Девушка растянулась на Кее, и он поглаживал ее спину, словно искал хвост дикой кошки. Хвост, за который ее можно оттаскать: нашла время для любви!
Утомленной любовью Кока-Лоле почудилось, что машина исходит жалким криком, вопит от острой боли, призывает на помощь, как живая. Девушке казалось, что воронье клевало железо тяжелыми блестящими клювами, неопрятные птицы царапали краску крючковатыми когтями, били по дырявым глазницам окон грязными черными крыльями, надувая грудь, топорщили перья и хищно косили глазом.
Кока-Лола прижалась к Кею, словно это ее лупили и царапали. Она все-таки почувствовала себя слабой. Такие моменты редки. Кей помнил их все, храня в памяти и изредка перебирая, как фотографии.
…Так же внезапно, как появились, так же шустро байкеры смылись, оставив после себя картину, похожую на детскую комнату, как ее находят родители, задержавшиеся на работе.
Из покореженной машины не доносилось ни звука.
Воронье разбежалось по байкам и сорвалось, подчиняясь основному, которого Кей не разглядел. Один из них, в старом милицейском шлемаке, замешкался, отчаянно насилуя кикстартер ногой, обутой в разбитый ботинок с рваными шнурками. Драндулет отказывался заводиться. Байкер матерился, поминая «кардана мать», безуспешно возобновляя попытки. Внутри мотоцикла что-то бессильно проворачивалось и замолкало. Проворачивалось и замолкало.
За спиной у ворона заурчало, и он обернулся, чтобы увидеть, как прямо на него из кустов прет Кей на Харлее. Кока-Лола вприпрыжку бежала позади, уворачиваясь от веток и прикрывая ладошкой лицо.
Тяжелый упитанный Харлей врезался в тощую самоделку. Стоявший позади байкер попытался отскочить, но не успел, и его отшвырнуло в сторону Ботинок слетел с ноги и шлепнулся на середину дороги. Милицейский шлемак откатился на обочину.
Парень валялся без сознания. Второй раз Кею выпал шанс взять «языка», и второй раз он перестарался. Кей развернул байк и велел (сейчас не до церемоний) Кока-Лоле вытащить из карманов ворона все. Девушка с брезгливой миной выполнила приказ и свалила найденное в седельную сумку. Ей не понравилось шарить по чужим карманам, но нелепо возражать Кею посередине пустого шоссе в компании контуженного паренька и с перспективой встретить его приятелей, если те решат вернуться.
– Едем, – Кей терпеливо ждал, пока Кока-Лола займет свое место. – Есть надежда, что его приятели примут нас за него. Черт знает, где они сейчас. Главное – близко не подходить. Они вычислят чужака по звуку двигателя. «Чопанье» Харлея отличается от тарахтения оппозита так же, как трефы от пик.
Огибая разбитую машину, Кей заглянул в салон. Людей не видно. Никто не шевелится. Замер от страха или же помер по той же причине. Вероятно, если кто и есть живой, то завален фанерными ящиками и необъятными клеенчатыми сумками.
На спасательную операцию времени не оставалось. ХаДэ вырулил на середину дороги и старательно наматывал километры, стремительно удаляясь от металлического гроба, который человек надевает на себя по собственному желанию, изнывая от нетерпения поскорее принять смерть на свежем воздухе.
Они ехали минут пятнадцать. Кока-Лола молчала. Когда воронье и ХаДэ разделяло немало километров, Кей притормозил и огляделся. Требовалась передышка. Заброшенная автобусная остановка подходила для этого как нельзя кстати. Скамейка цела, и на том спасибо.
Кея одолевал противный озноб. Но он не признался бы в этом никому. Даже ХаДэ. Потому Кей и остановился, чтобы байк не уловил дрожь пальцев хозяина.
Кей разогнулся, энергично помахал руками, достал сигареты и закурил. Кока-Лол а получила свою неизменную банку с газированным напитком и прислонилась к седлу ХаДэ, не торопясь потягивая холодную влагу.
– Джентльмены удачи?
Кей не торопился отвечать. Его захватило мистическое настроение места. Кея словно накрыло прозрачным колпаком. Но это только кажется. На самом деле с обратной стороны колпака собрались огромные люди и рассматривают его, Кея, тыча в стекло пальцами-бревнами. А он мечется, как беззащитный таракан на кухонном полу, готовый принять мученическую смерть под домашним тапком.
Будочка автобусной остановки, когда-то покрашенная в белый и сохранившая на себе ржавую символику олимпийских игр, так долго находилась здесь, что сама стала ломтиком природы. Лес вплотную подступил к дороге, чей асфальт потрескался и пропустил наружу, из влажной земли к теплому воздуху, нетерпеливую молодую поросль кустарников – младших родственников растительности, буйно облепившей обочины дороги, стены остановки и даже крышу ветхой будочки, придав ей сходство с домиком садовника в старинном поместье, хозяева которого состарились вместе с постройками.
Лес нависал над дорогой. Казалось, стены лесного коридора опасно накренились и скоро обрушатся, навсегда похоронив под собой узкий путь, проложенный людьми для того, чтобы дружить, любить и убивать друг друга с максимальным удобством и скоростью.
Высоко, у края стен, посередине широкой голубой полосы, засело жаркое солнце, иссушившее траву вдоль дороги, но напитавшее сладким соком ягоды, которыми лакомилась Кока-Лола, осторожно срывая по одной с высоких травинок.
Внезапно Кей понял, что разучился слушать. Городской шум, ставший фоном жизни, отучил его выделять отдельные шумы и исследовать их. Но сейчас он услышал птиц, и даже, к собственному удивлению, сумел распознать некоторые птичьи голоса. Кроме птиц, Кей слышал веселый скрип кузнечиков, рядовых насекомьей армии, а еще – вертолетное звучание стрекозьих патрулей и то усиливающиеся, то слабеющие на низах позывные жуков-бронзовок. Байкеру казалось, он слышит шорох, производимый крыльями бабочек – капустниц и белянок, девчонок-дебютанток, чья невинность – на сезон…
– …да уж, не рыцари дороги… А куда деваться? Не очень-то им хочется на работе пупки надрывать. Да и вообще… И в бреду не представлю, что они развозят по домам кефир старушкам. Не по ним это. Им надо больше. Харлеи им хочется. Каждому.
– У тебя-то все есть…
Кей нахмурился. Кока-Лола сообразила, что сморозила глупость.
– Прости меня, дуру! Брякнула, не подумав.
Сорвала ягодку, положила на ладонь, встала на коленки и подобралась ближе к Кею. Села напротив и протянула ладошку с крохотным сладким шариком, ярко-красного цвета. Ладошка подрагивала и шарик вместе с ней.
Кей наклонился, взял ягоду губами и еще слизнул сладкое пятнышко на ладони. Кока-Лола ойкнула, но ладонь не отдернула, хотя щекотку не переносила и всегда злилась, если Кей об этом забывал. Кей проглотил ягодку. Он был готов принять что угодно из ее рук. Неужели это – старость?
– Ладно, уймись… Пойми главное: байкеры используют технику, чтобы уйти от этой самой техники в нереальный мир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97