.. Прошу прощения, я знаю, это не справедливо, но мне как-то расхотелось отвечать на ваши вопросы. Я возвращаюсь в горы. — Эван Кендрик встал со стола, быстро прошел сквозь толпу к двери своего кабинета. Открыл ее и врылся из виду.
— Он не уедет в горы, — прошептал Патрик Ксавье О'Рейли жене. — Этот парень останется в городе.
— Да замолчи ты! — воскликнула Энни. — Он только что заявил о своем уходе с Капитолийского холма.
— С холма — может быть, дорогая моя, но не от нас. Он уже ввязался в это дело. Наверху заняты тем, как наворовать побольше денег, а мы будто в рот воды набрали. Заботься о нем, Энни. Он тот самый голос, которого нам так не хватает.
Глава 19
Расстегнув воротник рубашки, перевесив куртку через плечо, Кендрик брел по раскаленным, оцепенелым улицам Вашингтона. Он не имел никакого представления о том, где идет, просто бесцельно переставлял ноги, только чтобы прочистить голову. Но буквально на каждом шагу его останавливали незнакомые люди. Произносимые ими слова по большей части едва ли говорили в его пользу. Во всяком случае, ему они не нравились.
— Ну и работенку вы проделали с этим лицемерным болтуном, сенатор!
— Я не сенатор, я конгрессмен. То есть, хочу сказать, спасибо.
— Да кем вы себя считаете, конгрессмен, Как-Вас-Там? Пытаетесь запутать такого прекрасного человека, верного американца, как полковник Бэрриш? Проклятый левый гомик! Может, продать вам духи? Полковник купил...
— Это просто омерзительно!
— Эй, мужик, видел тебя по Эм-ти-ви! Двигаешься ты классно и поешь в верхнем регистре. Тот барыга послал бы всех братьев назад во Вьетнам на мясо!
— Не думаю, что он это сделал бы, солдат. Полковник не разбирает, кто какого цвета. Для него все мы — мясо.
— То, что вы умный, не значит, что вы правы, сэр! А то, что он запутался — пусть в своих собственных словах, — не делает его неправым. Он — человек, взывающий к силе нашей нации, а вы, очевидно, нет!
— Я, уважаемый сэр, взываю к голосу разума. А это не умаляет силы нашей страны. По крайней мере, хочу надеяться.
— Не услышал в вашем выступлении подтверждения этим
словам.
— Простите, но оно там было.
— Спасибо вам, конгрессмен, вы сказали то, что думают многие из нас.
— А почему вы-то сами не говорите это вслух?
— Я не уверен. Всюду, куда ни повернись, кто-то кричит на нас, призывает держаться. Там, в Бастоньи, на Дуге, я был мальцом, и никому не приходилось приказывать мне держаться. Я держался — и был чертовски напуган. Просто так вышло — хотел жить. Но сейчас все по-другому. Не люди против людей, даже не ружья и не самолеты, а машины, пролетающие сквозь воздух, пробивающие большие дыры в земле. В них нельзя прицелиться, их нельзя остановить. Все, что можно сделать, — это ждать.
— Хотел бы я, чтобы вы были на слушании. Вы сказали все это лучше меня.
На самом деле Эван не хотел разговаривать. Разговорами он был сыт по горло, а незнакомцы на улицах лишь мешали найти необходимое ему в этот момент уединение. Кендрику нужно было подумать, разложить для себя все по полочкам, решить, что делать, и решать это быстро. Он принял назначение в комитет Партриджа по той простой причине, что в его округе ему был нужен голос человека, который бы пришел ему на смену. А Фил Тобиас, помощник Кендрика, убедил его, что это гарантирует ему такой голос. Но сейчас Эван спрашивал себя, был ли на самом деле в его поступке хоть какой-то смысл.
Приходилось признать, что в определенной степени был. Он вышел на малую политическую арену сердитым человеком без иллюзий и не кичился своими моральными принципами, хотя испытывал врожденную неприязнь к тем, кто берет на себя обязательства, а потом уходит в кусты из-за своей непоследовательности. Выгнал мошенников, которые прежде обчищали девятый округ Колорадо, то есть сделал то, что хотел сделать. Что еще могут требовать от него его избиратели? Кендрик разбудил их — по крайней мере, ему хотелось так думать, и в своих стараниях не пожалел ни слов, ни денег.
Подумать. Теперь ему действительно нужно было подумать. Наверное, на какое-то время надо все-таки сохранить собственность в Колорадо, о ней можно будет позаботиться позже. Сейчас ему сорок один год, через девятнадцать лет будет шестьдесят. Значит ли это что-нибудь?.. Значит. Он возвращается в Юго-Западную Азию, к той работе и к тем людям, с которыми умеет ладить лучше всего, потому что, как и Мэнни, вовсе не собирается провести свои последние годы, а если повезет, то и десяток-другой лет, в таком окружении... Мэнни. Эммануил Вайнграсс, гений, воплощенный блеск, деспот, вероотступник, совершенно невозможное человеческое существо — и все же единственный отец, который у него когда-либо был. Эван не знал родного отца — того человека, который умер в далеком прошлом во время строительства моста в Непале. Впоследствии мать с циничным юмором жаловалась, что, выйдя замуж во время Второй мировой войны за возмутительно молодого капитана инженерных войск, супружеского блаженства испытала гораздо меньше, чем Катерина Арагонская.
— Эй! — закричал какой-то толстяк, вышедший из маленькой, украшенной балдахином двери бара на Шестнадцатой улице. — Я вас только что видел! По телику показывали, вы там за столом сидели! В той круглосуточной программе новостей. Тоска зеленая! Не понял, чего вы там говорили, но одни задницы вам хлопали, а другие на вас фыркали. Это ведь вы были?
— Боюсь, ошибаетесь, приятель, — проговорил Кендрик, торопливо отступая на мостовую.
Боже милосердный, подумал он, эти люди из «Кабельных новостей» поспешили сразу же передать в эфир импровизированную пресс-конференцию. Ведь не прошло и полутора часов, как они побывали в его офисе. Эван знал, что «Кабельным новостям» постоянно требуются свежие материалы, но почему из всех событий, происходящих в Вашингтоне, выбрали именно его?
По правде говоря, когда он только появился на холме, его обеспокоило замечание, оброненное молодым Тобиасом: «Кабельное — в инкубационном состоянии, конгрессмен, и мы можем извлечь из этого выгоду. Крупные телекомпании могут счесть вас недостаточно важным для того, чтобы дать о вас материал, но они постоянно просматривают передачи кабельных станций в поисках чего-то необычного, эксцентричного — у тех этого хватает. Мы можем создать такие ситуации, чтобы парни с кабельных станций клюнули на наживку. По-моему, мистер Кендрик, ваши взгляды и ваши до некоторой степени косвенные замечания...»
— Тогда давайте не совершать ошибок и никогда не приглашать парней с кабельных станций, ладно? — ответил он.
Его возражение не сбило спеси с Тобиаса, тот отчасти притих лишь после того, как Эван предположил, что с каким-нибудь другим помощником ему будет проще сотрудничать. В то время он так и думал;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209
— Он не уедет в горы, — прошептал Патрик Ксавье О'Рейли жене. — Этот парень останется в городе.
— Да замолчи ты! — воскликнула Энни. — Он только что заявил о своем уходе с Капитолийского холма.
— С холма — может быть, дорогая моя, но не от нас. Он уже ввязался в это дело. Наверху заняты тем, как наворовать побольше денег, а мы будто в рот воды набрали. Заботься о нем, Энни. Он тот самый голос, которого нам так не хватает.
Глава 19
Расстегнув воротник рубашки, перевесив куртку через плечо, Кендрик брел по раскаленным, оцепенелым улицам Вашингтона. Он не имел никакого представления о том, где идет, просто бесцельно переставлял ноги, только чтобы прочистить голову. Но буквально на каждом шагу его останавливали незнакомые люди. Произносимые ими слова по большей части едва ли говорили в его пользу. Во всяком случае, ему они не нравились.
— Ну и работенку вы проделали с этим лицемерным болтуном, сенатор!
— Я не сенатор, я конгрессмен. То есть, хочу сказать, спасибо.
— Да кем вы себя считаете, конгрессмен, Как-Вас-Там? Пытаетесь запутать такого прекрасного человека, верного американца, как полковник Бэрриш? Проклятый левый гомик! Может, продать вам духи? Полковник купил...
— Это просто омерзительно!
— Эй, мужик, видел тебя по Эм-ти-ви! Двигаешься ты классно и поешь в верхнем регистре. Тот барыга послал бы всех братьев назад во Вьетнам на мясо!
— Не думаю, что он это сделал бы, солдат. Полковник не разбирает, кто какого цвета. Для него все мы — мясо.
— То, что вы умный, не значит, что вы правы, сэр! А то, что он запутался — пусть в своих собственных словах, — не делает его неправым. Он — человек, взывающий к силе нашей нации, а вы, очевидно, нет!
— Я, уважаемый сэр, взываю к голосу разума. А это не умаляет силы нашей страны. По крайней мере, хочу надеяться.
— Не услышал в вашем выступлении подтверждения этим
словам.
— Простите, но оно там было.
— Спасибо вам, конгрессмен, вы сказали то, что думают многие из нас.
— А почему вы-то сами не говорите это вслух?
— Я не уверен. Всюду, куда ни повернись, кто-то кричит на нас, призывает держаться. Там, в Бастоньи, на Дуге, я был мальцом, и никому не приходилось приказывать мне держаться. Я держался — и был чертовски напуган. Просто так вышло — хотел жить. Но сейчас все по-другому. Не люди против людей, даже не ружья и не самолеты, а машины, пролетающие сквозь воздух, пробивающие большие дыры в земле. В них нельзя прицелиться, их нельзя остановить. Все, что можно сделать, — это ждать.
— Хотел бы я, чтобы вы были на слушании. Вы сказали все это лучше меня.
На самом деле Эван не хотел разговаривать. Разговорами он был сыт по горло, а незнакомцы на улицах лишь мешали найти необходимое ему в этот момент уединение. Кендрику нужно было подумать, разложить для себя все по полочкам, решить, что делать, и решать это быстро. Он принял назначение в комитет Партриджа по той простой причине, что в его округе ему был нужен голос человека, который бы пришел ему на смену. А Фил Тобиас, помощник Кендрика, убедил его, что это гарантирует ему такой голос. Но сейчас Эван спрашивал себя, был ли на самом деле в его поступке хоть какой-то смысл.
Приходилось признать, что в определенной степени был. Он вышел на малую политическую арену сердитым человеком без иллюзий и не кичился своими моральными принципами, хотя испытывал врожденную неприязнь к тем, кто берет на себя обязательства, а потом уходит в кусты из-за своей непоследовательности. Выгнал мошенников, которые прежде обчищали девятый округ Колорадо, то есть сделал то, что хотел сделать. Что еще могут требовать от него его избиратели? Кендрик разбудил их — по крайней мере, ему хотелось так думать, и в своих стараниях не пожалел ни слов, ни денег.
Подумать. Теперь ему действительно нужно было подумать. Наверное, на какое-то время надо все-таки сохранить собственность в Колорадо, о ней можно будет позаботиться позже. Сейчас ему сорок один год, через девятнадцать лет будет шестьдесят. Значит ли это что-нибудь?.. Значит. Он возвращается в Юго-Западную Азию, к той работе и к тем людям, с которыми умеет ладить лучше всего, потому что, как и Мэнни, вовсе не собирается провести свои последние годы, а если повезет, то и десяток-другой лет, в таком окружении... Мэнни. Эммануил Вайнграсс, гений, воплощенный блеск, деспот, вероотступник, совершенно невозможное человеческое существо — и все же единственный отец, который у него когда-либо был. Эван не знал родного отца — того человека, который умер в далеком прошлом во время строительства моста в Непале. Впоследствии мать с циничным юмором жаловалась, что, выйдя замуж во время Второй мировой войны за возмутительно молодого капитана инженерных войск, супружеского блаженства испытала гораздо меньше, чем Катерина Арагонская.
— Эй! — закричал какой-то толстяк, вышедший из маленькой, украшенной балдахином двери бара на Шестнадцатой улице. — Я вас только что видел! По телику показывали, вы там за столом сидели! В той круглосуточной программе новостей. Тоска зеленая! Не понял, чего вы там говорили, но одни задницы вам хлопали, а другие на вас фыркали. Это ведь вы были?
— Боюсь, ошибаетесь, приятель, — проговорил Кендрик, торопливо отступая на мостовую.
Боже милосердный, подумал он, эти люди из «Кабельных новостей» поспешили сразу же передать в эфир импровизированную пресс-конференцию. Ведь не прошло и полутора часов, как они побывали в его офисе. Эван знал, что «Кабельным новостям» постоянно требуются свежие материалы, но почему из всех событий, происходящих в Вашингтоне, выбрали именно его?
По правде говоря, когда он только появился на холме, его обеспокоило замечание, оброненное молодым Тобиасом: «Кабельное — в инкубационном состоянии, конгрессмен, и мы можем извлечь из этого выгоду. Крупные телекомпании могут счесть вас недостаточно важным для того, чтобы дать о вас материал, но они постоянно просматривают передачи кабельных станций в поисках чего-то необычного, эксцентричного — у тех этого хватает. Мы можем создать такие ситуации, чтобы парни с кабельных станций клюнули на наживку. По-моему, мистер Кендрик, ваши взгляды и ваши до некоторой степени косвенные замечания...»
— Тогда давайте не совершать ошибок и никогда не приглашать парней с кабельных станций, ладно? — ответил он.
Его возражение не сбило спеси с Тобиаса, тот отчасти притих лишь после того, как Эван предположил, что с каким-нибудь другим помощником ему будет проще сотрудничать. В то время он так и думал;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209