очаровательным местом и ни для кого не желал бы другой жизни. Но мне не с кем оставить Сабру.
- Едва ли это подходящее существование для девушки! - возразил маркиз.
- Зато оно возбуждает и всегда есть что-то новое, - парировал Киркпатрик.
С этим маркиз не мог поспорить, поскольку сам именно это и искал.
Он знал, что бежит от предсказуемого и всего, что безопасно, к приключению, которому почти наверняка суждено завершиться разочарованием.
Потом он вспомнил, как кто-то однажды сказал ему: «Важно не то, чего вы достигаете. Важно усилие, которое вы прикладываете для достижения цели».
«Этому я и спелую», - нашел он себе оправдание, стараясь не вспоминать замечание Сабры о том, что его ждут в Англии.
Киркпатрик явно ликовал, что маркиз согласился вместе с ним искать погребенные сокровища.
- Мне не терпится увидеть Тунис, - признайся он. - Хотя мне говорили, что римские развалины там не так красивы, как в Алжире, зато народ более дружелюбный и, поскольку страна под французским господством, еда столь же хороша!
- Хоть что-то положительное, - сухо откликнулся маркиз.
Он вспомнил отвратительную пищу, которую предлагали ему в разных уголках мира.
Часто легче было ходить голодным, чем оскорблять вкус и желудок едой, от которой отказалось бы любое уважающее себя животное.
Поэтому он приказал капитану погрузить на корабль лучшие продукты и деликатесы, какие можно купить, - будет чем насладиться, особенно если шеф-повар знает свое дело.
Казалось, что тянуть с отъездом не имеет смысла, и маркиз решил отплыть следующим же вечером.
Капитан как раз успеет все подготовить, а сам он тем временем напишет письма в Англию - сообщит, что будет отсутствовать несколько дольше, чем намеревался вначале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29