Темно-красная волна поднялась по шее Кэма. Он ожидал проявлений ревности и гнева. Он был бы рад тираде из бранных слов. Но он не ожидал, что подобное открытое презрение так выведет его из себя. Габриель смотрела на него сверху вниз, вгоняя его в страх этим ледяным взглядом. Слова не действовали на нее.
– Пойдем в постель, – вдруг сказал Кэм и потянул Габриель за руку.
Девушка вырвалась у него из рук с такой силой, что отлетела назад и споткнулась о стул. Восстановив равновесие, она вперила в Кэма яростный взгляд.
– Ты с ума сошел, если думаешь, что я позволю тебе заниматься со мной любовью. Я не хочу тебя, понимаешь? Возвращайся к Луизе, если она тебя примет. Или найди какую-нибудь другую женщину, которой будет приятно твое внимание.
Кэм нехорошо улыбнулся и сказал:
– Теперь ты больше похожа на себя.
Габриель гневно выкрикнула:
– Зачем ты так себя утруждаешь, англичанин?! Повар с удовольствием приготовит тебе ужин. – Она спряталась за стул, когда Кэм стал приближаться к ней. – Ты сам так сказал: спать с женщиной – все равно что есть свой ужин.
Мощным движением руки герцог отбросил стул в сторону.
– Ты невнимательно меня слушала, – возразил он и протянул к ней руки.
– Я буду сопротивляться, – предупредила Габриель, когда герцог обхватил ее плечи сильными руками.
– Попытаешься, – согласился он.
Габриель не понимала, как это могло случиться, но сила, которую она чувствовала, когда Кэм вошел в комнату, оставила ее. Он был сдержанным, униженным, кротким, и это питало ее уверенность. Пару слов, и он будет ползать у ее ног, думала тогда Габриель.
Но он не ползал. Девушка заглянула в безудержные голубые глаза и увидела свирепость, которая должна была напугать ее. Она вывела герцога из себя. Габриель стало интересно, а не хотела ли она этого с самого начала, сама того, не понимая.
Нечего было и думать о том, чтобы ругать его за Голиафа и Маскарона. Англичанин не должен знать, что она разгадала его замыслы, до тех пор, пока он будет уже не в силах что-либо предпринять. Но было совершенно очевидно: герцог ожидал, что она станет ругать его за грехи, которые он совершил как ее муж. Габриель могла безнаказанно дать волю гневу.
Не успела эта мысль отчетливо сформироваться у нее в голове, как ярость девушки взорвалась и вырвалась наружу, словно вулканическая лава. Ловким движением, которому ее научил Голиаф, Габриель с силой выбросила вперед обе руки и оттолкнула Кэма. Он с грохотом упал на пол, но не пошевелил и мускулом, чтобы подняться. Если бы Габи не распирало от безудержной злости, она бы посмеялась над изумлением, которое отобразилось на лице англичанина.
– Распутник! Обманщик! Плут! – в бешенстве закричала она и добавила парочку красочных французских эпитетов, от которых глаза Кэма восхищенно расширились.
– Теперь передо мной Габриель, которую я знаю, – радостно произнес он и приподнялся на локтях, чтобы лучше рассмотреть жену, которая металась вокруг него, делая широкие нетерпеливые шаги.
– Кто мне говорил, что влюбился в меня еще в Андели?! – кричала она.
– Это невозможно объяснить, но это правда, – признался Кэм, театрально вздыхая.
Голос Габриель звенел от эмоций:
– Лжец! Разве может мужчина, влюбленный в одну женщину, ложиться в постель с другой?
– Может, если думает, что женщина, которую он любит, недоступна, – веско заметил он.
– Мы обменялись клятвами перед Богом, – парировала девушка.
Она воспользовалась новым приемом, подумал Кэм, таким, который требует взвешенного ответа. Но не теперь. Они вернутся к этому позднее. Тем же оскорбительно благоразумным тоном Кэм сказал:
– Клятвами, которым мы оба абсолютно не собирались следовать.
На мгновение, всего на мгновение ветер перестал поддерживать ее паруса. Уперев руки в бока, тяжело дыша, сверкая глазами, Габриель смотрела на него в гневном молчании. Он осторожно сел на полу.
– А те ночи, когда ты тайком покидал Данраден?
– Какие ночи? – спросил Кэм, пытаясь выиграть время.
Он прекрасно понимал, о чем спрашивает Габриель. В те ночи он тайком уходил из замка, чтобы побыть с Луизой.
Девушка топнула ногой и наклонилась, чтобы оказаться с ним нос к носу.
– Где ты был? – прошипела она.
В голосе Кэма не было легкомысленности, когда он ответил:
– Ты знаешь, где я был. И я объяснил почему.
Габриель опустила ресницы, чтобы скрыть эмоции, но Кэм заметил, как замерло ее дыхание, когда она отвернулась. Очень спокойно и серьезно герцог сказал:
– Я уже говорил это, но скажу еще раз. С того дня, как ты стала мне настоящей женой, у меня не было других женщин. Я не знал, что ты заметила, что я покидал Данраден. Мне жаль. Возможно, я проявил недостаточную осторожность…
Ее смех остановил его.
Габриель бросила через плечо:
– Даже если ты и проявил неосторожность, я ни о чем так и не догадалась. Хочешь посмеяться? Я думала, что ты уходил, чтобы заниматься шпионажем. – Она снова расхохоталась, правда, не слишком убедительно. – Честно говоря, тогда мне хотелось, чтобы ты уходил почаще.
Казалось, девушка перенеслась мыслями в прошлое.
Кэм не знал, с какой стороны к ней подойти. Он молчал и смотрел на жену, пока та бесцельно мерила шагами комнату.
Когда Габриель заговорила снова, ее голос был безжалостным и холодным, как кусок льда.
– В те ночи ты уходил от меня к Луизе? А я до смерти боялась, что ты узнаешь, чем занималась я. Какая ирония судьбы!
От того, как она выбирала слова, Кэм почувствовал легкое раздражение.
– Я не уходил от тебя к Луизе. Ты ясно дала понять, что не хочешь меня. А чем же занималась ты?
Поскольку Габриель стояла к нему спиной, Кэм воспользовался возможностью подняться.
– Тебе это покажется смешным, – сказала она треснутым голосом.
– Габриель, – взмолился Кэм и поднял руки в успокаивающем нежном жесте.
Девушка обрела контроль над собственным голосом.
– Я болталась на веревке на стенах Данрадена, готовясь к побегу.
В ее голове мелькнула странная мысль, которой она, однако, не озвучила. Габриель вспомнила, что за несколько недель до побега ей, к огромному сожалению, пришлось прекратить прогулки по ночам. Англичанин перестал ходить к Луизе? Наверное, да, подумала она.
Габриель чувствовала, что слабеет. Сорвавшись с места, она бросилась к двери и широко распахнула ее.
– Я смертельно устала, – сказала Габи, – и моя голова вот-вот лопнет. – Это было чистейшей правдой. – Возможно, следует продолжить этот разговор, когда мы оба будем в лучшем настроении.
– Я не вижу смысла продолжать этот разговор, – к ее удивлению согласился герцог.
Величавой поступью пантеры Кэм подошел к двери. Габриель постаралась не дернуться, когда он остановился и дверном проеме, возвышаясь над ней.
– Могу я поцеловать твою руку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107