Тогда я предположил, что звонить мог либо сам человек, находившийся в машине, либо кто-то другой, кому было известно точное время, когда визитер должен прибыть на место. Теперь же можно было определенно сказать, что звонил либо сам Пень, либо тот, кто находился в салоне “доджа” вместе с ним. Я проверил фары. Так и есть. Левая фара не была отцентрована, и луч её сильно отклонялся вверх.
Труп убрали; Анжелика ушла обратно в дом, рассказав мне то немногое, что было ей известно. Я же вместе с полицейскими отправился в центр города.
Там мне наложили швы, перевязали раны и дали таблетку, после чего я составил рапорт и собрался уходить. Перед отъездом врач снова осмотрел меня, и убедившись, что пластырь надежно держит повязку, сказал:
— Что ж, на первое время сойдет. — Это был человек лет шестидесяти с добродушным лицом и жалостливым взглядом. — Отправляйтесь домой, вызовите врача и ложитесь в постель.
— В постель? Но я же нормально себя чувствую, док. У меня и прежде голова болела.
— Делайте так, как я вам сказал, молодой человек. У вас серьезная трвма черепа.
— Да, но чувствую себя я уже вполне хорошо…
— Иногда все последствия проявляются не сразу.
— Какие такие последствия?
— Трудно сказать… и именно поэтому я настаиваю на постельном режиме. Слабость, головокружение, отсутствие ясности в мыслях. Вы можете внезапно потерять сознание. Более определенно сказать нельзя; но твама есть травма, и вы…
— Со мной будет все в порядке, доктор. Спасибо, что заштопали меня. И за совет тоже.
— И будет лучше, если вы последуете этому совету, молодой человек. По крайней мере ляжете в кровать и не будете делать резких движенией.
Я не стал объяснять ему, почему не могу этого сделать; мне ещё предстояло разобраться кое с какими делами, чтобы избежать подобных неожиданностей впредь и не получить пулю в лоб, которая уж наверняка войдет на пару-тройку дюймов глубже. А в том, что недавняя попытка выбить мне мозги была далеко не последней, я нисколько не сомневался.
Поэтому в ответ я лишь снова поблагодарил его и удалился.
Вернувшись домой, приняв душ, переодевшись и перезарядив револьвер, я прибавил мощности термостату, обогревавшему большой аквариум и емкость, в которой плавал занедуживший сомик. Покормив рыбок, подошел к телефону и позвонил в Департамент полиции.
Попросил, чтобы меня соединили с Сэмсоном — к тому моменту ему уже доложили о перестрелке в Вествуде — и подробно изложил ему свою версию случившегося.
Затем я сказал:
— Я ничего не знаю об этом Скико — если только я не ослышался, и Кори назвал его именно так. На тот момент у меня были заботы поважнее. Но мне все-таки кажется, как будто бы я уже и раньше где-то слышал это имя. Сэм, а ты как думаешь?
— А я думаю, что тебе обязательно отстрелят задницу, если только ты не…
— Сэм, позвонив тебе, я расчитывал услышать мнение человека, стоящего на страже добродетели, истины и правопорядка. И что же я получил? Меня соединили со старым брюзгой, который…
Он прорычал что-то в трубку. Неразборчиво, но зато громко. Полагаю, в зубах к него была зажата одна из тех противных черных сигар. Затем рычание повторилось, но на этот раз слова можно было разобрать.
— Ладно, ладно. Я не припоминаю такого имени. Но проверю, раз уж тебе надо. Ты как себя чувствуешь?
— Замечательно, только раны уж очень болят.
— У тебя есть ко мне ещё что-то?
— Да. Насколько мне известно, в окружении Джимми Вайолета никогда не было человека по имени Скико. Но вот Пень Кори был одним из его людей. К тому же Пень, скорее всего, и был тем парнем, что проломил голову Холстеду, но только я, похоже, несколько перестарался, и теперь мы уже никогда не сможем спросить об этом его самого.
— Ты сделал все, как надо.
— Но я вот о чем подумал. Вчера, после того, как я уехал от Холстедов, за мной увязалась машина — теперь уже ясно, что она ехала за мной прямо от самого их дома — и я уверен, что это была та же самая машина, на которой сегодня разъезжали Пень и Скико.
— Ну и что?
— Так почему бы тебе не арестовать Джимми вместе со всей его шайкой, не привезти их сюда и попытать выбить признание? Если трое или четверо из них расколются, то появится реальная возможность засадить их за решетку.
— Больше никаких гениальных идей у тебя не имеется?
— Пока ещё нет. Но как только они у меня появятся, ты узнаешь об этом первый.
— Спасибо хоть на этом, — сказал он и повесил трубку.
Я позвонил Хейзл.
После нескольких минут пустой, ни к чему не обязывающей болтовни, я спросил у нее:
— Для меня ничего нет?
— Есть кое-что. Тебе снова звонила какая-то девица с очень сексуальным голосом.
— Вот как? Та же самая?
— Не думаю. По крайней мере, эта разговаривала иначе и даже представилась. Имя Сибилла тебе о чем-нибудь говорит?
— У меня есть две… нет, три знакомые Сибиллы. Которая из них?
— Фамилии она не назвала. Но зато сказала, что вы с ней недавно виделись. И ты ей сказал — не уверена, что я правильно её поняла — что-то типа “Эй, ты”.
— Эй, ты? Девушке? На меня это не похоже.
— Я тоже так думаю.
— Наверное это было… ну да! Ого-го! Спорк! Так, значит, Сибилла. Сибилла Спорк. Здорово!
— Я не поняла ни слова, кроме “здорово”.
— Я просто сказал, что мне звонила Сибилла Спорк.
— А я уж подумала, что у тебя припадок. Спорк? Готова поспорить, ты сам придумываешь всех этих людей и их имена.
— Нет, она вполне реальный персонаж, и её действительно так зовут. Надеюсь, что смогу рассказать тебе…
— Шелл, но откуда у тебя берется столько знакомых? Особенно такое количество девиц с сексуальными голосами.
— Ну, просто… просто они едят много фруктов и овощей. И что этой Сибилле было нужно от меняЮ
— Она хотела, чтобы ты немедленно приехал к ней домой. Или хотя бы при первой же возможности. Она звонила примерно полчаса назад.
— А зачем я ей?
— Она лишь сказала мне, что очень хочет, чтобы ты приехал к ней…
— Уже лечу.
— … и ей есть, что тебе показать.
— Счастливо оставаться.
— Но только никто не должен знать, что ты поехал к ней. Тебе придется оставить машину за квартал до её дома, за углом и незаметно пробраться к ней.
— Вот как?
— Они с мужем будут ждать тебя в доме…
— С мужем?
— И объяснят тебе все на месте. К тому же они хотят тебе что-то показать.
— Ну даже и не знаю…
— Она не объяснила, в чем дело, а просто сказала, что случилось нечто ужасное. И это имеет отношение к тому делу, над которым ты сейчас работаешь, к делу Холстеда.
За этими словами мне послышался первый звоночек. Вообще-то в голове у меня и так уже раздавался слабый звон, сопровождаемый тупой болью и противным гулом, но этот звоночек с того света я услышал очень отчетливо.
Звонившая мне до этого неведомая девица с призывно-сексуальным голосом говорила примерно то же самое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Труп убрали; Анжелика ушла обратно в дом, рассказав мне то немногое, что было ей известно. Я же вместе с полицейскими отправился в центр города.
Там мне наложили швы, перевязали раны и дали таблетку, после чего я составил рапорт и собрался уходить. Перед отъездом врач снова осмотрел меня, и убедившись, что пластырь надежно держит повязку, сказал:
— Что ж, на первое время сойдет. — Это был человек лет шестидесяти с добродушным лицом и жалостливым взглядом. — Отправляйтесь домой, вызовите врача и ложитесь в постель.
— В постель? Но я же нормально себя чувствую, док. У меня и прежде голова болела.
— Делайте так, как я вам сказал, молодой человек. У вас серьезная трвма черепа.
— Да, но чувствую себя я уже вполне хорошо…
— Иногда все последствия проявляются не сразу.
— Какие такие последствия?
— Трудно сказать… и именно поэтому я настаиваю на постельном режиме. Слабость, головокружение, отсутствие ясности в мыслях. Вы можете внезапно потерять сознание. Более определенно сказать нельзя; но твама есть травма, и вы…
— Со мной будет все в порядке, доктор. Спасибо, что заштопали меня. И за совет тоже.
— И будет лучше, если вы последуете этому совету, молодой человек. По крайней мере ляжете в кровать и не будете делать резких движенией.
Я не стал объяснять ему, почему не могу этого сделать; мне ещё предстояло разобраться кое с какими делами, чтобы избежать подобных неожиданностей впредь и не получить пулю в лоб, которая уж наверняка войдет на пару-тройку дюймов глубже. А в том, что недавняя попытка выбить мне мозги была далеко не последней, я нисколько не сомневался.
Поэтому в ответ я лишь снова поблагодарил его и удалился.
Вернувшись домой, приняв душ, переодевшись и перезарядив револьвер, я прибавил мощности термостату, обогревавшему большой аквариум и емкость, в которой плавал занедуживший сомик. Покормив рыбок, подошел к телефону и позвонил в Департамент полиции.
Попросил, чтобы меня соединили с Сэмсоном — к тому моменту ему уже доложили о перестрелке в Вествуде — и подробно изложил ему свою версию случившегося.
Затем я сказал:
— Я ничего не знаю об этом Скико — если только я не ослышался, и Кори назвал его именно так. На тот момент у меня были заботы поважнее. Но мне все-таки кажется, как будто бы я уже и раньше где-то слышал это имя. Сэм, а ты как думаешь?
— А я думаю, что тебе обязательно отстрелят задницу, если только ты не…
— Сэм, позвонив тебе, я расчитывал услышать мнение человека, стоящего на страже добродетели, истины и правопорядка. И что же я получил? Меня соединили со старым брюзгой, который…
Он прорычал что-то в трубку. Неразборчиво, но зато громко. Полагаю, в зубах к него была зажата одна из тех противных черных сигар. Затем рычание повторилось, но на этот раз слова можно было разобрать.
— Ладно, ладно. Я не припоминаю такого имени. Но проверю, раз уж тебе надо. Ты как себя чувствуешь?
— Замечательно, только раны уж очень болят.
— У тебя есть ко мне ещё что-то?
— Да. Насколько мне известно, в окружении Джимми Вайолета никогда не было человека по имени Скико. Но вот Пень Кори был одним из его людей. К тому же Пень, скорее всего, и был тем парнем, что проломил голову Холстеду, но только я, похоже, несколько перестарался, и теперь мы уже никогда не сможем спросить об этом его самого.
— Ты сделал все, как надо.
— Но я вот о чем подумал. Вчера, после того, как я уехал от Холстедов, за мной увязалась машина — теперь уже ясно, что она ехала за мной прямо от самого их дома — и я уверен, что это была та же самая машина, на которой сегодня разъезжали Пень и Скико.
— Ну и что?
— Так почему бы тебе не арестовать Джимми вместе со всей его шайкой, не привезти их сюда и попытать выбить признание? Если трое или четверо из них расколются, то появится реальная возможность засадить их за решетку.
— Больше никаких гениальных идей у тебя не имеется?
— Пока ещё нет. Но как только они у меня появятся, ты узнаешь об этом первый.
— Спасибо хоть на этом, — сказал он и повесил трубку.
Я позвонил Хейзл.
После нескольких минут пустой, ни к чему не обязывающей болтовни, я спросил у нее:
— Для меня ничего нет?
— Есть кое-что. Тебе снова звонила какая-то девица с очень сексуальным голосом.
— Вот как? Та же самая?
— Не думаю. По крайней мере, эта разговаривала иначе и даже представилась. Имя Сибилла тебе о чем-нибудь говорит?
— У меня есть две… нет, три знакомые Сибиллы. Которая из них?
— Фамилии она не назвала. Но зато сказала, что вы с ней недавно виделись. И ты ей сказал — не уверена, что я правильно её поняла — что-то типа “Эй, ты”.
— Эй, ты? Девушке? На меня это не похоже.
— Я тоже так думаю.
— Наверное это было… ну да! Ого-го! Спорк! Так, значит, Сибилла. Сибилла Спорк. Здорово!
— Я не поняла ни слова, кроме “здорово”.
— Я просто сказал, что мне звонила Сибилла Спорк.
— А я уж подумала, что у тебя припадок. Спорк? Готова поспорить, ты сам придумываешь всех этих людей и их имена.
— Нет, она вполне реальный персонаж, и её действительно так зовут. Надеюсь, что смогу рассказать тебе…
— Шелл, но откуда у тебя берется столько знакомых? Особенно такое количество девиц с сексуальными голосами.
— Ну, просто… просто они едят много фруктов и овощей. И что этой Сибилле было нужно от меняЮ
— Она хотела, чтобы ты немедленно приехал к ней домой. Или хотя бы при первой же возможности. Она звонила примерно полчаса назад.
— А зачем я ей?
— Она лишь сказала мне, что очень хочет, чтобы ты приехал к ней…
— Уже лечу.
— … и ей есть, что тебе показать.
— Счастливо оставаться.
— Но только никто не должен знать, что ты поехал к ней. Тебе придется оставить машину за квартал до её дома, за углом и незаметно пробраться к ней.
— Вот как?
— Они с мужем будут ждать тебя в доме…
— С мужем?
— И объяснят тебе все на месте. К тому же они хотят тебе что-то показать.
— Ну даже и не знаю…
— Она не объяснила, в чем дело, а просто сказала, что случилось нечто ужасное. И это имеет отношение к тому делу, над которым ты сейчас работаешь, к делу Холстеда.
За этими словами мне послышался первый звоночек. Вообще-то в голове у меня и так уже раздавался слабый звон, сопровождаемый тупой болью и противным гулом, но этот звоночек с того света я услышал очень отчетливо.
Звонившая мне до этого неведомая девица с призывно-сексуальным голосом говорила примерно то же самое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65