Наконец он успокоился и посмотрел на меня мутными глазами. Челюсть его слегка отвисла, губы полураскрылись. Он произнес:
— Мне как-то нехорошо.
— Не удивляюсь. Вы перепили. Я тоже немного не того. Успокойтесь и выпейте кофе. — Я подозвал официанта и заказал два кофе — черного.
— Келли, — сказал я, — вам нужно либо хорошенько выспаться, либо пройти тщательный психоанализ. Я бы выбрал сон. Выпейте кофе и бегите домой. Позвоните мне завтра.
— Само собой, — сказал он. Веки его опустились.
Свет в Серале вдруг потускнел, и я подумал: «Может быть, у меня тоже опускаются веки?» Потом свет сосредоточился на крошечном пространстве для танцев. Варьете! Марсель ведь сказал, что скоро начнется варьете. Вероятно, в его представлении это и было «скоро». Бойкий конферансье бросил в микрофон несколько слов и оттащил его в сторону, чтобы дать место группе апашей. Апаши в гареме! Они были хороши, даже если им и не подобало быть в таком месте.
Промелькнуло еще несколько номеров, и я уже начал удивляться, когда же будет стриптиз. Потом на краю площадки появилась, в светлом круге, высокая, гибкая брюнетка. У нее была походка исполнительницы стриптиза. Я ожидал, что, пока она там стоит, конферансье уберет микрофон. У нее был такой вид, что вот-вот она начнет танцевать. Но микрофон оставался на месте, и будь я проклят, если она не переступила через шнур и не начала петь в микрофон. Она и пела, как исполнительница стриптиза.
У нее была необычайно здоровая грудь. Серебристое платье с высоким воротничком обтягивало ее соблазнительные формы, и она слегка покачивалась во время пения. Смотреть на нее, во всяком случае, было приятно.
Кончив, она поклонилась, но не слишком низко, и улыбнулась, когда раздались аплодисменты и вспыхнул свет. Нас разделяло всего футов десять, и когда она проходила мимо меня, я приветствовал ее широченной белозубой улыбкой. Она взглянула на меня, сквозь меня, мимо меня и вновь на меня. Я продолжал улыбаться и неистово аплодировать. Она обошла эстраду и приблизилась к задрапированной арке, под которую я раньше прошел. И там я увидел моего старого приятеля — Красноносого, который разговаривал с облаченным в смокинг Виктором Пилом. Мощная певица остановилась и с минуту поговорила с ними, оглянулась через плечо на меня и еще немного поговорила. Потом прошла под аркой и скрылась.
Келли встал.
— Мне пора, — хрипло произнес он. — Поймайте такси.
— Я отвезу вас, — сказал я.
— Нет, нет. Нет, нет, нет, — забормотал он. — Лучше такси. — Он встряхнулся. — Брр. Жена просто убьет меня.
- Если останетесь живы, позвоните мне завтра, — сказал я. Он кивнул и направился к выходу. Вдруг я что-то вспомнил.
— Эй, — крикнул я, — постойте.
Он остановился, повернулся, нацелился и устремился обратно к столику.
— Номерок в гардероб, возьмите вашу шляпу. — Я дал ему номерок. — Скажите блондинке, что Шелл посылает ей страстный привет.
— Шляпу. Шелл посылает привет. — Он ушел.
Я проглотил свой кофе и поднял глаза. У столика, сбоку, стоял Виктор Пил и смотрел на меня сверху вниз своими ледяными глазами. И, что гораздо важнее, рядом с ним стояла та бэби с мощными легкими и улыбалась. Не ему — мне. Я поднялся.
— Хелло, Пил. — Я показал на столик. — Представляю вам счет издержек. Вкуснейшие вещи!
— Никакой оплаты издержек. — Он приподнял полную губу над кривыми зубами. Я догадался, что он улыбается.
Никакой оплаты издержек; крутой парень.
Он обернулся к Полногрудке и сказал милостиво:
— Глория, это мистер Скотт, Шелдон Скотт. Мистер Скотт, познакомьтесь — мисс Глория Уэйн.
Я сказал:
— Здравствуйте. — Она взяла мою руку и как будто помесила ее немного в своей руке. Это было забавно. Она сказала:
— Здравствуйте, мистер Скотт, — и убрала руку.
— Присоединяйтесь? — Я предложил Глории кресло, предоставив Пилу устраиваться в одиночку. Подошел официант, смахнул что-то со скатерти, не задев ни одной крошки, убрал остатки кофе и принял заказ по части напитков. Почти сразу же мы с девушкой перешли на почву «Глория — Шелл».
Пил прервал нашу беседу, обещавшую стать очень интересной. Он сказал:
— Не хотите ли обсудить что-нибудь со мной, мистер Скотт?
Я оторвал взгляд от Глории и перевел его на гораздо менее приятные темные усы Пила.
— Пока нет. Я кое-что прозондировал, но пока еще не установил ничего определенного. Хотя, думаю, что-то наклевывается. Как только обнаружу что-нибудь серьезное, сразу вам доложу.
Подали напитки, и Пил отхлебнул от своего коктейля с шампанским. Он сказал:
— Вы все еще считаете, что моя просьба — как вы тогда выразились — чревата? Подозрительна?
— Все еще считаю, но, по крайней мере, что-то начинает проясняться. Кажется, вы правы.
Он сказал, будто устанавливая объективный факт:
— Я редко ошибаюсь.
Красноносый, приблизившись, тронул Пила за плечо.
— Парень требует, чтобы оплатили чек на большую сумму, босс, — сказал он хрипло. Его голос звучал так, будто он подержал его под дождем. Пил извинился и встал.
Красноносый дохнул мне в лицо:
— Ну, как насчет гардении?
Я взглянул на его лацкан. Ни гардении. Ни бугра подмышкой. Ничего.
— Ого! — сказал я. — Вы действительно принимаете вещи всерьез. Он счастливо усмехнулся, потом повернулся и пошел вслед за Пилом
в глубь помещения. Его правое бедро выпирало, словно он посидел на осином гнезде.
Я снова повернулся к Глории.
— Может быть, Пил не вернется, — сказал я.
— Наверно, нет. Я спросила его, кто этот клыкастый человек, и оказалось, он с ним знаком. Вот я и попросила его познакомить меня с этим человеком.
— Весьма польщен. Только, право же, у меня нет клыков.
— Знаю. Я веду себя вызывающе?
— Развязная девчонка!
На ней все еще было серебристое платье. Оно обтягивало ее, словно кожа. Она оперлась правым локтем на стол и опустила подбородок на руку. Она склонилась над столиком. Очень низко склонилась. «Интересно, — подумал я, — они естественные или из пластика, или еще из чего-нибудь такого? Если естественные, то застрахованные ли они?» Я подумал, следует ли мне еще пить.
— Как насчет выпить? — спросила она. Вот и ответ на мой вопрос. Мы заказали еще, пили и смотрели друг на друга. Мы сидели так
довольно долго, и она сказала:
— Можете отвезти меня домой.
Мне очень не хотелось говорить этого, но я все-таки сказал.
— Не могу. От меня просто разит, а к тому времени, как вы кончите, мне уже будут чудиться летающие гуппи. Кроме того, мы оба на работе.
— Я — уже, — сказала она. — Что уже?
— Уже. Кончила.
— Л варьете? Разве вы не...
— Конечно, но все уже кончено. Каждый вечер здесь только две программы и всякий раз другие. Только самое лучшее. — Как бы извиняясь, она добавила:
— Не то, чтобы я была лучше всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Мне как-то нехорошо.
— Не удивляюсь. Вы перепили. Я тоже немного не того. Успокойтесь и выпейте кофе. — Я подозвал официанта и заказал два кофе — черного.
— Келли, — сказал я, — вам нужно либо хорошенько выспаться, либо пройти тщательный психоанализ. Я бы выбрал сон. Выпейте кофе и бегите домой. Позвоните мне завтра.
— Само собой, — сказал он. Веки его опустились.
Свет в Серале вдруг потускнел, и я подумал: «Может быть, у меня тоже опускаются веки?» Потом свет сосредоточился на крошечном пространстве для танцев. Варьете! Марсель ведь сказал, что скоро начнется варьете. Вероятно, в его представлении это и было «скоро». Бойкий конферансье бросил в микрофон несколько слов и оттащил его в сторону, чтобы дать место группе апашей. Апаши в гареме! Они были хороши, даже если им и не подобало быть в таком месте.
Промелькнуло еще несколько номеров, и я уже начал удивляться, когда же будет стриптиз. Потом на краю площадки появилась, в светлом круге, высокая, гибкая брюнетка. У нее была походка исполнительницы стриптиза. Я ожидал, что, пока она там стоит, конферансье уберет микрофон. У нее был такой вид, что вот-вот она начнет танцевать. Но микрофон оставался на месте, и будь я проклят, если она не переступила через шнур и не начала петь в микрофон. Она и пела, как исполнительница стриптиза.
У нее была необычайно здоровая грудь. Серебристое платье с высоким воротничком обтягивало ее соблазнительные формы, и она слегка покачивалась во время пения. Смотреть на нее, во всяком случае, было приятно.
Кончив, она поклонилась, но не слишком низко, и улыбнулась, когда раздались аплодисменты и вспыхнул свет. Нас разделяло всего футов десять, и когда она проходила мимо меня, я приветствовал ее широченной белозубой улыбкой. Она взглянула на меня, сквозь меня, мимо меня и вновь на меня. Я продолжал улыбаться и неистово аплодировать. Она обошла эстраду и приблизилась к задрапированной арке, под которую я раньше прошел. И там я увидел моего старого приятеля — Красноносого, который разговаривал с облаченным в смокинг Виктором Пилом. Мощная певица остановилась и с минуту поговорила с ними, оглянулась через плечо на меня и еще немного поговорила. Потом прошла под аркой и скрылась.
Келли встал.
— Мне пора, — хрипло произнес он. — Поймайте такси.
— Я отвезу вас, — сказал я.
— Нет, нет. Нет, нет, нет, — забормотал он. — Лучше такси. — Он встряхнулся. — Брр. Жена просто убьет меня.
- Если останетесь живы, позвоните мне завтра, — сказал я. Он кивнул и направился к выходу. Вдруг я что-то вспомнил.
— Эй, — крикнул я, — постойте.
Он остановился, повернулся, нацелился и устремился обратно к столику.
— Номерок в гардероб, возьмите вашу шляпу. — Я дал ему номерок. — Скажите блондинке, что Шелл посылает ей страстный привет.
— Шляпу. Шелл посылает привет. — Он ушел.
Я проглотил свой кофе и поднял глаза. У столика, сбоку, стоял Виктор Пил и смотрел на меня сверху вниз своими ледяными глазами. И, что гораздо важнее, рядом с ним стояла та бэби с мощными легкими и улыбалась. Не ему — мне. Я поднялся.
— Хелло, Пил. — Я показал на столик. — Представляю вам счет издержек. Вкуснейшие вещи!
— Никакой оплаты издержек. — Он приподнял полную губу над кривыми зубами. Я догадался, что он улыбается.
Никакой оплаты издержек; крутой парень.
Он обернулся к Полногрудке и сказал милостиво:
— Глория, это мистер Скотт, Шелдон Скотт. Мистер Скотт, познакомьтесь — мисс Глория Уэйн.
Я сказал:
— Здравствуйте. — Она взяла мою руку и как будто помесила ее немного в своей руке. Это было забавно. Она сказала:
— Здравствуйте, мистер Скотт, — и убрала руку.
— Присоединяйтесь? — Я предложил Глории кресло, предоставив Пилу устраиваться в одиночку. Подошел официант, смахнул что-то со скатерти, не задев ни одной крошки, убрал остатки кофе и принял заказ по части напитков. Почти сразу же мы с девушкой перешли на почву «Глория — Шелл».
Пил прервал нашу беседу, обещавшую стать очень интересной. Он сказал:
— Не хотите ли обсудить что-нибудь со мной, мистер Скотт?
Я оторвал взгляд от Глории и перевел его на гораздо менее приятные темные усы Пила.
— Пока нет. Я кое-что прозондировал, но пока еще не установил ничего определенного. Хотя, думаю, что-то наклевывается. Как только обнаружу что-нибудь серьезное, сразу вам доложу.
Подали напитки, и Пил отхлебнул от своего коктейля с шампанским. Он сказал:
— Вы все еще считаете, что моя просьба — как вы тогда выразились — чревата? Подозрительна?
— Все еще считаю, но, по крайней мере, что-то начинает проясняться. Кажется, вы правы.
Он сказал, будто устанавливая объективный факт:
— Я редко ошибаюсь.
Красноносый, приблизившись, тронул Пила за плечо.
— Парень требует, чтобы оплатили чек на большую сумму, босс, — сказал он хрипло. Его голос звучал так, будто он подержал его под дождем. Пил извинился и встал.
Красноносый дохнул мне в лицо:
— Ну, как насчет гардении?
Я взглянул на его лацкан. Ни гардении. Ни бугра подмышкой. Ничего.
— Ого! — сказал я. — Вы действительно принимаете вещи всерьез. Он счастливо усмехнулся, потом повернулся и пошел вслед за Пилом
в глубь помещения. Его правое бедро выпирало, словно он посидел на осином гнезде.
Я снова повернулся к Глории.
— Может быть, Пил не вернется, — сказал я.
— Наверно, нет. Я спросила его, кто этот клыкастый человек, и оказалось, он с ним знаком. Вот я и попросила его познакомить меня с этим человеком.
— Весьма польщен. Только, право же, у меня нет клыков.
— Знаю. Я веду себя вызывающе?
— Развязная девчонка!
На ней все еще было серебристое платье. Оно обтягивало ее, словно кожа. Она оперлась правым локтем на стол и опустила подбородок на руку. Она склонилась над столиком. Очень низко склонилась. «Интересно, — подумал я, — они естественные или из пластика, или еще из чего-нибудь такого? Если естественные, то застрахованные ли они?» Я подумал, следует ли мне еще пить.
— Как насчет выпить? — спросила она. Вот и ответ на мой вопрос. Мы заказали еще, пили и смотрели друг на друга. Мы сидели так
довольно долго, и она сказала:
— Можете отвезти меня домой.
Мне очень не хотелось говорить этого, но я все-таки сказал.
— Не могу. От меня просто разит, а к тому времени, как вы кончите, мне уже будут чудиться летающие гуппи. Кроме того, мы оба на работе.
— Я — уже, — сказала она. — Что уже?
— Уже. Кончила.
— Л варьете? Разве вы не...
— Конечно, но все уже кончено. Каждый вечер здесь только две программы и всякий раз другие. Только самое лучшее. — Как бы извиняясь, она добавила:
— Не то, чтобы я была лучше всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46